Меж двух огней

— Наконец-то! — Примипил помахал письмом, — Блестящий образец пунктуальности изволил пошевелить задницей. И как это ты умудрился первым пробиться в Фельтанию? Небось на катапульте забросили!

— Аве! — отсалютовал Верий, не поддавшись на провокацию. Вспомнилось, как Марк восторженно внимает рассказу о первых мгновениях финального штурма. Стоило ли рассказать тогда, что Верий не был первым, кто взобрался на неприступные стены города язычников? Ему просто повезло выжить. Мертвецы не рассказывают о своих подвигах.

Марк вздохнул и потёр переносицу.

— Что ж, раз вы оба здесь… На восточной границе снова неспокойно.

— Когда это она славилась спокойствием? — подал голос Лукретий, — Отступники только и ждут момента, чтобы пощипать вифиценские селения.

Впрочем, и доблестные реманские легионеры не прочь разорить беззащитные деревни врага, подумал Верий. Копни под фундаментом любого дома и найдёшь пепелище. Никакой пощады язычникам.

Не сказать, что Верий не соглашался с этим девизом. Он на собственной шкуре испытал бесчестие и кровожадность выродков, проповедовавших вестанскую ересь. Отплатить животным их же монетой — вот долг подданных великого императора Ромула. Однако в глубине души он сознавал, что вид развешанных по деревьям крестьян спокойствия его сну не добавляет. Вряд ли простые земледельцы несли ответственность за деяния вражеских солдат и уж тем более выбирали, верить им в бредни апостатов или нет. Когда Верий, ещё новобранец со свежей болью от утраты отчего дома, сказал это своему нокану, тот набил ему морду.

— Здесь в числе прочего описываются жалобы из Сенона, — сказал Марк и постучал уголком послания по столу, — Отряды предателей замечены на его подступах, есть донесения о разграбленном селе неподалёку. Его императорское величество повелел отправить из Равенны Пятый легион в полном составе. Официальная цель — проведение масштабных осенних учений.

Не сложно догадаться, почему Сенат решил сообщить им всё это. Грудь Верия кольнуло предвкушение. Возвращение домой манило полуоформленными мечтами о том, как он возвращает себе доброе имя. Ещё лучше, если в процессе получится убить парочку солдат восточников. Слава смывает любой позор.

«Тебя ждёт лишь гибель».

— Вот только при чём тут мы? — спросил Лукретий с глуповатым видом. Хороший парень, однако до чина октагинтуриона-прима явно пока недотягивал. Если бы не протекция семьи, ходить бы ему по-прежнему в командирах октагинтурии.

— Очевидно, неженкам из Пятого без нашего примера не справиться. Покажем им, чего стоят ребята Десятого легиона, — хмыкнул Марк.

Верий едва не расхохотался. Ребята Десятого не стоили простыней, на которых их зачинали. Как и во всяком сугубо внутреннем легионе, здесь посвящали значительно больше времени внешнему виду, чем наработке боевых навыков. Как только Верий вступил в должность, то попробовал навести порядок в подчинённой манипуле, но дело продвигалось со скрипом. Не привыкшие к муштре солдатики противились всему, что выходило за рамки наведения лоска на доспехи. А потом усилились приступы, и Верию стало не до того.

— Вместо честного боя лицом к лицу проведём ближайший месяц, а то и два, гоняясь по сопкам за рассеявшимися на кучки отступниками, — сказал он, помрачнев.

Расширенный легион — это сила, которую нельзя не принять всерьёз, а ведь к нему следовало прибавить когорты домашнего легиона Вифицены. Какими бы сволочами ни полнилась армия восточников, идиотов среди командования они не держали, а значит, постараются максимально оттянуть прямое столкновение. Будут прятаться в лесах и покусывать стоянки ночными рейдами, тем более что забраться они успели далековато, аж на эту стороны Аньены.

— Вини своих друзей в том, что мы будем барахтаться в осенней грязи в погоне за призраками. Если бы не их некомпетентность, этого бы не произошло. Теперь выгнать врагов за пределы империи будет не проще, чем вручную переловить блох на дворняге.

