Страница 35 из 42
А энергия для работы этого устройства берётся либо из земли в точке пересечения линий сетки Хартмана, либо от внешнего источника — людей. Расположение Мавзолея на Красной Площади, буквально пропитанной древними силами, и прохождение огромной массы людей в качестве посетителей Мавзолея, а также на демонстрациях обеспечивает колоссальный поток энергии. Эта энергия модулируется мумией вождя в Мавзолее, а излучается из щелей наверху. Бред, конечно, но бред любопытный.
— Может, кто-то хочет взять самоотвод? — вывел меня из раздумий Василий Кузьмич и обвёл взглядом собравшихся
Однако желающих расписываться в собственной трусости не оказалось.
— Спасибо за доверие! — не удержался я от лёгкого стёба.
— Пожалуйста, — буркнул Кузнецов.
— Это и в самом деле проявление доверия, так что цените, — добавил Василий Кузьмич, строго глянув на меня. — Сразу после ужина ложитесь спать, потому как в четверть шестого утра вашу команду дневальный поднимет, а Ирина для вас приготовит ранний завтрак. В шесть выход на поверхность с лодками, гру́зите их в «ГАЗель» и, как говорится, в добрый путь!
Чем было обусловлено присутствие Амбарцумяна и Кочетковой, я так и не понял. Те за всё время так ни слова почти и не произнесли, только в конце как бы благословили нас вместе с Бочкарёвым. Наверное, просто для солидности решили собрать кворум, как бы демонстрируя важность предстоящей операции.
Понятно, не всем удалось уснуть так рано, тем более хождения в спальном отсеке никто не отменял, хоть и попросили коммунаров не шуметь. Васька, например, вообще упорхнул куда-то, были у него в бомбоубежище свои потаённые места, где он мог ныкаться даже от меня. А когда я проснулся от голоса дневального, то летяшка уже дрых у меня под боком.
Так что тот же Ваня, занимая место в кабине «ГАЗели», всё ещё позёвывал. А пахнувший сосновыми досками гроб мы аккуратно положили в кузов, накрыв сверху брезентом. Так, на всякий случай, слишком уж подозрительные тучи двигались с запада столицы.
— Эх, давно я не гулял по Красной площади, — вырвал меня из раздумий голос сидевшего рядом Кулибина, когда мы тронулись. — И в той-то жизни последний раз получилось выбраться году в двадцатом, кажись. Всё работа да работа… Интересно, мои дома стоят ещё или уже по кирпичику разнесли?
В прежней, мирной жизни Ваня трудился в бригаде, возводившей загородные коттеджи. То есть ставившей кирпичные коробки с крышей, а не занимавшейся внутренней отделкой. Василий клал эти самые кирпичи, а потом в свой карман клал не самую плохую зарплату. Сам-то он был не москвичом, с Дальнего Востока прибыл на заработки, подбил его товарищ, который уже ранее в той самой бригаде состоял. Думал подкопить деньжат на свадьбу, да и задержался в первопрестольной на три года. А потом на Красной площади открылся портал, и прежняя жизнь рухнула. Бригада состояла из почти двадцати человек, жили все на съёмных квартирах как раз в районе Измайлово. Ваня с земляком и ещё двумя товарищами снимали «двушку», и когда всё случилось, своей четвёркой пытались как-то выжить. Но сначала в одной из переделок он потерял земляка, которого на его глазах сожрал ползун, а затем ещё двое одномоментно погибли в перестрелке с какими-то то ли узбеками, то ли таджиками. В той бойне Ваня из дробовика завалил двоих, а ещё одного ударом кулака свалил на землю и запинал до смерти ногами. Последний из оппонентов, у которого обойма в пистолете уже опустела, посмотрел, как пинают его друга, и предпочёл спастись бегством. Во всяком случае, всё это так выглядело со слов самого Ивана. Но, изучив его за время моего пребывания в коммуне, я был склонен ему верить. Этот парень, будучи по жизни человеком основательным и серьёзным, при мне ещё ни разу не соврал.
— Да какая разница, — откликнулся я. — Ну если и стоят, что с того? Там уже по-любому никто, наверное, не живёт. Или хочешь заселиться в коттедж?
— Вот ещё, — буркнул Ваня. — Мне и в бомбоубежище хорошо. Я так, чисто из спортивного интереса.
— А гулять нам некогда будет, — добавил Кузнецов.
Насколько хватало глаз, Яуза была забрана в камень и с нашей Преображенской набережной, и с противоположной, носившей название Русаковская набережная. Правда, иногда камень и не сильно проглядывал сквозь спускавшиеся к воде растения, среди которых соседствовали и земные, и инопланетные. Мы спустили лодки с на воду с причала, который некогда предназначался для судов, следующих по несостоявшемуся Московскому водному кольцу. Гроб с забитой на «живульку» крышкой пока поставили на попа, прислонив его к каменной стене.
Для начала Роберт отогнал «ГАЗель» во двор здания, которое когда-то занимал Рособоронэкспорт. Сказал, что двор изрядно зарос, а он ко всему прочему поставил машину под сенью сразу двух деревьев, где она оказалась почти незаметна для постороннего глаза. После чего провёл мастер-класс по работе с двигателем и управлению плавсредством, распугивая до того беззаботно сновавшую в чистой воде рыбу. Да уж, такой вот плюсик от нашествия — экология стала лучше.
Пока я тренировался с товарищами, Васька предпочёл куда-то смыться, наверное, поискать какую-нибудь живность. Моторчики тарахтели на самом деле не слишком громко, да и, как объяснил Ушаков, стены набережной с обеих сторон создают своего рода акустический коридор, по которому звуки идут вперёд и назад, а вверх, за пределами каменных берегов, наши моторы почти не слышно.
Управляться с лодкой оказалось не так уж и сложно, однако, только удостоверившись, что каждый из нас чему-то научился за столько короткий срок, Ушаков дал добро на отплытие.
Я мысленно позвал Ваську, и не прошло и минуты, как эта крылатая бестия уселась мне на плечо. Я занял место пассажира в первой лодке, за рулём расположился Кузнецов. Во второй рулил Ушаков. Ваня сидел, придерживая одной рукой гроб, а во второй держа АК. Довольно-таки сюрреалистическое зрелище.
Насколько я помнил, Яуза была закована в камень вплоть до точки нашего назначения. Если, конечно, где-то что-то не разрушили, хотя кому бы это могло понадобиться? Даже какой-нибудь «мамонт» типа того, что я не так давно видел, и то — это ведь надо будет ему специально напрягаться, разрушая каменные берега.