Страница 18 из 42
Данилу с Васькой я нашёл там, где и оставлял — в игровой. Так называлось освещаемое парой забранных в проволочную сетку ламп помещение, где для детей соорудили качели, многоуровневые лесенки, горку, и даже принесли небольшой батут, вокруг которого на всякий случай настелили матов, чтобы никто не разбился. Впрочем, сюда запускали детей всё равно в сопровождении взрослых, вот и сейчас на стульчике в сторонке сидела Елена Птицына. Их с мужем Сергеем Птицыным 6-летний сын Мишка потерялся на МКАДе во время паники, когда они встали в огромной пробке, а тут заявились «чужие». В хаосе и потеряли сына, который, скорее всего, погиб. Причем на фоне трагедии Лена немного тронулась умом. Она почти не расставалась с плюшевым медвежонком, оставшимся от сына, и частенько её заставали сидящей на краешке кровати Данилы и гладящей мальчика по волосам. Причем называла она его Мишей. Парнишка каждый раз такое внимание к своей персоне выдерживал стоически, наверное, понимая, что несчастной женщине просто необходимо излить на кого-то свою любовь к пропавшему сыну. И даже то, что его называли другим именем, сносил беспрекословно.
Сергей после ужина отправился на крышу, сменить дежурившего предыдущие 6 часов Тимура, а Лена по какому-то наитию нашла Даньку в игровой. Сейчас мальчишка со смехом носился за порхавшим от него летяшкой, которому, похоже, эта игра тоже нравилась, кошка Маруська тоже принимал участие в игре, но как-то с ленцой, словно бы немного снисходительно — мол, что с них взять, дети — а Лена в сторонке с грустной улыбкой наблюдала за ними. У меня при взгляде на неё непроизвольно сжалось сердце.
— Привет! — сказал я, закрывая за собой дверь.
Васька тут же спланировал ему на плечо, а Данила, запыхавшись, растянулся на мате.
— Фу-ух, — протянул он, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Ну мы и набегались с Васькой и Маруськой.
— Детское время закончилось, — добавил в голос строгости я. — Кому-то пора чистить зубы и на боковую. Хотя… Можно не чистить, а обойтись вот этим.
Я достал из кармана пачку «О́рбита» и протянул мальчишке, которую тот тут же распатронил и одну подушечку сунул в рот.
— Спасибо, дядь Денис! — промычал он, разжевывая жевательную резинку. — У-у, слюны сразу полный рот… А завтра можно будет с Васькой поиграть?
— Посмотрим, — неопределённо ответил я.
— Пойдём, Мишенька, я тебе сказку на сон грядущий расскажу, — встала Лена, приобняв Данилу.
Тот обменялся со мной взглядами и понимающе вздохнул. Мальчуган ещё сохранил в себе частичку ребёнка, о чём свидетельствовала его недавняя беготня с Васькой наперегонки, но и повзрослеть ему пришлось рано, потеряв родителей и став частью мира, в котором человеческая жизнь стоила не дороже рожка с патронами. А иногда и вовсе ничего не стоила. Потому и не возмущался пацан, когда Лена проявляла о нём излишнюю заботу, да ещё называла другим именем.
Коммунары несчастную женщину жалели и не препятствовали такому проявлению материнской любви, потому как это считалось хоть и сумасшествием, но тихим. Вот если бы она с ножом на людей кидалась… Её мужа Сергея тоже втихую жалели, всё-таки не каждый смог бы жить с малость рехнувшейся женой, да ещё перед этим единственного сына потеряв. С другой стороны, её психическое отклонение только в этой заботе о Даньке и проявлялось, в остальном Елена выглядела вполне адекватной женщиной. И кстати, вполне детородного возраста, так что для них с Серёгой по большому счёту ещё ничего не было потеряно. Подруги по бомбоубежищу так ей и намекали, мол, рожайте, пока молодые. Глава семьи причём вроде бы как и не против был. Во всяком случае в разговоре с мужиками однажды обмолвился, что хотел бы снова почувствовать радость отцовства, но тут его одного желания мало, супруга всё никак от потери сынишки не отойдёт.
Наутро после завтрака Кузнецов собрал боевую группу из числа свободных, меня тоже пригласив на «летучку». По итогу нас собралось полтора десятка.
— Вот что, мужики, — сказал он, хмуро оглядывая собравшихся. — Что-то не получается у нас с гольяновскими по рации на связь выйти третий день. А пора бы уже за солярой экспедицию организовать, и патронов на обмен приготовили пару цинков. Мы тут в штабе посовещались, решили, что надо бы сходить к ним, пока налегке, проведать, всё ли у них в порядке. Именно сходить, не привлекая излишнего внимания, если что, на машине можно будет метнуться потом по-быстрому. Думаю, человек пять хватит на первый раз. Ну, кто согласен прогуляться?
Согласились все, включая меня. Всё равно мне сегодня заняться было нечем. Обычно после удачной охоты я брал себе выходной, чтобы просто в погожий денёк посидеть с книгой в удобном кресле на крыше, превращённой в своего рода зону отдыха, В итоге Кузнецов сам отобрал себе пятерых: Костю Черных, Тимура Сайфутдинова, Женю Костина, здоровяка Ваню Кулибина и меня, Дениса Богатырёва. Пятнадцать минут спустя мы все уже в полной экипировке стояли в короткую шеренгу перед Кузнецовым. Тот придирчиво осмотрел каждого, проверил оружие, высказал пару замечаний, которые тут же были учтены, после чего дал команду на выход.
— Моя уж так не хотела меня отпускать, — негромко поделился со мной Костя. — Какое-то у неё сегодня нехорошее предчувствие. Честно говоря, у меня тоже на душе неспокойно, дай бог, чтобы все вернулись живыми и здоровыми.
— Не каркай, — огрызнулся Костин.
Черных был из числа «новобрачных», коими называли тех, кто построил отношения уже в коммуне. Всего таких пар было две: Костик Черных с Людой Ермолаевой, и Лёня Светличный с Оксаной Батуриной. Я себя полноценным «новобрачным» не считал, хотя ни для кого не были секретом мои отношения с Ириной.