Страница 24 из 56
Симона. Нормальный…
Мадам Лоранс. Вы должны были ему сказать, что у вас дети, что вы торопитесь… Всегда можно найти способ дать им понять, что…
Симона. Я только это и делала. У меня, говорю, два сына. А он: «Обожаю детей!»
Жизель. Черт побери!
Мадам Лоранс. Смотря каким тоном говорить…
Симона. Что вы имеете в виду?
Мадам Лоранс. Что все зависит от тона…
Короткая пауза.
Симона. Знаете, я ведь ничего плохого не делала…
Мими. Да плюнь ты, пусть посмердит…
Мадам Лоранс. Интересно, со мной почему-то таких историй не приключается никогда.
Мими от смеха едва не падает с табурета.
Вы можете сколько угодно смеяться, но они моментально понимают, с кем имеют дело. Так что…
Симона. Я же ему ясно сказала, что он напрасно теряет время. Что еще я могла сделать?
Мадам Лоранс. Господи, да никто вас ни в чем не обвиняет.
Симона. Она действует мне на нервы уже…
Жизель. Им никогда нельзя отвечать. Только огрызаться, говорю тебе, только огрызаться…
Пауза. Теперь все женщины работают очень проворно, торопясь закончить начатые изделия и вовремя уйти домой. Сгустились сумерки. Одна за другой мастерицы «финишируют», складывают готовую работу на столе, убирают на место свои нитки-иголки. Некоторые пересчитывают накопленные за неделю регистрационные талончики. Все переодеваются и выходят. Появляется <b>Элен</b>. Пока мастерицы еще только собираются уходить, она усаживается за отдельный столик для кройки и берется за свою обычную работу. На гладильном столе высится гора неглаженой одежды. Когда за последней мастерицей закрывается дверь, Элен откладывает в сторону пиджак, который кроила, и принимается наводить порядок в мастерской: сортирует по коробочкам пуговицы, расставляет по ячейкам катушки, аккуратно складывает недошитые пиджаки, вешает разбросанную повсюду одежду. Вид у нее при этом явно недовольный. Входит <b>Леон</b>, кидает взгляд на гладильный стол.
Леон. Так весь день и не появлялся?
Элен. Кто?
Леон кивает в сторону гладильного стола. Элен пожимает плечами.
Леон. Надо ему сказать, чтоб приходил всегда в одно и то же время: или в первой половине дня, или после обеда… Чтоб знать, когда можно на него рассчитывать…
Элен. Сам ему и скажи.
Она снова села за свой столик, кроит пиджак.
Леон. Почему? Почему именно я? (Пауза.) Что значит «сам скажи»? (Пауза.)
Элен (продолжая работать). Если тебе надо ему что-то сказать, значит, скажи. Вот и все.
Леон. Сказать, что он плохо утюжит, что он халтурит и что не надо было его нанимать, да? (Пауза.)
Элен (с трудом). Больно на него смотреть…
Леон. Не смотри… Говори не глядя… (Пауза.) Хорошо, хорошо, не переживай, я сам ему скажу, сам всё скажу… (Идет по направлению к двери, потом возвращается и продолжает.) Нет, что творится! Получается, что если он был депортирован, то теперь имеет право ничего не делать. Как это понимать? «Больно на него смотреть»! Как это понимать? Он такой же человек, как и все. Да или нет, я спрашиваю?
Элен не отвечает.
Что в нем такого? Что? Силен как бык, машет с утра до вечера пятикилограммовым утюгом: одну смену у нас, вторую у Вейля. Я уверен, что по вечерам он еще подрабатывает где-нибудь в третьем месте, а по ночам в четвертом… Я хочу одного: чтоб он мне говорил, когда идет к Вейлю, а когда сюда, вот и все… Вот и все… А в остальном не работник, а находка, о таких, как он, можно только мечтать. Все бы были такие! Железо, он сделан из железа! Никогда ни слова, ни возражения, знает, что значит работать. Не волнуйся, все они, кто вернулся оттуда, знают… Это и называется «естественный отбор», мадам…
Элен ничего не говорит: она прервала свою работу и, утирая на ходу слезы, быстро выходит из мастерской. Леон вслед за ней.
