Меж двух огней

— И кого же вы подняли, госпожа? — Последнее слово источало отвращение.

Я повернулся на звук и замер. Оказывается, рядом со мной — но за пределами круга — находилась целая толпа. На переднем плане стояли трое, две девушки примерно моих лет и пожилой мужчина. Голос принадлежал блондинке, чьи зелёные глаза, казалось, готовы были метать молнии. Она то и дело теребила поясную сумку, словно хотела что-то достать. Её облачение выглядело экстравагантным: белоснежный камзол, чёрный ремень со сверкающей бляшкой и такие же чёрные брюки контрастировали со сверкающим многообразием колец на пальцах. Покрой одежды заставлял предположить, что она только недавно вернулась со съезда реконструкторов и ещё не успела переодеться. Впрочем, в таком случае юбка была бы куда уместнее, разве не так?

Мужчина вписывался в стереотипы куда больше: классический священник, почти лысый, а его крупный живот, казалось, грозился прорвать груботканную робу. Правда, вместо креста на его груди покоился крупный медальон, в центре которого блестел самоцвет.

Но наибольшее удивление вызвала девушка, что стояла ближе всех ко мне. В отличие от подружки жреца, её пепельные волосы были коротко подстрижены. На красивом лице застыло выражение досады и раздражения, усиливаемое пунцовыми радужками. Такие глаза вызывали вопросов больше, чем странной формы ножны на её боку. Вместо типичного для средневекового сеттинга платья она была облачена в практичную кожаную куртку и кожаные штаны. Если честно, я никогда не фанател от цветных контактных линз на конах.

Что я здесь делаю?

Позади таинственной троицы — на порядочном расстоянии — отиралось несколько стариков, но они справлялись с косплеем куда лучше девушек. Их одежда точно отражала идею о зажиточных крестьянах.

— Больше похоже на призыв, чем на поднятие, — заметил жрец.

— На духа не смахивает, — возразила блондинка.

— Однако я не чувствую ауры нежити… и неупокоенных, — поправился священник, поймав взгляд красноглазой.

— Заклятие должно поднимать недавно умерших. Оно никак не могло призвать живого… тем более откуда-то издалека, если судить по облачению. Я проведу тест.

Пепельноволосая девушка резко выбросила руку в мою сторону. С её пальцев сорвался сгусток чёрной энергии. Один его вид вызвал дикий, животный ужас, мгновенно захлестнувший всё тело. К счастью, сгусток летел медленно, примерно со скоростью небрежно брошенного мяча, и я увернулся. Стрела энергии ударила в обелиск за моей спиной и исчезла, оставив на камне уродливую кляксу.

Увиденное заставило замереть в шоке. То, что полурабочий мозг принял за сходку ролеплейщиков, являлось чем-то совсем иным. Я попробовал закричать, но севший голос не дал сделать и этого.

Проклятье… Почему тут так холодно?

Священник покачал головой.

— Тем не менее это, по всей видимости, живой… скорее всего, человек. А значит, он вне юрисдикции Мадила. Неупокоенным нет нужды бояться магии тьмы.

— Всё, что получено ритуалом, разработанным при участии Владыки, принадлежит Ему, — возразила красноглазая, — Очевидно, большое количество посторонних внесло помехи, однако…

— Однако Мадилу не нужны живые люди, — перебила блондинка.

Пепельноволосая девушка вытащила волнообразный кинжал, расписанный рунами, один взгляд на которые отдался тупой болью в голове.

— Этот вопрос решается одним ударом — в сердце для наилучшей сохранности трупа при последующем поднятии.

— Протестую! В Соглашении ничего не сказано об убийстве людей! Тем более что это может быть член нашей паствы, — сказал священник и обратился ко мне, — Юноша, признаёшь ли ты единственными истинными богами Триединых?

Я заморгал. Выключившийся на миг разум заработал вновь. Стоило прокашляться, и оказалось, что говорить я ещё могу.

— Я верю в кого угодно и во что угодно, если это спасёт от ножа этой сумасшедшей. Любой бог, дьявол и их комбинации… Да, я верю в Триединых!

Жрец поджал губы.

— Определённо не речь того, кто истинно верует. Впрочем, у любого живущего есть шанс на спасение… Я, Эвакил, служитель Триединых, накладываю вето на убийство этого юноши в рамках обряда поднятия неупокоенных. В Соглашении нет пункта, регламентирующего такие случаи. Свидетели, зафиксируйте, — обратился он к старикам, торопливо закивавшим.

