Меж двух огней

Внезапно до него дошло, что он не дышит уже давно. Для проверки мальчик выдохнул и глубоко вдохнул. Спустя какое-то время, потеряв счёт расползающимся числам, которые так и не улеглись у него в голове за приютскую жизнь, снова выдохнул.

— Я умер?

Он проверил пульс на руке. Пульс нащупывался. Чтобы убедиться в том, что жив, он потрогал руку ближайшего чернокнижника. Она порядочно остыла. Скоро начнётся окоченение.

Мальчик сосредоточился на своём теле. Без особых усилий он услышал, как стучит сердце. А затем… за его биением он почувствовал кое-что ещё.

Возможно, почувствовал — неправильное слово. Нельзя почувствовать что-то, что находится за гранью привычного людям мира. Однако мальчика не интересовали игры слов: он ощутил ритм второго сердца. Незримого, нереального, иссиня-чёрного сердца, которое-не-сердце, не имевшего цвета и права называться органом. Оно овеществляло парадокс, противоречие в мироздании. Клубок абсурда.

Оно стало частью мальчика. Он мысленно коснулся его, и сознание затопила ненависть. Вернее, это было ближайшее, что мальчик сумел подставить под свойственые человеку эмоции. Ненависть ко всему вокруг: телам, камню, земле, ткани — всё сущее вызывало невыносимое желание разрушения, гибели, растворения, исчезновения.

Усилием воли мальчик загнал ненависть внутрь, но темнота, пришедшая с ней, осталась. И мальчик увидел их.

Он увидел цветы, растущие на телах мертвецов. Тонкие, слабо светящиеся стебли, призрачные бутоны, очерченные изящными линиями, невесомые, искрящиеся расцветками, которых не встретить в природе.

Фиалки.

Мальчик прошёлся по тупику, разглядывая цветы. Некоторые уже практически завяли и исчезли в дымке, другие ещё держались, но их вид не вызывал в душе мальчика отклика. Мимо тела Фернандеса мальчик прошёл, поморщившись от отвращения: фиалка дворянина заскорузла в уродливую коричневую загогулину.

Его внимание привлёк цветок отца Мавела. Он находился в коконе света, медленно истаивая в нём. Белоснежные частицы, отрывавшиеся от фиалки, уходили вверх и исчезали там.

Мальчика передёрнуло. Он подошёл к трупу и, преодолевая сопротивление кокона, смял цветок, растёр между ладоней. Они покрылись красными пятнами и зачесались.

— М-мерзость.

Второе сердце согласно стукнуло и протянуло нити тьмы через руки мальчика к его ладоням. Обожжённая кожа за несколько секунд слезла, уступив место гладкой и мягкой.

— Только я решаю, что сохранить в вечности.

Мальчик оглянулся и наткнулся взглядом на труп Луизы. Её фиалка поразила его. Она гордо нависала над соседними. На её лепестках играли бриллиантовые переливы. Изгиб стебля, чуть клонившийся под весом распустившегося бутона, добавлял фиалке грациозного кокетства.

На глазах мальчиках фиалка слегка потускнела.

— Неужели?..

Он не хотел отпускать эту красоту. Он только нашёл божественный миг перехода! Его ни за что нельзя терять!

Мальчик поднял Луизу. Она была лёгкой, как пёрышко, — следствие то ли недоедания, то ли его возросшей силы. Нити тьмы протянулись к фиалке девочки, спасая её. Стебель уродовали трещины, лепестки пестрели проплешинами. Тьма заполнила пустоты и склеила собой разрывы. Цветок Луизы преобразился. К волшебным цветам добавилась чернота, подчеркнувшая богатство оттенков. Мальчика накрыла волна счастья.

Ресницы Луизы зашевелились. Она медленно приоткрыла глаза и спросила:

— Г-где я?.. Что со мной?

Мальчик осторожно опустил Луизу на землю и обнял.

— Ты мертва, — прошептал он, упоённый блаженством. Он хотел больше этой красоты. Он хотел подарить её миру, осчастливить человечество и другие расы. Это желание захватило его без остатка, подчинив себе второе сердце и надёжно заперев в нём ненависть. Как можно ненавидеть, когда вся твоя сущность кричит о любви?

— Я н-не понимаю…

— Ты прекрасна.

