Порченная кровь (ЛП)

— Назад! — сказал Дариус. — Найдем другое место.

— Ай! — вскрикнула Франка. — Во что это я влезла рукой?

— Мы не можем оставаться здесь, капитан, — добавил Август. — Это омерзительно!

— Ш-ш-ш, чтоб вас!

Крысы были совсем рядом с проходом, они шли мимо, возбужденно пища. Черные сердца затаили дыхание. Внезапно голоса зверей зазвучали громче, и Райнеру показалось, что их обнаружили, но потом верещание прервали человеческие крики.

— Отходим! Их слишком много!

— Похоже, крысаки их порешили! Возвращаемся к Болленгену.

Райнер ничего не смог разобрать в писке крыс, но было понятно, что те тоже не жаждут сражаться. Они снова прошли мимо мусорной ямы, потом повернулись и побежали. В коридоре стихло, хотя издалека доносились крики и топот.

— Ушли, — сказал Павел. — Давайте-ка выбираться отсюдова.

— Нет, — возразил Райнер. — Подождем здесь, пока там все не утрясется.

— Но, капитан, — начал Август, — вонь...

— Вонь отобьет желание сюда заглядывать у кого угодно, верно? — объяснил Райнер. — Когда все уляжется, мы последуем за армией и посмотрим, не удастся ли прихватить камень.

— Думаешь, сможем отобрать его у пяти сотен солдат? — усомнился Дариус.

— Это легче, чем стянуть его из резиденции графини.

Они немного посидели молча, в ушах все громче слышалось жужжание мух и топот тараканьих лапок. Райнер на бегу еще как-то отгонял усталость, но тут она навалилась на него, конечности казались просто свинцовыми.

— Что это был за дым? — спросил Дариус.

— Крысиные штучки. Что-то вроде гранаты, только дымовой.

— Класс, — оценил Дитер. — Мне для работы сгодится.

Мимо ямы прошел отряд людей, и они замерли. Отраженный свет факелов осветил все вокруг. Райнеру стало не по себе. Они скорчились на куче крысиных трупов, гнилого зерна, обглоданных костей, потрохов и сломанных механизмов. Место кишело крысами и тараканами. Черные сердца скривились. Вскоре отряд прошел, и снова стало темно.

— Отлично уделал Румпольта, капитан, — заметил Халс. — Давно было пора.

Райнер сглотнул. Он уже почти забыл. Потрясенное лицо умирающего мальчишки мелькнуло перед глазами.

— Ага, чуть-чуть пораньше бы, — кивнул Август. — Психанутый пацан ранил меня хуже, чем эти фанатики.

Райнер вздохнул.

— Треклятый глупец. Он не оставил мне выбора.

— Мне его не жаль, — сказал Павел. — Если б не он, камень был бы наш. С самого начала одни проблемы.

— Ага, — поддакнул Герт. — Тут Манфред малость ошибся.

— Солдат из него был никакой, — согласилась Франка. — Тем более шпион...

Снова все помолчали, потом Халс хмыкнул:

— Какая у Павла была рожа, когда он получил кирпичом по башке!

Павел засмеялся.

— Точно бы прикончил его, кабы руки не были заняты.

— А когда он свалился в канализацию? — хохотал Август.

— Что за вонь! — покатывался Герт.

— Нельзя смеяться над мертвыми, — сказала Франка, но ей и самой было смешно.

Все снова притихли.

Райнер уронил голову на колени, просто чтобы глаза отдохнули.

— Через минуту пойдем, — пробормотал он. — Вот только отдышимся.

Гетцау вскинул голову и открыл глаза. Нет, точно открыл? Вокруг было все так же темно.

Где он? Рука потянулась к мечу. Тот скреб по земле. В ответ на шум послышались храп и ворчание.

— Кто там? — промямлил Павел.

— Уже идем? — зевнула Франка.

В нос Райнеру ударила жуткая вонь, и он вспомнил, где находится — и что собирался сделать.

— Отряды! — Он вскочил и ударился головой о низкий потолок. — Ох! Проклятье! Мы... Ох! Мы проспали! Они ушли! — Он снова скорчился, потирая макушку. — Кто-нибудь, зажгите свет.

— Ага, капитан, — сказал Павел. — Ща сделаем.

Последовали продолжительные ругательства, ворчание и шкрябанье, потом занялся трут, и наконец зажегся оранжевый факел. Черные сердца садились, зевали и протирали глаза.

Франка вскрикнула. Она была вся покрыта тараканами. Да и другие тоже. Они принялись отчаянно стряхивать насекомых.