Вот и поговори с ней серьезно… (Тушит свет и выходит.)
Сцена четвертая
Праздник
1947 год. Рабочий день близится к концу. Все заняты делом. <b>Мари</b> и <b>Жизель</b>, посмотрев на часы, встают со своих мест и принимаются двигать мебель, высвобождая пространство для предстоящего торжества.
Жизель (остальным мастерицам, которые продолжают работать). Давайте закругляйтесь. (Двигая стол к стене.) Посторонись, пора начинать готовиться!
Мими. Эй, может, позволишь все-таки закончить?
Симона (тоже поднимаясь). Закончишь завтра.
Мими (продолжая работать). Хм, она знакомится в автобусе с первым встречным, а я, видите ли, из-за этого должна запороть вещь!
Мари (со смехом вырывает изделие из рук Мими). Да ладно тебе, бросай трудиться!
Мими. Нет, они меня доконают, эти красавицы… Можно подумать, что это я выхожу замуж.
Тем временем <b>мадам Лоранс</b> встает и, подойдя к вешалке, снимает рабочий халат и надевает пальто.
Мари (подкрашиваясь перед зеркалом). Куда это вы, мадам Лоранс, собрались?
Мадам Лоранс. Домой, дорогуша.
Мари. Вы не остаетесь на…
Мадам Лоранс. К несчастью, я лишена возможности выбирать, с кем работать. Но что касается удовольствий, то тут, я полагаю…
Мими. Что касается удовольствий, у нее тоже вряд ли часто есть выбор.
Жизель (причесываясь). Бросьте, мадам Лоранс, к вам здесь все прекрасно относятся.
Мадам Лоранс. Как же, как же, мне все известно.
Мари. Ради меня останьтесь, мне это было бы так приятно.
Мадам Лоранс. Дорогуша, я от души желаю вам счастья, и прочее и прочее. Но мой рабочий день окончен, и мне надо успеть на электричку.
Мими (тоже прихорашиваясь). Да оставь ты ее в покое: мадам слишком гордая, чтоб с нами выпивать.
Симона (в свою очередь закончив наводить марафет). Такая хорошая возможность со всеми помириться, мадам Лоранс, грешно не воспользоваться!
Жизель. Вот уж, действительно, неподходящий день, чтоб дуться!
Мадам Лоранс. До тех пор, пока за моей спиной будут говорить обо мне гадости… (В нерешительности останавливается в дверях.)
Жизель, Симона и Мари. Да ну что вы! О чем вы говорите? Откуда только такие мысли! Просто ужас!
Мими (обращаясь к мадам Лоранс). Это вы меня, что ли, имеете в виду?
Симона. С чего ты взяла, что именно тебя?
Мими. Так вы кого — меня имели в виду?
Мадам Лоранс. На воре шапка горит…
Мими. Если говорю за твоей спиной, то только из вежливости, представь себе!
Мадам Лоранс. А вы представьте себе, что мне это не нравится, а поскольку мы свиней вместе не пасли, я попросила бы…
Мими (перебивая ее). Пасла ты кого-то или не пасла…
Жизель. Ну все, довольно, пожмите друг другу руки, и забудем об этом.
Мими. Чтоб я ей пожала руку?! Нет, ты за кого меня принимаешь? Я порядочная женщина, между прочим!
Мадам Лоранс. Ну, это опрометчивое заявление…
Мими. Так, понеслось. Значит, хочешь обязательно получить от меня в рожу то, что обычно получала в задницу?
Мадам Лоранс. Вообразите, мне на это сто тысяч раз наплевать, всего доброго.
Мими (не давая ей уйти). Нет уж, постой! Как вам нравится: нагадила, испортила праздник и собирается удалиться с гордо поднятой головой! (Выталкивает ее на середину комнаты.)