Гнев обжёг Верия. Этот сукин сын Марк не понимал, насколько сильно его пропащая когорта проигрывала ветеранам Шестого, коих закалила бесконечная череда стычек на границе. Если примипил решил, будто запятнанное достоинство Верия означало слабость легиона, то он сильно ошибался.

«Схвати его за горло!».

«Ударь его, ударь-ударь-ударь лицом о стол, посмотри, как льётся кровь».

«Пощады!»

Слова продолжавшего говорить Марка приглушились, точно он вдруг отдалился на приличное расстояние. На передний план выступили голоса, молившие, причитавшие, но главным образом — обвинявшие. Верий крепко, до боли, сжал ладони в кулаки, так, что их аж свело судорогой. Притаившийся под кучей вещей кисет в его палатке и то, что он предлагал, выглядели теперь невероятно заманчиво. Настолько заманчиво, что когда он передал приказы о сборе октагинтурионам и уточнил, чтобы его не тревожили в ближайшее время, то не удержался и заглянул в него.

И голоса отступили. Вместе со злостью. Вместе с воспоминаниями. Вместе с бесчестьем.

Глава 3

Пререкания закончились хрупким согласием. Вероника неохотно подчинилась требованиям Ланды и Эвакила и, поглаживая рукоять кинжала, отправилась вместе со всеми. Про меня вспомнили в последний момент, когда в голове уже начал созревать план дать дёру и я начал потихоньку смещаться к противоположному краю каменного кольца.

Не то чтобы выживание в незнакомой местности было моим коньком, но путешествовать вместе с людьми, один из которых всерьёз думал убить тебя пару минут назад, выглядело не менее рискованным.

На кладбище осталась одна Ланда. Она махнула рукой, подзывая к себе.

— Чего застыл? Давай сюда.

Она дождалась моего приближения и скороговоркой что-то пробормотала себе под нос. Камни на обелисках на секунду засияли и так же быстро погасли.

Поймав мой взгляд, блондинка пожала плечами.

— Они никогда не убираются за собой. Видимо, считают, что запах скверны естественен.

Лично я никаких запахов не чувствовал, кроме отчётливого аромата духов магички, но что-то заставляло усомниться, что она имела в виду его. Ланда откинула прядь волос, что лезла ей в глаза, и указала в сторону, куда ушли остальные.

— Ждёшь дополнительного приглашения?

У кладбища начиналась грунтовая дорога посредственного качества. Она была чуть шире легкового автомобиля, но проехать по такой на машине оказалось бы задачей не из лёгких: ямы, выбоины и ухабы составляли её большую часть, а на середине то и дело норовили вынырнуть корни деревьев. Справедливее было бы назвать эту дорогу лесной тропинкой, которую кое-как сгладили людские ноги.

Эта тропинка, что притворялась дорогой, вывела к деревне, окружённой метровым частоколом. Животных, к моему удивлению, было немного. Я-то полагал, что деревенский быт включает в себя выпас коров, коз, ухаживание за курицами, гусями и… Городское мышление на этом моменте начинало буксовать, и я решил удовлетвориться тем, что на глаза попалась парочка утят. По крайней мере, на мой неискушённый взгляд, они походили на утят.

Деревня не производила впечатления зажиточной, однако изгороди домов крепко стояли на земле, сами дома, хотя и одноэтажные, выглядели обжитыми и ухоженными, а соломенные крыши — свежими. Смущали пустые проёмы окон, но, наверное, уровень технического развития здесь был не настолько высок, чтобы обеспечить стеклом крестьян.

При приближении к деревне дорога изрядно сгладилась, а в центре поселения и вовсе развернулась в маленькую площадь, на которой было не протолкнуться от людей. В основном на ней сновали солдаты в кожаных доспехах с металлическими вставками, однако попалась и парочка полностью облачённых в металл рыцарей, вероятно, командиров. Они руководили погрузкой припасов в несколько крытых телег.

Поодаль стояли старики в расписных кафтанах, которых я видел ранее. Похоже, они являлись местными старейшинами. Их дома бросались в глаза сразу: на крышах лежала черепица, по стенам ползла незатейливая роспись, а украшенные ставни выделялись среди общей картины опрятной бедности.