— Пошли! — велел Райнер.

Черные сердца выбрались с помойки, ругаясь и кашляя, и уже в коридоре привели себя в порядок. Гетцау посмотрел в обоих направлениях. Ни света, ни звука.

— И долго мы спали? — спросила Франка.

— Скажу тебе, когда в следующий раз увижу солнце, — проворчал Август.

— Вот зараза, думаю, довольно долго, — произнес Райнер. — Отряды, наверное, уже давно забрали камень.

— Думаешь, крысаки его не прихватили обратно? — спросил Халс.

Райнер покачал головой.

— Сомневаюсь. Они же разбежались. Значит, этот разнесчастный камень находится... в резиденции графини.

Осознав масштабы бедствия, он застонал и снова привалился к стене, потом сполз на пол. Камень в усадьбе, за толстыми стенами и железными воротами, под охраной сотни солдат. Как теперь его добывать? Никак. Это невозможно.

— Вот зараза, все к такой-то матери. Я слишком устал. Мне наплевать.

Он опустил глаза и распахнул рубашку, открывая незаживающие красные следы:

— Валарис, жулик ты бледнючий, слышишь? Я — все. Пусть Манфред молится, и с нами будет покончено. Меня задрала эта паршивая жизнь. В мире больше нет ничего, ради чего стоило бы жить...

Он замолк, увидев, как на него смотрит Франка. Взгляды их встретились. Сердце его бухнуло. Она была в ярости! Он достаточно хорошо знал лучницу, чтобы понять: она злится, что он сдался, что из-за собственной усталости бездумно убивает их всех. И вдруг в мире не осталось ничего прекраснее этого сердитого лица. Он бы с радостью выслушал от нее что угодно. Счастливую и печальную, лукавую и мрачную, он любил ее, и, поняв, что жить ему все же есть ради чего, он понял и то, что надо держаться. Он не представлял, что теперь делать, но, пока Франка жила и была настолько неравнодушна к нему, чтобы сердиться, он был готов продолжать искать выход из этого кошмара.

— Гм. — Он изобразил беззаботный смешок (прозвучавший, будто кто-то пытается придушить кошку). — Шутка, лорд Валарис. Шутка. Мы тут малость подустали, но я не сдамся. Я не хочу умирать, и мы заберем камень, даже если у нас на пути встанут все рыцари Империи, не переживай.

Черные сердца стояли неподвижно, оглядываясь, словно ожидали, что из темноты их вот-вот настигнет проклятие Манфреда. Когда ничего не случилось, они немного расслабились.

— Капитан, — выдохнул Халс, — капитан...

Райнер поднял руку.

— Знаю, прости меня. Я не имел права втягивать вас в свою... шутку. Я... в следующий раз мы проголосуем, ладно?

Халс посмотрел на него долгим взглядом, потом гоготнул и отвернулся, качая головой.

— Псих. Совершеннейший псих.

Павел фыркнул.

— А нам что с того?

Остальные нервно засмеялись — все, кроме Йергена и Франки — она уставилась на Райнера большими недоумевающими глазами.

— Ну, — Райнер с неохотой оторвал от нее взгляд, — надо бы нам вернуться и посмотреть, что они с ним сделали. А там разберемся, как вызволить его обратно.

— Э-э, капитан, — произнес Август, пока остальные собирались вместе, — я честный гражданин Талабхейма и думаю... — Он неловко помолчал. — Может, и нехорошо это... ну, сделать то, что ты предложил.

— А? Что ты сказал, пикинер?

— Ну, все же сложилось, как мы хотели, правда? — медленно проговаривал Август. — Вот если бы не граф и не этот яд, и вообще... Камень у графини, и Теклис с ним разберется. Нам ведь можно просто больше ничего не делать, и все будет хорошо, так?

Райнера чуть не вывернуло.

— Ты что, предлагаешь нам пожертвовать жизнями на благо Империи? Предать лорда Валариса и умереть, чтобы другие жили?

Август кивнул:

— Ну да, я имею в виду как раз это.

Райнер вздохнул. С того момента, как Манфред заключил договор с Валарисом, Райнер пытался что-то сделать: добыть камень, принести его темному эльфу, освободить Манфреда... а затем сокрушить темного эльфа силами Теклиса и Империи, пока тот эту самую Империю не уничтожил. Но раз Валарис подслушивал все, что говорится в присутствии Райнера, сообщить остальным свой план он не мог. Он надеялся: старые товарищи знают его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что он задумал. Но переубедить Августа было невозможно. Вместо этого приходилось убеждать темного, что он, Райнер, расходится с Августом во мнении.