Картвелеби. Книга вторая

В висках у Игоря пульсировало, но, глядя на перепугавшихся сестёр Джавашвили, он заставил себя мыслить хладнокровно. Деря глотку, он отослал Тимура в Ахалкалаки за Левоном, распорядился расслабить у князя воротник на шее и положил под его колени подушки. Сердце!.. Сколько раз актёры в театре из тех, кто постарше, падали без сил прямо на сцене?..

Пока сидзе проделывал всё это с их отцом, Саломея и Нино взялись за руки и крепко обнялись. Младшая сестра положила голову на грудь старшей и, всхлипнув, отвернулась. Сколько?.. Сколько ещё будет страдать их семья?..

– Он не умрёт, слышите меня?! Вы не потеряете ещё и отца, – подбадривал девушек Игорь. Для тестя он уже сделал всё, что мог. – Горцы живут долго, а Георгию Шакроевичу всего пятьдесят шесть!..

Увы, даже для горца в их время это был почтенный возраст, и, когда взгляды зятя и старшей свояченицы встретились, он так и не увидел в её глазах надежды.

Это наблюдение вернуло Игоря к жизни. Нет-нет!.. Трудностям никогда их не сломить. Сейчас, пока их женихов нет рядом, он оказался нужен сестрёнкам гораздо больше, чем мог бы себе представить. Он же заменил им Вано!.. Разве их родной брат сейчас бы спасовал?.. Игорь подошёл к Нино, взял её лицо в ладони, стер с него слезинки и заключил в объятья. Даже Саломея позволила обнять себя и утешить. Старый князь за их спинами пришёл в сознание и застонал. Дочери и зять придали ему полу-сидячее положение.

Левон прибыл поразительно быстро в мокрой от макушки до пят одежде. Саломея и Нино ахнули и закидали врача вопросами, на что тот буркнул что-то про наступивший через четырнадцать недель после Пасхи Вардавар – сумасшедший армянский праздник, в который принято обливать прохожих водой на счастье – и, не сказав больше ни слова, закрылся вместе с тестем в его спальне. Воспоминания, как он то же самое проделал два месяца назад с покойной Тиной, крепли в их головах. Часы тикали, минуты нанизываясь на их стрелки будто бусинки на ожерелье.

Прошло двадцать минут. Стоя в узком коридоре, Нино мельтешила по нему туда-сюда, а Игорь и Саломея припали по обе стороны стены. Никто не разговаривал. Левон Ашотович несколько раз выходил из комнаты и гонял по поручениям Галию. Один раз, когда в детской комнате заплакала Ирина, он вновь выглянул из спальни и, прежде чем исчезнуть за дверью, хмуро бросил Нино:

– Успокойте её, ваше сиятельство. Только детского крика нам сейчас не хватало!..

Игорь хмыкнул, заметив, что свояк не попросил об этом его, и в какой-то момент его всерьёз замучил за это стыд. Нино стремглав убежала в комнату племянницы, но отец малышки не заставил себя последовать её примеру – что-то все ещё пригвождало его к месту.

Неужели он не любил родную дочь?.. Да разве такое возможно? Да, он не желал её рождения так, как должен был бы, но как долго будет длиться отторжение к ней? Свояченицы, наверняка, думали, будто Тина навязала ему ребёнка, но это же было не так!.. При других обстоятельствах она бы стала смыслом его жизни, его настоящей семьей и отдушиной теперь, когда не стало его жены. Но его душу до сих пор переполняла пустота, против которой ничего не помогало. Татьяна Анатольевна была права: ему нужно очиститься, скинуть с себя хандру, стать прежним Игорем!.. Жена плохо на него влияла, но со временем её влияние выветрится, и он вернётся к прошлым привычкам. Вина за её смерть будет мучать его до конца дней, но он научится жить с этим, если не ради себя, то ради Ирины… но как? Как ему этого добиться?..

– Он будет жить? – В последний момент Саломея вцепилась в рукав Левона и не отпустила его до тех пор, пока он не дал ей вразумительного ответа. – Наш отец… выздоровеет?

– Он крепок, – тяжело вздохнул врач, но врать им, пожалуй, не стал бы. – Смерть двух детей и несчастья других подкосили его здоровье, но при должном уходе он справится.

