Страница 5 из 50
— Да нет же, не эти типы! Наша лучница. Она сейчас изображает пажа у Манфреда. Мы хранили ее тайну, и вам тоже стоило бы.
— Лучница? — разочарованно спросил Август. — Она — солдат?
— Именно. И получше, чем многие мужчины. Но послушайте: если вам что взбредет в голову, забудьте. Кто посягнет на нее, ответит передо мной лично.
— И передо мной, — хором отозвались Халс и Павел.
— И передо мной, — подхватил Йерген.
Новички озадаченно посмотрели на них, но покивали.
Вновь принявшись за жаркое, Райнер услышал, как Август печально переговаривается с Халсом и Павлом.
— Да знаю я, что так не положено, — сказал Халс, — но она ж не слышит.
— И она умеет стрелять, — добавил Павел.
Йерген сказал на ухо Райнеру:
— За нами следят.
Райнер огляделся.
— Кто? Где?
— Не знаю. — Йерген кивнул в сторону реки, в темноту за пределами лагеря. — Но они там.
Райнер поглядел туда, куда показал мечник. Он не видел ничего. Его пробрала дрожь
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГОРОД САДОВ
После пяти дней пути вверх по реке, когда все напряженно вглядывались в мелькающие вдоль берегов тени, на утро шестого флотилия Манфреда обогнула излучину, и Райнер увидал возвышающийся кратер — неприступную природную твердыню Талабхейма. Зрелище впечатляло: кратер поднимался на сотни футов над сплошным ковром деревьев и был так широк, что изгиб стены просто не ощущался. Она тянулась в обе стороны словно бы бесконечно.
Август просиял, сидя на парапете:
— Крепость Таала.
— Тогда уж — питейная чаша Таала, — со смехом исправил Халс.
Август добродушно хмыкнул.
Час спустя ладьи вынесли их к пристаням Таалгада, талабхеймского порта — потрепанного городишки, что приютился в тени кратера. Место сырое и грязное, сплошь склады да кабаки. В кабаках народу было полно, но склады пустовали — торговля, очевидно, остановилась. На причалах и у таможни под брезентом валялись груды бесхозных ящиков, бочек и мешков.
Лорды со свитой сошли на причал и готовились к встрече, в то время как в Талабхейм послали весть о прибытии посольства. Райнер поднял глаза, разглядывая кратер. Он закрывал собой почти все. Дорога змеилась вверх где-то на треть его высоты, до огромных укрепленных ворот — входа на легендарный Путь Волшебников (названный так потому, что народ был уверен: его могло создать лишь колдовство, но не человеческие руки).
После долгого ожидания на причал, сверкая пиками, спустился отряд городской стражи в красно-белой форме. Солдаты выглядели усталыми и изможденными, словно слишком долгое время провели на фронте. С ними прибыл длиннобородый старец в богатых одеяниях и бархатной шапочке. Он низко поклонился Манфреду.
— Добро пожаловать, граф Вальденхейм. Я лорд Далвен Нейбалтен, герольд графини. Приветствую вас в Талабхейме от имени ее превосходительства и ее двора.
— Вы очень любезны, лорд Нейбалтен, — поклонился в ответ Манфред. — Мы благодарим ее за гостеприимство от имени ее императора Карла-Франца.
— Благодарю, граф, — сказал Нейбалтен. — Графине сообщили о причине вашего визита, и она дает лорду Теклису и вашему посольству позволение войти в город. Однако же она просит вас оставить отряды здесь, в Таалгаде, пока вы с ней не встретитесь. Я провожу вас к ней, когда будете готовы.
— Разумеется. — Манфред снова поклонился. Он ушел переговорить с лордом Шоттом и остальными.
— Оставить отряды здесь? — возмутился Шотт. — В этом клоповнике? Она нам не доверяет?
— Если так, это оскорбительно с ее стороны, — добавил великий магистр Райхскелл. — Нас послал сам Карл-Франц.
— Думаю, это обычная предосторожность, — успокоил их Вальденхейм. — Глупа та правительница, которая без переговоров впустит в свой город две сотни вооруженных воинов.
— Но разве лорд Теклис не говорил, что внутри опасно? — Болленген нервно поглядывал на ворота. — Мы не рискуем?