— Я, Ланда из ордена Святой Софии, поддерживаю вето, — сказала блондинка, — Вместе с тем я официально заявляю о нарушении регламента Соглашения госпожой Вероникой, поскольку при исполнении обряда она напала на живого человека. Свидетели, зафиксируйте.

Пепельноволосая девушка — Вероника — фыркнула:

— Если бы я желала напасть на кого-то, вы были бы уже мертвы.

— Тем не менее этот человек пережил атаку тёмной магией, — равнодушный взгляд Ланды скользнул по мне. Для неё я был не более чем поводом досадить Веронике.

— Уверена, госпожа, вы не хотите превращать этот инцидент в массовую резню. Всё происходящее записывается на медальон уважаемого Эвакила, а на расстоянии полёта стрелы ожидают три десятка солдат. Безусловно, ваши навыки проклятого рыцаря заслуживают уважения, однако я, как боевой маг, не дам вам закончить с нами так легко до прибытия подкрепления, а там сыграет роль численное преимущество…

Ланда ухмыльнулась.

— Когда в тебе торчат болты, начинаешь жалеть, что служишь мертвецам, будучи живой, не так ли?

Эвакил кашлянул, разряжая обстановку.

— Предлагаю закончить здесь на сегодня. Нам следует отправиться в столицу, чтобы изучить этого юношу, а также созвать комиссию для решения вопроса с нападением. Уверен, эта часть будет пустой формальностью, госпожа, ведь вы лишь пытались узнать, является ли этот человек неупокоенным…

Пепельноволосая девушка с силой загнала кинжал в ножны.

— Господин Эвакил, вы прекрасно понимаете, что до столицы как минимум седмица пути. Ещё несколько дней на разбирательство, затем обратный путь… К тому времени оптимальное время для поднятия пройдёт, а количество нежити среди неупокоенных будет куда выше.

— Какая жалость, — ехидная улыбка не желала сходить с губ Ланды, — Нам всем очень жаль, что число новых подданных вашего Владыки будет меньше ожидаемого. Но закон есть закон, и мы будем действовать в соответствии с Соглашением.

На этом моменте я осознал простую вещь. Где бы я ни оказался, я не желаю иметь ничего общего с людьми, стоявшими передо мной. Потому что либо все они окончательно и бесповоротно сумасшедшие, либо я… На всякий случай я попытался вызвать перед собой силой мысли огненный столп, как в онлайн-игре, в которую играл до событий этого утра. Ожидаемо ничего не произошло. Ни огня, ни даже жара. По-прежнему терзал холод. Что ж, всё не могло быть настолько просто.

Глава 2

Проснулся Верий в отличном настроении. Ночью его практически не донимали кошмары, а голоса впервые за долгое время утихли до едва слышного шёпота. Не громче шелеста травы, колыхаемой ленивым ветерком.

Воодушевлённый чудесным началом дня, Верий проигнорировал глухой импульс раскопать погребённый под грудой вещей кисет. Не для того он держался долгие седмицы, чтобы вот так сломаться. Вместо этого он глотнул из фляги, затем на ощупь в полутьме разыскал войлочную рубаху и штаны, нацепил ботинки и выбрался из палатки.

Лагерь третьей когорты Десятого легиона потихоньку сбрасывал оковы сна. Намечался рассвет. Малиновая кромка горизонта подкрашивала безоблачную небесную синеву. В тумане, стелющемся по земле, неспешно возились вялые рекруты.

Новичкам, как обычно, доставалась самая муторная работа: притащить дров из ближайшего леска, принести воды для готовки, покормить и почистить мулов и выгрести дерьмо из сортиров. Верий, сморщившись, проскочил к отхожему месту мимо бедолаги, который тащил тачку, доверху наполненную испражнениями.

Мерзкая работёнка, но необходимая. В бытность ноканом Верий старательно доносил до своей девятки мысль о том, что человек — не животное, которое по безмозглости ссыт и срёт где захочет. Хватит одного придурка, привыкшего мочиться и гадить у палаток, чтобы с вздувшимися животами слегло полманипулы, а там зараза расползётся по когорте, и, в конце концов, с ней поляжет весь легион.