Страница 15 из 15
— Ладно, — Варвар махнул рукой. — Это надо не понять. Прочувствовать. Лучше выпьем за океан. За улов! До дна!
— До дна!
— До дна…
Карбаш переживал свой короткий сезон тепла и зелени. Со смотровой башни, высочайшей точки на многие километры вокруг, открывался прекрасный вид. Жёлто-серый камень стен в свете низко висящего солнца казался почти рыжим, в узеньких улочках притаился утренний туман, на зеленоватой крыше городской ратуши поблёскивали капельки вчерашнего дождя, а высящиеся на окрестных скалах форты отбрасывали на вспаханные поля длинные хищные тени. Приграничный город на самом севере страны. Тут шесть месяцев в году был снег и ещё четыре — дождь. Черныш, родившийся тут и выросший, был таким бледным не только из-за своего экстравагантного образа. Так что такие тёплые солнечные дни были по-настоящему драгоценными.
А ещё, в отличие от Апрада или Синиба, Карбаш был достаточно неспокойным местом. Лакния, на границе с которой и стоял город, была не самым мирным соседом. В отличие от южной Нерии, с которой Кристория поддерживала самые дружеские отношения, северная держава постоянно стремилась укусить всех вокруг. Однако, такое агрессивное поведение было вызвано самыми естественными причинами: на трети территории Лакнии снег лежал круглый год, да и оставшиеся земли не могли похвастаться особенным плодородием. Людям банально не хватало ресурсов для выживания, вот и приходилось выдирать необходимое из чужих рук.
Минимум раз в два-три года в Карбаше объявлялось военное положение. Пусть сам город лакнийцам взять никогда не удавалось, но в каждом столкновении погибали тысячи солдат. Потом из Апрада приходило подкрепление, привозя с собой обозы с «выкупом»: провизией, предметами первой необходимости, золотом и драгоценностями — северянам показывали кнут и пряник и, конечно, лакнийцы всегда выбирали второе, после чего уходили обратно.
Такое зыбкое равновесие поддерживалось уже много лет. Лакнии никогда не хватало сил, чтобы захватить ключевой город и укрепиться на границе. Кристории же было слишком накладно вести длительные войны в северных пустошах, где лакнийцы были словно рыба в воде. Национальная армия ежедневно теряла бы сотни солдат в партизанской войне и чересчур суровом климате.
Так Карбаш и жил — от осады до осады. Большую часть населения составляли военные со своими семьями, а также всякого рода ремесленники и снабженцы, поставлявшие в город необходимые ресурсы. Однако это вовсе не означало, что людей держало постоянное напряжение. Всё-таки человек — существо, способное приспособиться практически ко всему. Даже к осознанию постоянной опасности.
Вот и сейчас на одной из улочек города во всю кипела подготовка к большому событию — из Дома Магии, лучшей академии страны, приезжал сын семьи Кальцир. В учебном году были не только летние и зимние каникулы, ещё одни были весной и двое — осенью. Но только в эти два раза было достаточно времени, чтобы доехать от северо-востока Кристорского полуострова до самой северной точки страны и обратно, да ещё чтобы осталось время на отдых.
Так что Черныш не был дома уже пять месяцев. Теперь ему, надежде семьи и гордости всего Карбаша, устраивали шикарный приём. Здесь, в отличие от Апрада, люди не жили разобщённо, лишь изредка наведываясь в гости к друзьям и ближайшим соседям. Нахождение под постоянной угрозой нападения развивало в горожанах чувство общности. Тут не было чем-то выдающимся отдать полузнакомому человеку половину месячного жалования, если он в этом нуждался или всем кварталом отправиться помогать соседу строить дом, разрушенный в предыдущей атаке.
И когда говорилось, что приезда Тиммилини ждали на какой-то улице, имелось в виду буквально всё население этой улицы. Здесь Черныша знали с самого детства и очень любили. Пусть мальчик всегда был довольно угрюмым, ни для кого не было секретом, что он ценил такое отношение побольше многих. А в Карбаше больше, чем где бы то ни было в Кристории, действовало правило: что ты — то и тебе.
— Едут! — глазастый мальчишка, залезший для лучшего обзора на крышу одного из домов, оглушительно завопил, тыча пальцем в горизонт.
Вскоре в конце улицы и правда показалась запряжённая старенькой лошадью телега. Семья Кальцир, в отличие от отца Варвара, не могла себе позволить разбрасываться деньгами, и ехал Черныш из Дома Магии на рейсовом дилижансе. А в самом городе, уже встреченный родителями, парень пересел на единственный доступный вид транспорта. Хотя, судя по его лицу, мальчику было совершенно всё равно. Сидя рядом с матерью, подставив голову под её ласку, он, словно большой черный кот, жмурился от удовольствия и широко улыбался, полностью удовлетворённый таким положением вещей.
Телега, поскрипывая осями, остановилась у родного дома Тиммилини, окружённая уже немаленькой толпой. И парень всё-таки высвободился из маминых объятий, но только для того, чтобы, спрыгнув на камень мостовой, отправиться здороваться с каждым, кто пришёл его встретить.
— Тётя Румалия, как ваше колено?
— Дядя Пракс, вы закончили постройку балкона?
— О, это же малыш Натис! Уже ходишь, да? А когда я уезжал, у мамы весь день за плечами ездил!
Друзья, увидь его сейчас, не поверили бы своим глазам. Этот улыбчивый, добродушный, радостно смеющийся и жмущий руки всем подряд парень просто не мог быть их Чернышом — меланхоличным, ленивым, немногословным. Даже Лаз, несмотря на то, что смог увидеть в мальчике искреннюю нежность, что тот испытывал по отношению к друзьям, не понимал до конца, насколько сильно было это чувство.
Оставаясь постоянно отстранённым и в чем-то даже высокомерным, он, тем не менее, был готов без вопросов и сожалений броситься за дорогих людей хоть в огонь, хоть в воду. И с одной стороны, конечно, было не очень хорошо, что его друзья в академии не подозревали об этом. Но сам Черныш понимал: такое знание возложит на них большую ответственность. Когда человек готов умереть за тебя, ты неизбежно будешь испытывать вину из-за того, что не способен ответить взаимностью. И, конечно, даже в их крайне дружной компании далеко не все были бы готовы платить НАСТОЛЬКО высокую цену. Тиммилини прекрасно понимал это и, что делало ему огромную честь, никого не собирался винить. Так что он предпочёл оставить всё как есть.
Конец ознакомительного фрагмента.