— С нами Зигмар, — фыркнул отец Тоткриг. — Бояться нечего.
Спустя полчаса войска были расквартированы у реки, эмиссары расположились в каретах в сопровождении слуг и багажа.
— Пойдешь пешком, Гетцау. — Манфред вернулся к карете вместе с герольдом. — Лорд Нейбалтен поедет со мной.
— Очень хорошо, милорд. — Райнер поклонился, приглашая Нейбалтена в карету.
Граф отвел его в сторону и зашептал:
— Начинается твоя работа. Ты встанешь за моим плечом с пером и чернилами, когда нас будут представлять графине, но на самом деле тебе нужно наблюдать за двором, подмечать имена и настроения. Что бы ни случилось в Талабхейме, можешь быть уверен: члены парламента ее превосходительства не замедлят воспользоваться этим ради своего соперничества. А мы используем их борьбу, чтобы помешать попыткам жителей Талабхейма избежать своей участи.
Райнер нахмурился.
— Вы не хотите спасти Талабхейм? Тогда зачем мы приехали?
— Ты меня не понял, — нетерпеливо сказал Манфред. — Именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы Талабхейм спасли Теклис и войска Рейкланда. Ты же здесь для того, чтобы он убедился в невозможности спастись самостоятельно.
Граф кивнул на городских стражей — те выстроились, готовые сопровождать их в город.
— Эти дровосеки в последнее время стали слишком независимы. Пусть усвоят, что в Империи им лучше, чем отдельно от нее.
— Сделаю все, что в моих силах, милорд.
Глядя, как Манфред возвращается в карету, Райнер улыбнулся. Ну и манипулятор этот граф, небось каждое утро прикидывает, как повлияет на политику то, что он съест на завтрак!..
Он присоединился к обозу вместе с товарищами и уселся с Августом и Гертом на телегу с провизией; процессия тронулась по извилистой дороге к огромным укрепленным воротам, известным как Высокая Стража. Под прицелом пушек они проехали под острыми пиками подъемной решетки — и исчезли в темной пасти ворот, словно во рту мифического чудища.
Талабхейм сошел с ума.
Это было видно даже со стороны Пути Волшебников высоко на внутренней стене кратера. Столбы дыма поднимались над городом и исчезали в мареве, скрывающем дальний край кратера, что лежал милях в тридцати отсюда. В дымовой шапке мерцали странные вспышки — словно молнии, но без грома. Райнер прежде видел нечто подобное над полем битвы в Кислеве, когда его рота столкнулась с ордой норсийцев. Он вздрогнул. Халс и Август сплюнули и сотворили знак молота. Дариус съежился. Город поднимался почти до ворот. Кривые хибары и примитивные жилища, высеченные прямо в скале, испещряли склон, словно их принесло отступившим потопом. Ниже — чем дальше от стены, тем больше и богаче — поднимались дома и особняки, окруженные садами, парками и площадями. Это был самый зеленый город, который Райнер когда-либо видел. На границе видимости город сливался с лесом — Таалгрунхааром, священным лесом Таала, что так часто фигурировал в байках о жителях Талабхейма и их диких гулянках.
Пока посольство спускалось по точно такой же извилистой дороге, как на внешней стороне кратера, Райнер заметил узкие тропы — они вели к почти вертикальным трущобам. Там кто-то потихоньку шнырял, при виде процессии прячась за ненадежно примостившимися хибарами. В воздухе пахло смертью, прелой листвой и чем-то еще более странным, слух Райнера терзали чьи-то вопли и далекий грохот. Стена кратера угрожающе нависала над ним. Он чувствовал себя запертым в сумасшедшем доме.
Они наконец спустились, и стало только хуже. Окаймленная деревьями улица, по которой их вели, когда-то была красивой и ухоженной. Теперь же многие дома походили на обугленные скелеты. У других были выбиты окна. Оттуда кто-то выглядывал, окидывая пустыми взглядами проезжающее посольство. На площади пылала гора обнаженных тел мужчин, женщин и детей. У одного из трупов на месте живота скалилась клыкастая морда. Тела болтались и на виселице перед извозчичьим двором.
Совсем рядом Райнер услышал подавленный всхлип. Август оглядывался по сторонам, по его рыжей бороде текли слезы.