Меж двух огней

На мгновение Верий впал в ступор. Затем похолодел: согласно имевшимся у него сведениям, никакого Седьмого здесь и близко быть не должно. Только Пятый и когорта Десятого. Они недавно вступили в Вифицену, так что и встреча кого-то из родного Шестого не стала бы большой неожиданностью. Однако дополнительное усиление выбивалось из ширмы учений. Более того, такое количество людей было явно избыточно и для обычной операции по очистке провинции от язычников.

Деметрий меж тем продолжил, как только стало чуть тише.

— Мы понимаем, что замедляем ваше продвижение, но погодные условия не позволяют…

Верий перестал слушать успокаивающее журчание нокана. Меж тем где-то разыскали молоток и приладили укатившееся колесо. Погонщик ещё с большим усердием заколотил мулов, чьи шкуры покрывала пена, но животные с места не трогались. Верий оттёр Деметрия плечом, шагнул в самую топь, с бульканьем сомкнувшуюся на его щиколотках, и опустил руки в грязь, нащупывая ось. Найти надёжную опору поначалу не вышло, и он чуть не шлёпнулся задницей в воду.

— Помогайте, придурки! — взревел Верий. Спохватившиеся легионеры приникли к телеге, застонали. Обозник щёлкнул кнутом. Мышцы Верия натянулись, он напрягся, ощущая огненную боль в спине и ногах, зашипел от усилия и яркого желания бросить всё, вытащить гладиус и порубить на куски повозку вместе с собравшимися около неё недоумками. Мир сузился до одной точки — куска плохо обработанного дерева.

Хлюпнула лужа, и телега тронулась, повернулась, не переставшие орать мулы выбрались на колею, а Верий не удержался на месте и шлёпнулся в грязь. Тут же вскочил, суетливо отряхнулся, разбрызгивая мутные капли, и сглотнул поток ругательств, готовившийся вырваться наружу. Он и без того вышел из себя и тем самым бросил тень на мундир вышестоящего офицера. Правда, помимо тени, на мундире имелись изрядные шматы грязи.

— Благодарю за подмогу, октагинтурион-прима! — подскочил тессерарий, такой же грязный, как Верий, если не больше. Солдат белозубо улыбнулся — единственная светлая деталь в его облике — и начал о чём-то спрашивать Верия, однако он отмахнулся и, наскоро попрощавшись, потрусил в сторону своей манипулы.

Кружилась голова — и не столько от недавнего напряжения тела, сколько от осознания. Собравшиеся легионы не готовились отражать нападение отступников, ловить их на землях восточной провинции, играть с ними в кошки-мышки. Они делали безумный, неподготовленный марш-бросок сквозь слякоть прямиком на территорию врага. Священная Реманская империя выбрала наиболее неудачное время года для атаки. И он, Верий, участвовал в ней.

Смех голосов оглушал. К счастью, Верий знал средство, чтобы отогнать его.

Глава 5

Дрёма никак не хотела разжимать ласковых объятий. Я лениво ворочался на кровати, с размытым негой страхом ожидая первого будильника. На границе сна и яви витала не до конца оформленная мысль: завернуться глубже в одеяло и переждать роковой призыв вставать.

Трюк заключался в том, чтобы одним ловким, но осторожным — не дай боги сердце участит ритм и прогонит дремоту — движением вырубить трезвонящий кусок пластика и сбежать обратно в царство Морфея до второго пришествия рогов Иерихона (полузабытые слова, почерпнутые из западной игры).

Секунда шла за секундой, но мой покой никто не тревожил. Я вжался в мягкое покрывало и… вскочил, отфыркиваясь от соломинки, угодившей в нос. Пол подо мной тряхнуло, и я чуть не упал на ящик, подвернувшийся под ногу.

— Какого?..

Призрачная картина перины и тонкого пушистого одеяла, нарисованная сознанием, истаяла. Место полноценной кровати заняла охапка примятой соломы. Сквозь крошечные дырки в полотне, накрывавшем воз, пробивались солнечные лучи. В них плясали золотистые пылинки.

Я чихнул и потянулся. Спина и бока протестующе отозвались болью. Похоже, резкий переход к условиям средневековья по вкусу им не пришёлся.