Из груди дочери вырвался облегчённый стон. Она вознесла глаза к небу и горячо перекрестилась. В конце коридора показалась Нино, на ходу убаюкивавшая племянницу, но Левон сделал ей жест, чтобы уносила ребенка обратно в комнату. Она повиновалась. Он в последний раз подбадривающе кивнул свояку и вернулся к Георгию.

Первая добрая весть за последнее время вернула Игорю решимость и веру в правильность своего поступка. Когда они со старшей свояченицей остались одни в коридоре, он посмотрел на неё с нежностью. На ум пришли бесчисленные перебранки, случавшиеся между ними за эти годы. Подумать только!.. Кто знал, что он будет просить о таком Саломе?..

– Когда мы поставим вашего отца на ноги, – заговорил он тихо, но твёрдо. Саломея перестала мельтешить и подняла на зятя глаза, – я на время уеду от вас.

– Что? – истерично усмехнулась она. – Что ты такое говоришь, сидзе?..

Игорь устало прикрыл веки. А чего он, собственно, ждал? Ещё полчаса назад он сам размышлял о том, что свояченицы нуждались в нём, но ведь он не бросит их с больным отцом на руках!.. Он уедет, только когда будет знать, что тот жив и здоров…

– Как это эгоистично – оставлять нас в таком положении?! – Саломея не преминула подчеркнуть это и фыркнула в своей превосходнической манере. – Но чего ещё мы могли ждать от безродного актёра?

– Саломея Георгиевна, – примирительно заговорил зять. – Я знаю, что между нами случались разногласия, но в тяжёлые мгновения я всегда стоял за вашей спиной. Вы не можете утверждать, что я любил вас меньше остальных.

Она потупила взор, обхватила себя руками и… смолчала.

– Я поступаю так… потому что не могу иначе. Моей дочери нужен отец, а не то вечно пьяное недоразумение, в которое я превратился.

– Ну наконец-то, ты это признал!

– Я не льщу себе: если так пойдёт и дальше, я не только не стану для вас поддержкой, но и превращусь в ещё одну обузу. Но я клянусь, что вернусь!.. Вернусь, как только найду себя вновь.

Свояченица фыркнула ещё раз, но отказалась от насмешек, как только поняла, что Игорь ещё не договорил. Серьёзность его речей обескуражила её.

– Заботьтесь о моей дочери, – вдруг прошептал сидзе, не сводя с неё взгляда. – Вы с Левоном… Нино и Шалико будет не до этого, но вам вдвоем… я её доверю.

Саломея облизнула губы. В словах Игоря отсутствовала высокопарность: он даже называл всех по имени без каких-либо титулов. Это так на него похоже!.. Как бы она ни хотела это признавать, его простота и искренность подкупила бы любого. Но она и правда не ослышалась?.. В её руки попадет маленький, совсем ещё грудной ребенок, о котором она всегда мечтала?!.. Но почему именно она? Ах, зять наверняка выбрал её не просто так!.. Игорь, как никто другой, знал, где её Ахиллесова пята. Но как… ей не выдать своей радости?

– Я буду, – прохрипела она севшим голосом, – заботиться о ней, Игорь Симонович. Это ведь моя племянница.

Они улыбнулись друг другу вполне искренне, и их немое соглашение было достигнуто. Саломея протерла глаза, но так и не призналась в том, что в них стояли слёзы, а Игорь с трудом не поддался порыву и не обнял её. Тина сделала ему много зла, но, несмотря ни на что, он был безгранично благодарен её сестрам. Его… его сестрам.

– Я снял приступ. – Вдруг из спальни князя вышел Левон и, застёгивая на ходу саквояж, нарушил многозначительную тишину, – и оставил на тумбочке лекарства и рекомендации. Если вы будете следовать им, то Георгий Шакроевич скоро поправится.

– Иметь зятя врача – лучшее из удовольствий, – заключила Нино, которая только что убаюкала Ирину и как раз появилась в коридоре. —Правда, Игорь Симонович?

Все собравшиеся позволили себе улыбки, после чего армянский доктор отошёл в сторону и, хлюпая ещё мокрыми после вардаварских увеселений туфлями, пропустил их внутрь. Георгий уже был в сознании и, лежа в постели, улыбнулся дочерям и сидзе. Калишвили, расталкивая одна другую, кинулись к его кровати и, целуя руки отца, справлялись об её самочувствии.

– Папенька-папенька!.. Давайте я принесу вам больше подушек?

– Ты, что ли, совсем дурочка, Нино? Мы скоро потолок периной пробьём!