Страница 41 из 42
Дверь тут имелась, причём закрытая, но Ваня выбил замок с двух ударов ноги. Судя по свисающим местами рваным кабелям, это был технический подвал. На полу откуда-то периодически попадаются небольшие лужи, хотя сюда по идее с улицы натечь не могло, а водопроводная система давно не работает, и всё, что могло вытечь из ржавых труб — давно вытекло. А в целом было относительно неплохо, ни дерьма не встречалось, ни «чужих».
— Хорош, ставим гроб, — сказал Кузнецов, притормаживая. — Сюда они всё равно не пролезут.
Мы поставили «домовину» на пол. Меня понемногу отпускало, хотя и не сказать, что я ударился в панику. Васька ещё куда-то делся…
— Может, он пронюхал, что мы его яйца потоптали, и решил отомстить? — спросил Ваня, опуская задницу на гроб.
— Ты чё, совсем уже? — одёрнул его майор.
— Да я ничё.
Кулибин тут же вскочил, словно ужаленный в задницу.
— Тогда уж не он, а она, — заметил Ушаков. — Самцы яйца не откладывают.
— На их планете или в их измерении всё может быть, — возразил Кузнецов. — Но в данный момент этот вопрос нас должен волновать меньше всего. Надо бы проверить, где эта рептилия. Зверобой, глянешь?
Я и не сомневался, что на разведку отправляться снова мне. Уже загодя я услышал, как дракон, обдирая чешуёй штукатурку на стенах, приближается ко входу в подвал. И я думаю, он протиснется, а учитывая, что может харкнуть в меня напалмом, лучше припустить обратно.
Что я и сделал. Мои и гроб располагались всё там же, причём с выключенными фонариками, видимо, из экономии батареек. Правда, Ушакова недосчитался.
— Сами уже слышим, — хмуро молвив майор. — Тут Роберт пошёл в другой конец коридора, разведать насчёт другого выхода. Хорошо, если найдётся, иначе нам тут и хана, зажарят вместе с Ильичом.
Не успел он договорить, как по стенам и полу заметался луч света, мы посветили навстречу, и вскоре увидели нашего механика.
— Есть, — на ходу крикнул он. — Есть проход.
До этого самого прохода оказалось метров семьдесят. Дальше шла лестница наверх, такая же, как и с другой стороны, где мы входили. Дверь, ведущая в помещения первого этажа, была открыта. Не снесена с петель, а именно открыта, как будто её отперли и так забыли. Далее мы оказались в отделах ГУМа, где царили хаос и запустение. Миновали здание некогда главного торгового центра страны насквозь, умудрившись по пути не встретить ни «чужих», ни людей. Разве что хищная лиана попыталась схватить за ногу Кулибина, тот пинком отбросил её в сторону, больше она ничего сделать не успела за то время, пока мы её миновали.
Одним словом, история нашего бегства живо напомнило мне, как я недавно улепётывал от пернатого дракона через здание «Сбера» — так в последнее время перед катастрофой стал почему-то называться «Сбербанк», сменив и вывески соответственно. Главное, что и тогда, и сейчас я остался жив, только на этот раз в компании троих спутников. А дальше, невзирая на усталость и постоянно оглядываясь, мы вприпрыжку ломанулись по направлению к Котельнической набережной.
Наверное, несчастный дракон так и застрял в катакомбах ГУМа. Либо как-то выбрался, но нас окончательно потерял из виду. На отдых мы остановились в парке «Зарядье», где нас настиг и Васька, покойно усевшийся на моё левое плечо. Флюидов опасности от него не исходило, о чём я проинформировал спутников, до того изрядно нервничавших, хоть и старавшихся не показывать виду.
Дальнейший путь прошёл без приключений. Лодки в целости и сохранности ждали нас в вестибюле, в одну из них мы и погрузили гроб, и тронулись уже в путь по воде. У Госпитального моста нам тоже препон не чинили, хотя, когда мы к нему подплывали, при виде направленного в нашу сторону пулемётного ствола я малость напрягся. Клима видно не было, а вот мужик за пулемётом был тот же.
— Ну чё, нашли своего дружка? — крикнул он, выпрямляясь.
— Нашли, — крикнул Кузнецов, сбавляя ход. — Хотя от него уже мало что осталось.
— Оно и понятно, вон сколько хищных тварей по Москве носится в поисках, чего бы пожрать, в момент обглодают. Ну бывайте!
И «ГАЗель» ждала нас там, где её оставил Ушаков. Лодки же мы оставили привязанными у причала, посчитав, что вряд ли они нам когда ещё понадобятся.
Наше возвращение живыми, да ещё и с телом Ильича, было воспринято сдержанно, хотя я видел, как в глазах Бочкарёва пляшут огоньки, и с каким трудом он сдерживает себя, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Амбарцумяну, как показалось, Ленин был до лампочки, он больше радовался нашему возвращению. А Кочеткова вроде как и тому, и другому.
Заодно я предъявил яйцо. Позвали Когана, тот сказал, что заберёт яйцо к себе в лабораторию, подождёт, вдруг из него кто-то вылупится.
— А что потом с народившейся рептилией будете делать? — спросил я.
— Ну-у, — неопределённо протянул Коган, — может, приручим. А если не получится, то… В общем, пока рано об этом говорить, пусть сначала вылупится.
Тем временем в бомбоубежище все желающие могли поглядеть на Ильича перед завтрашним захоронением. Даже детей допустили, включая маленьких. На ночь у тела вождя мирового пролетариата стоял сменный почетный караул. Первым заступил Вова Комаров, потом его сменил Рома Злотников, который утром жаловался, что труп Ильича из-под крышки гроба вроде как начал попахивать. И вообще ему было не по себе, всё время казалось, что покойник вот-вот откроет глаза и начнётся то, что так ярко пописал Николай Гоголь в своём самом жутком произведении «Вий».
А на следующий день на изрядно заросшем Преображенском кладбище состоялась торжественная церемония захоронения праха товарища Ульянова-Ленина. Дорога к кладбищу была не очень-то и близкой, около 4 км, потому гроб везли снова на «ГАЗели», а желающие проститься — детей с собой не брали — шли пешком. В итоге желание выразили человек семьдесят.
Я оказался в похоронной команде. Мы въехали через открытые центральные ворота кладбища, где прямо напротив входа заросшая виднелась могила Алексея Баталова с журавлями. Доехали до аллеи с воинскими захоронениями с колоколом,
Здесь уже заранее была вырыта прямоугольная яма.