На задке телеги, где я нашёл временный приют, вновь сидел Эвакил. Он поприветствовал меня и без лишних слов протянул ломоть хлеба и кусок сыра. Определённо не самый изысканный завтрак, но что-то подсказывало, что на просьбу дать рамен или хотя бы мясо в ответ раздастся лишь смех.

Покончив с едой, я поинтересовался, как в этом мире обстоят дела с уборными.

— Нужно было вставать раньше, пока мы ещё не тронулись, — беспечно отозвался священник, — Ради тебя останавливаться никто не будет, но переживать не надо. Из-за близости к Мадилу все крупные хищники давно убрались из этих лесов, а бандиты вряд ли нападут на крупный отряд. Ноги у тебя молодые, повозки движутся медленно. Управиться со своими делами и вернуться — дело нескольких минут.

Даже не глядя в зеркало, я мог поручиться на сотню-другую йен, что моё лицо после этих слов вытянулось. Условия в походах здесь точно отдавали спартанскими обычаями. С каждым мигом, проведённым на Мельте, я всё больше склонялся к тому, чтобы стать фанатом футуристических сеттингов.

Тем не менее делать было нечего, и я последовал совету жреца. Найти в лесу кусты, которые бы не просматривались с дороги, труда не составило, а вот с листьями получилось не так хорошо: даже самые лучшие экземпляры портила шероховатость. Когда я возвращался к каравану, казалось, что взгляды всех солдат направлены на меня.

— Унитазы с подсветкой и голосовым управлением… Мягкая туалетная бумага…

Чтобы выжить, придётся уничтожить самые базовые понятия о комфорте, подумал я. Но для начала достаточно для успеха и того, что получилось избежать участи жертвенной овцы. Я вернулся на законное место рядом с Эвакилом.

— Неужели нам тащиться до столицы ещё семь дней?

Всю глубину отчаяния, заложенную в эти слова, не смог бы скрыть и голливудский актёр. Священник покачал головой.

— Когда-то Аглор был значительно больше, а теперь — семь дней пути. Мадил изрядно сократил наши земли.

— Что такое Мадил? Государство? Вероника много упоминала владыку. Я так и не понял, относится ли имя к нему или стране.

Эвакил задумался.

— Сложный вопрос. Для начала нужно ответить тебе, что собой представляет Владыка, — сказал он, — Если честно, я не знаю. Это… существо однажды появилось в столице. С тех пор её наполняют только мертвецы и немногочисленные проклятые рыцари. Волна смерти прошлась по побережью и начала продвигаться в глубь Мельты. Я не застал тех событий, но отец много рассказывал мне о том, что тогда творилось. Цвет нации в один миг оказался уничтожен. Захолустье в глубине острова внезапно стало основой Аглора. Провинциальные маги, второсортные дворяне, нежеланные члены королевской семьи, рождённые от куртизанок, — всех поставили перед фактом: теперь они лучшее, что осталось у нас.

Глаза Эвакила затуманились. Он неосознанно сжал медальон, свисавший с его шеи. Не будь священник таким толстым, на его скулах точно заходили бы желваки.

— Сомневаюсь, что ты можешь вообразить ту пропасть отчаяния, в которую угодили люди. Лично я не в силах сделать этого. Однако дворяне собрались с силами на удивление быстро. Насколько мне известно, грызню за власть задушили в зародыше: самый решительный бастард почившего короля устранил остальных родственников. С присущим Его Величеству милосердием практически всех — ядом. Нашлась парочка рьяных аристократов, думавших, что они могут вознестись к престолу на горе страны, однако их успокоила петля. Следующим этапом возрождения Аглора должна была стать реконкиста.

Грустная ухмылка мелькнула на лице жреца.

— Надо ли говорить, что все экспедиции, посланные на запад, обернулись поражением? Даже хуже: резнёй, после которой те, кто поднял флаг за павшими, увидели, как их мёртвые соседи и друзья идут на них с огнём скверны в глазах. В тот момент все осознали, что окончательное поражение не за горами. Даже если бы удалось остановить натиск неупокоенных, осколки Реманской империи растащили бы ослабевшее королевство на куски. Они бы сделали это и раньше, однако не позволили постоянные дрязги, из которых они не могут выбраться и сегодня. К тому же вместе с землёй Аглора шло опасное наследство в виде орды мертвецов…