Страница 19 из 42
На воротах сегодня с утра дежурил Лёня Светличный. Худой и белобрысый парень, мой ровесник, пару месяцев назад они стали жить с вышеупомянутой Оксаной Батуриной. Та потеряла в первые дни нашествия родителей, но сумела спастись вместе с младшим, 17-летним братом, с которым и оказалась в коммуне. Скоро парню должно было исполниться 18, все, кто младше, по решению штаба не могли брать в руки оружие. Мало ли, сдуру ещё себе в лоб пулю залепят или своих перестреляют, забыв или поставить оружие на предохранитель, или проверить, имеется ли пуля в стволе. Хотя курсы по овладению как холодным, так и огнестрельным оружием для молодёжи проводились чуть ли не с первого дня тем же Кузнецовым. Да и Лукин порой принимал участие в этом процессе, уж как минимум неполной разборке и сборке автомата он мог ребят научить.
— К гольяновским, — проинформировал Кузнецов Светличного.
— Понял, Сергей Борисович, — кивнул тот. — В журнале только отметьтесь.
— Это я и собирался сделать.
Кузнецов написал цель отбытия, вписал участников экспедиции и поставил роспись. Светличный отодвинул засов, створка отъехала в сторону, освобождая проход.
— Подшипник хрустит, — прокомментировал командир группы. — Лёнь, когда сменишься, подойди к Ушакову, скажи, чтобы подшипник новый поставил. Или если мы раньше придём, я сам ему скажу… Ну всё, пошли.
Мы миновали отделы первого этажа, уверенные, что никакая пакость нас здесь не поджидает. Грози нам какая опасность — «марсовый» на крыше «Первомайского» подал бы по телефону сигнал, который приняли бы внизу, не пропустил бы приближение незнакомых людей или «чужих». Если, конечно, с ним самим что-нибудь не случилось бы. Налетел какой-нибудь дракон, а он не успел в укрытие спрятаться — вот тебе и нет «марсового».
Перед самым нашим выходом прошёл лёгкий утренний дождик, и воздух казался чистым, напоенным утренней росой и чем-то там ещё — я не поэт, красиво говорить не умею. Васька сразу сорвался с плеча, сделал круг над парковкой и вернулся на привычное место.
Первым шёл маленький и глазастый Тимур Сайфутдинов с укороченным АК наперевес, за ним двигался Кузнецов, следом я, Черных и здоровяк Ваня Кулибин, а Женя Костин замыкал колонну. Помимо винтовки я прихватил стандартный набор — «ПМ» и нож, а ещё интуитивно сунул в «разгрузку» две «лимонки», они же Ф-1[1]. Нож был неплохой, мне повезло грабануть охотничий магазин, прежде чем из него всё вынесли конкуренты. Нож «Гриф» с берестяной рукоятью и кожаными ножнами с клапаном обнаружился в глубине ящика стола в кабинете директора, видно, за документацией предыдущие мародёры его не разглядели. Завершал комплектацию фонарик. Он у меня был с ручкой, минут 15 покрутишь — потом работы на час хватало. Хорошая штука, даром что китайская.
Двигались давно проверенной дорогой, где вроде бы не шлялись твари и не устраивали себе лежки. Сначала по 9-й Парковой, затем свернули на Константина Федина, прошли мимо зиявшей глазницами выбитых окон школы №2200 — даже некоторые стеклопакеты были вырваны из оконных проёмов… Где сейчас учителя, где ученики? Кто из них ещё жив? Мне в составе экспедиции довелось исследовать эту школу, когда мы за учебниками для коммунарских детей ходили, я тогда ещё только влился в коммуну. Понятно, что в школу никто утром не пошёл, столица уже была во власти чудовищ, но всё равно такая тоска брала, когда я представлял, что ещё недавно по этим коридорам бегали радостные дети… Своих у меня не было, и я не был уверен, что будут, когда ежедневно рискуешь собственной жизнью. Да и какое будущее их ждёт в мире, в котором человечество обречено? Даже если удастся очистить Землю от инопланетных тварей, то цивилизацию придётся создавать практически заново. Равно как и отдельные государства. Труд и ещё раз труд — вот такое будущее ждёт наших потомков при самом оптимистичном развитии событий.
Дворами вышли на Щёлковское шоссе, где нам встретилась небольшая свора бродячих собак. После того, как инопланетяне твари начали понемногу рассасываться из Москвы, мы стали вновь замечать наших старых, добрых четвероногих друзей. Правда, уже одичавших, и рассматривающих человек как потенциальный объект охоты. В сравнении с гончими наши, земные псины, конечно, проигрывали, но загрызть одинокого путника, набросившись стаей, могли легко. Особенно если у бедняги при себе из всего оружия имелся лишь нож — представить нынче человека полностью безоружного было невозможно. Если только бабулька какая, чудом выжившая к этому времени.
Собак было десятка полтора. Посмотрели на нас, видимо, поняли, что ничего им не светит, и молча порысили дальше. Вожаком у них был, похоже, здоровенный пёс с рыжими подпалинами на левом боку.
Свернули на Монтажную… Отсюда уже были видны четыре трубы ТЭЦ-23, где обосновались гольяновские — две высокие, две пониже, все выкрашенные в поперечные красно-белые полосы. Группа двигалась вдоль стен домов, перебежками от подъезда к подъезду, от дома к дому. Я то и дело поглядывал на небо. В моей памяти были свежи воспоминания о недавней встрече с драконом, который едва не сделал из меня жаркое.
Провидение словно читало мои мысли, так как шедший в авангарде небольшой колонны Тимур замер, будто вкопанный, и поднял вверх сжатую в кулак руку, потом оттопырил два пальца, указательный и средний, которыми указал в небо. Когда-то ему довелось послужить срочную в спецназе, несмотря на своё отнюдь не богатырское телосложение, и кое-чему он там всё же научился. Ну и в коммуне уже под руководством Кузнецова бойцы получали соответствующие навыки. Периодически сдавали своего рода нормы ГТО, только с военизированным уклоном.
И вот сейчас Тимур давал сигнал: «Опасность. Двое. Наверху». Да и Васька, сидевший до этого смирно на плече, встревоженно затрещал, захлопал перепончатыми крылышками, сорвался куда-то… Все тут же кинулись к ближайшему одноэтажному строению, где над входом сиротливо обвисли несколько букв из бывшей вывески магазина «Малинка». А я уже видел две парящие под самыми тучами тени. Для драконов не бывает нелётной погоды.