Страница 9 из 15
— Ну это уже что-то, — смеяться над Эльфом он даже не думал. Совет всегда был полезен, тем более совет в такой ситуации, одновременно простой и очень сложной. Другой вопрос, что Сариф выбрал десятилетнего мальчика, чтобы поговорить о любви, что с объективной точки зрения было едва ли не глупо. Однако, ребята уже давным-давно перестали воспринимать Лаза на его настоящий возраст, и на самом деле вполне заслуженно, так что в итоге всё было правильно. — Я у тебя только одну вещь спрошу: ты хочешь признаться Лани именно потому, что хочешь, или это в тебе гнев на Штучку и на себя говорит?
Эльф надолго замолчал. Лаз его не торопил, наблюдая, как дыхание парня выравнивается, тремор в руках проходит, из взгляда пропадает нездоровый блеск. Ответ ему давал уже тот самый Сариф, что пять минут назад стучался в дверь — собранный, серьёзный, готовый к самым сложным разговорам.
— Я хочу. Очень хочу.
Лаз широко улыбнулся.
— Тогда чего ждёшь?
Далеко к северо-западу от Апрада раскинулся Манящий лес. В отличие от заповедных озёр, это место было запретным не ради дани традициям, а по куда более прагматичным соображениям. Люди, отправившиеся в его глубь, редко когда возвращались обратно, если с ними не было сотни бойцов вооружённого отряда.
Но в этом не было никакой особенной мистики, просто лес кишел разного рода чудовищами. По всему Люпсу было разбросанно огромное количество подобных областей, где по неизвестной причине количество энергии Зверя в окружающем пространстве было сильно выше нормы.
Всё, что росло в таких аномальных зонах, подвергалось изменениям, зачастую искажающим облик живых существ до неузнаваемости. И Манящий лес был сильнейшей аномалией на континенте.
Здесь нормальным считалось наткнуться на дерево высотой больше королевского дворца или найти ягодный куст размером со средний коттедж. Именно из-за таких удивительных явлений территория в несколько десятков тысяч квадратных километров и получила название Манящего леса.
За всю историю тут сгинуло несчётное количество авантюристов, учёных, воинов и просто дураков, не сумевших устоять перед соблазном стать единственным в мире обладателем какого-нибудь уникального предмета или ценнейшего материала. И, надо сказать, подобные желания не были беспочвенны. К примеру, древесина, из которой был изготовлен трон короля Кристории, происходила именно отсюда и стоила много дороже золота.
Конечно, если бы всё было так просто, Манящий лес не стал бы запретной зоной. Пространство под стометровыми исполинами кишело чудищами, большинство из которых было способно убить неподготовленного человека за несколько секунд.
Даже самые безобидные существа, вроде обычных мышей или белок, под воздействием аномальной энергии вырастали до размеров матёрого кота. Пусть они при этом не становились хищниками, но были куда агрессивнее своих прототипов, и могли напасть на чужака без серьёзных на то причин.
К большому счастью всей Кристории, нормальный уровень энергии Зверя был непригоден для жизни этих чудищ. Уже через несколько часов после выхода из аномальной зоны они умирали от отказа большинства внутренних органов. Так что нашествия монстров можно было не опасаться.
В самом Манящем лесу плотность энергии Зверя тоже была неравномерной. Где-то гуще, где-то, наоборот, приближалась к обычным значениям. Однако, такие островки нормы были слишком малы, чтобы доставлять местным обитателям неудобство.
И вот в таком месте, окружённом диким миром, где любой почувствовал бы себя лилипутом в мире великанов, на небольшой полянке под деревом сидел старик.
Он был очень худ, открытые руки покрывали сложные татуировки, а грудь укрывала невероятная по длине борода, в которую он мог бы при желании завернуться, как в шарф. Череп при этом был лыс и только на затылке остались волосы, такие же длинные, как и растительность на лице.
Вокруг странного старика, недвижимо замершего, словно изваяние, сидели и лежали звери. Самые обычные, не подвергшиеся изменениям, простые волки, зайцы, вороны. Воронов, кстати, было особенно много.
Шли секунды, минуты, солнце уже начало клониться к закату, отбрасывая на морщинистое лицо старика длинные полосы. Однако, разбудило странного человека вовсе не это. Хлопая крыльями, на верхушку тонкого посоха, что он сжимал в руках, уселся ещё один ворон, не слишком большой, но явно очень старый: в когда-то черном как смоль оперении главенство захватил серый цвет, а глаза птицы помутнели и утратили обычный блеск.
Издав тихое «Карр…», — ворон ухватился за жёлтый камешек на набалдашнике посоха. Множество похожих камешков было разбросанно по всей поляне.
Какие-то лежали на ветках деревьев, парочка застряла в шерсти волка, а один лежал у старика прямо на лысине, непонятно как там оказавшись. Похоже, держался кристаллик не слишком прочно, если вообще был прикреплён, потому как после первого же резкого движения птицы остался у неё в клюве.
Старик дёрнулся и открыл глаза.
— Нет, это не твоё, — погрозил он ворону. Птица, взмахнув крыльями, перелетела на выставленную руку и уставилась на человека парой глаз-бусинок, как бы говоря: «Да ладно. И что ты сделаешь?»
Однако взмах мозолистой руки превратил и тот камешек, что был у ворона во рту, и все остальные, что виднелись на поляне, в ничто. Недовольно каркнув, птица перелетела старику на плечо и ущипнула хозяина за мочку уха. Тот, к этому уже привычный, лишь усмехнулся.
— Что же, выдвигаемся… — протянул он, деланно покряхтывая. — Лет на пять-шесть я накопил. Хватит, чтобы ещё разочек Люпс обойти. Пойдёмте, ребята.