Страница 42 из 42
Сегодня небо было чистым, погода жаркой, в общем, лепота! А тут ещё и самый настоящий батюшка пожаловал. Худой, в застиранной чуть ли не до дыр, но всё же сутане. Оказалось, это был настоятель располагавшегося на территории кладбища храма Святителя Николая иерей отец Алексий. Он до вторжения «чужих» служил здесь, так и остался тут жить, и никто его до сей поры не сожрал. Сам же он харчевался первое время на бывшем Преображенском рынке, а этим летом разбил на территории храма небольшой огородик. Причем, как он признался, по нашему примеру.
— А чего ж к нам не пошли? — спросил его Кузнецов. — Мы бы вас приняли, на довольствие поставили…
— Вот мой дом, — со вздохом настоятель махнул рукой в сторону храмового комплекса.
Тот состоял из двух церквей — одна была старообрядческая — дома для проживания, трапезной и ещё каких-то построек.
— А вы кого хороните, из своих? — спросил он, кивая на закрытый гроб. — Чего ж раньше я вас тут не видел?
— Это Владимир Ильич, — со значением произнёс Бочкарёв. — Который Ульянов-Ленин.
— Да что вы говорите⁈ Тот самый? И вы решили предать его тело земле? Давно пора было, не дело это — человека на всеобщее обозрение выставлять, как куклу какую-то.
— Так что, уважаемый отец Алексий, наверное, обойдёмся и без ваших услуг, — развел руки в стороны Василий Кузьмич. — Всё ж таки Ленин к попам… Хм, простите, к священникам… Так вот, к священникам он относился не очень положительно.
— Но при этом был крещёным и анафеме, насколько я знаю, его никто не предавал, — возразил батюшка.
— И правда, — неожиданно встряла одна из женщин, прислушивавшихся в числе прочих к диалогу, — пусть отпоёт, а потом и вы речь свою скажете. Может, душа Ленина все эти годы не отпетая неприкаянной где-то летает, а тут на небеса наконец отправится.
— Или в ад, — хмыкнул кто-то за её спиной.
— А может, и в ад, — сказал отец Алексий. — Каждый получает после смерти то, что заслужил.
В общем, после небольшой дискуссии большинство голосов разрешили батюшке отпеть Ильича. Крышку с гроба к тому времени сняли, так что Ильич предстал перед нами во всей своей красе. В принципе, он не очень изменился, но ан солнышке его лицо как-то слегка потекло, что ли… Всё ж таки в саркофаге поддерживался свой температурный режим, да и в бомбоубежище было относительно прохладно, а тут вон какой перепад температуры в плюсовую сторону. Так что с похоронами затягивать не стоило, о чём Бочкарёв и сообщил получившему карт-бланш на отпевание батюшке.
Отец Алексий не затянул, уложился в несколько минут, обойдясь без кадила, хотя и предлагал по-быстрому за ним сбегать. Затем Бочкарёв толкнул речь, потом негромко затянул «Вы жертвою пали…», и песню подхватили несколько голосов, так как слова произведения знали далеко не все. После чего гроб наконец опустили в могилу и стали засыпать землёй, а народ потянулся обратно в сторону бомбоубежища.
— Буду следить за могилкой, — сказал отец Алексий, когда землю утрамбовали и водрузили сверху заранее сработанный Ушаковым памятник — покрашенную чёрной краской стелу из металла с красной звездой в навершии. Ну и табличку он приварил, на которой значилось, что здесь покоится прах… В общем, кого надо прах. Но в дальнейшем обещал соорудить что-нибудь более масштабное.
— Ну и мы соответственно, — сказал Бочкарёв. — Не каждый день будем наведываться, но хотя бы раз в неделю однозначно. А мы давайте вас как-то поддержим, что ли, материально. Я имею в виду продукты.
— Что ж, не откажусь, — возвёл очи горе батюшка и тут же покосился на нашего главного. — Много не попрошу, один всё же тут обитаю.
— А вам, кстати, не страшно? Покойники, всё такое…
Вопрос задал Ваня, вытиравший вспотевшее лицо какой-то тряпкой, и стоявший неподалёку.
— Что ж мёртвых-то бояться, они лежат себе спокойно в могилках упокоенные, никого не трогают, — ответил священнослужитель. — Бояться надо живых, в том числе людей. Недавно вон за пропитанием вылазку делал, так по мне стрелять начали, насилу ноги унёс.
— Вы всё же подумайте, может, вам будет лучше к нам присоединиться, — сказал Бочкарёв и выдал совсем уж неожиданное для всех, кто его знал. — Проводить богослужения у нас, конечно, не стоит, но и никто не станет чинить препон, если кто-то из коммунаров решит с вами в храм сходить, помолиться. Даже охрану обеспечим, одного-двух бойцов выделим.
— Спаси Бог за ваше предложение, — чуть поклонился отец Алексий. — Но я уж привык один, да и за храмом следить надо. Я самые ценные иконы и утварь спрятал от греха подальше, но мало ли…
— Ну, как говорится, наше дело предложить, а ваше дело — отказаться, — улыбнулся Василий Кузьмич. И всё же, если что — милости просим, в беде вас не бросим.
О как, Кузьмич аж стихами заговорил, хотя, возможно, и не желая того, про себя улыбнулся я, поглаживая прилетевшего с охоты и усевшегося на плече Ваську. Летяшка выглядел довольным, видно, мошкары и прочих жучков наелся от пуза. Ну и нам пора было подкрепиться, время подходило к обеду, а Ирина сегодня по случаю похорон Ильича приготовить что-то вкусное.
P.S. Эта книга находится в процессе написания, и для того, чтобы быть в курсе публикаций новых глав, рекомендуем добавить книгу в свою библиотеку либо подписаться на Автора.
Спасибо.