Мальчик видел её замешательство. Но видел он и нити тьмы, надёжно скреплявшие её цветок с ним. Он наслаждался этой связью, и его радость смыла сомнения Луизы. Она по-прежнему была ошеломлена происходящим, но это не помешало ей ответить на объятие. Отныне и во веки веков он владел её фиалкой, символом совершенной красоты. Отныне и во веки веков он видел своё предназначение.

Глава 1

Кто-то может сказать, что поход в магазин за продуктами — плёвое дело. Очевидно, этот кто-то ни разу не сидел трое суток без сна за онлайн-игрой, чтобы докачать персонажа до максимального уровня к сроку. Я отодвинулся от монитора, глубоко вздохнул и потёр переносицу, пытаясь утихомирить цветные пятна перед глазами, подозрительно напоминавшие алые цифры критического урона.

Если зажмуриться, перед внутренним взором появлялся силуэт персонажа — тёмного паладина с двуручным мечом, на лезвии которого плясал огонь. Черепа на наплечниках рыцаря насмешливо скалились надо мной, словно спрашивая, достоин ли результат потраченного времени. Ведь летние каникулы так коротки…

— К чёрту всё, — пробормотал я со второго раза — сперва из горла вырвался невнятный хрип. Голосовые связки слишком долго простаивали без дела.

— Это последний заказ… Такими темпами и загнуться недолго. Лучше уж сидеть без денег или устроиться на нормальную работу, чем гробить свои шестнадцать лет так бездарно.

Не то чтобы это обещание никогда не звучало раньше. В конце концов, между беготнёй помощником продавца, разгрузкой товаров и помощью ленивым игрокам только идиот не выбрал бы последнее. Однако ещё больший идиот тот, кто вспоминает о заказе за несколько дней до сдачи.

По большей частью ощупью (в глазах ещё сверкали звёзды заклинаний) я отыскал кошелёк на смятой постели, нарыл в горе вещей наиболее чистые футболку и штаны, кое-как пригладил в ванной растрёпанные волосы и умылся. В зеркале над раковиной виднелось помятое и слегка недоумённое лицо.

— Мне это, это и… это? Или… Стоп, ты же берёшь с собой товары и просто пробиваешь на кассе. Уж надеюсь, что продавец сам посчитает цену. Всеблагие духи, Накагава Такуми, ты безнадёжен.

Я подмигнул отражению. Отражение ожидаемо подмигнуло в ответ, но выглядело это не настолько залихватски, как я рассчитывал. Всё-таки красные от недосыпа глаза и осунувшиеся щёки шарма не добавляли.

На улице стояло безветрие. Несмотря на раннее утро, было тепло. Два квартала спустя я задумался над тем, куда иду. Еду можно было купить в магазине у дома, но рефлексы вели к местному супермаркету. Впрочем, корить себя смысла не было. До цели — рукой подать, она там, через дорогу, на которой не виднелось ни одной машины…

Вынырнувший словно из ниоткуда грузовик я увидел в последний момент. На миг приближающаяся махина заворожила меня, как удав кролика, однако протяжное гудение сигналки вовремя выбило из шока. Я отпрыгнул и, не удержавшись на ногах, грохнулся на задницу посреди дороги. Наверное, со стороны смотрелось унизительно, но свидетелей моего позора поблизости не оказалось, а значит, и достоинство не пострадало. Я пересёк дорогу, на сей раз удачно, и остановился, чтобы отряхнуться.

Вдруг зрение застила вспышка. Я, конечно, слышал, что порой от неудачных падений в глазах пляшут звёзды, но именно эти звёзды конкретно так припозднились. Попытка помотать головой не привела ни к чему: я будто очутился в густом киселе, конечности практически не шевелились. Запаниковав, я начал дёргаться, и секундное стеснение исчезло. В спину ударил ветер. Не слабый летний бриз, который приносит облегчение разгорячённым горожанам, а злой осенний порыв, что без усилий прострелил лёгкую куртку насквозь.

Я открыл глаза.

Я находился в центре круга, образованного заострёнными каменными столбами, между которыми было не меньше метра. У вершины каждого обелиска сиял остаточным светом кристалл. Под ногами лежали каменные плиты, из их расщелин пробивалась трава. За пределами кольца виднелись покосившиеся деревянные ограды. Внутри них торчали криво вбитые деревянные палки, хотя в нескольких обнаружились стелы. В общем и целом место здорово напоминало деревенское кладбище, причём не японское, а западное и… средневековое? Мои познания в этом вопросе кончались на онлайн-играх, где без подобных локаций обойтись нельзя. Но и там они выглядели куда приличнее.