Страница 83 из 109
По совету Георгия Константин Сосоевич написал свату Денису Тимофеевичу в Петербург и попросил немного ускорить свадьбу их отпрысков, но наткнулся на решительный отказ. Не помогло даже вмешательство Давида, который очень старался смягчить деда своей невесты. Поленька, дескать, шила у портнихи подвенечное платье, стоившее целое состояние, что требовало огромных затрат и времени. Пойти под венец в менее роскошном наряде?.. Милые сваты не понимали, о чём просят! Как подобная безответственность могла сказаться на их имидже «меховых царей»?! Они и так назначили свадьбу через два месяца после помолвки, что вызвало определенный резонанс в обществе. Нет-нет, ни о каком переносе не шло и речи!..
Такой ответ ещё сильнее их расстроил, и, желая подбодрить друга, Георгий предложил ему увеличить приданое Нино до тридцати пяти тысяч рублей. Этому в своих письмах воспротивился Шалико, который не желал прослыть в обществе охотником за приданым. Он обещался заработать на свою свадьбу сам и откладывал почти всё свое жалование, не урезая себя только в самом необходимом. Тогда князь Джавашвили без обиняков предложил Константину большую сумму денег в долг без процентов и, чтобы тот не чувствовал себя ущемлённым, добавил, что обязательно вытребовал бы их назад через месяц-другой, но будущему свату, так уж и быть, сделает исключение. Со слезами на глазах и присмирённой гордыней, князь Циклаури всё-таки принял их, но просить о большем не осмелился. Даже лучший друг не знал, как велик был их долг!..
«Я должна что-то предпринять!.. – мельтеша по комнате, думала Софико. – Я не могу сидеть, сложа руки!»
К сожалению, до сей поры она не только не помогала своей семье, но и вредила ей. Если бы она только знала, к чему это всё приведёт, то никогда бы не пошла на ту встречу суфражисток!.. Да даже из издательства… уходить бы не стала. Ваграм Артурович платил ей чисто номинальное жалование, но сейчас, когда они скребли деньги по сусекам, даже то жалование могло бы сыграть роль. Да, но где?.. Где ещё она могла бы заработать?..
«Многие обедневшие дворянки нанимаются в купеческие дома гувернантками. Будь проклят кавказский менталитет! Мои родители никогда не согласятся, чтобы я работала у чужих людей», – кусала она губы и рассматривала постаревший профиль матери.
В то утро они с Дарией ехали на почту, чтобы отправить Давиду очередное письмо с просьбой разжалобить сватов, и, сидя напротив своей деда, Софико от души удивлялась её оптимизму. Отец зачастую закатывал истерики и скандалы, когда не знал, как поступить, но зато мать никогда не опускала руки и до сих пор с широченной улыбкой на устах рассказывала тут и там о том, какую богатую невесту приведёт в их дом старший сын. Дариа заметно похудела за эти несколько недель от нервов, и, замечая это, младшая дочь поклялась себе в том, что изменит ситуацию. Обязательно, обязательно изменит!..
– Вай ме, кого я вижу!.. – воскликнула княгиня, увидев в окно кареты княгиню Агиашвили, и натянула на лицо приветливую улыбку. – Куда ты, душенька, пропала? Ты наверняка не слышала, на ком женится мой Давид!
Софико хмыкнула, спустившись с экипажа вслед за матерью, и честно обняла её подругу, позволив той расцеловать себя в обе щеки и справиться о том, не собиралась ли она замуж. Да-да, этот вопрос стар, как мир!.. На ахалкалакских улицах слишком часто встречались две обсуждавшие своих отпрысков матроны, только самим отпрыскам это вряд ли нравилось. Когда-то давно Софико написала Шалико в Рим письмо, в котором любовно обсмеяла мать, расписывавшую графиню Демидову и её отца, как истинных наследников европейской культуры. Их неугомонные родители не упускали возможности похвастаться, но при этом всегда замалчивали плохое!..
Разговор о том о сём затягивался, и Софико лениво переминалась с ноги на ногу. Если так пойдёт и дальше, то почта скоро закроется, и они так и не отправят Давиду письма. По десятому кругу за последний месяц она слушала о том, какая Полина Семёновна чудесная, образованная и хваткая девушка и как брату с ней повезло. Но вот!.. Чья знакомая тень промелькнула за углом?
Княжна пригляделась. И действительно!.. На другой стороне улицы показался человек в коричневом пальто с длинными полами, которые она узнала бы из тысячи. Сердце забилось сильнее, и, повинуясь первому порыву, она поспешно отвела взор, но, не совладав с искушением, опять его подняла. Ваграм Артурович уже заметил её, застопорился и внимательно смотрел в её сторону. Если бы она не была с матерью, он бы точно к ней подошёл!..
Глядя на него долго и пристально, Софико испытала нестерпимый стыд. В последнюю встречу она наговорила господину Арамянцу много плохого, хотя и он хватил лишнего. Да и тот поцелуй… разве после всего их отношения остались бы прежними даже при желании?.. А так хотелось бы!..
– Она рыженькая и голубоглазая, – бормотала под ухом деда. – Представляете, какие у них будут красивые дети?..
Несколько секунд молодые люди переглядывались, после чего Ваграм слегка поднял шляпу в приветственном жесте, а Софико присела в реверансе… Он всё ещё держал на неё обиду?.. Ведь она сама уже совсем не злилась!..
Немного замешкавшись, бывший редактор кивнул ей на булочную, из которой исходил приятный запах выпечки. Вскоре он исчез в дверях магазинчика, и его намёк она поняла. Рискнуть или нет?.. Вот в чём вопрос!
– Я так проголодалась, деда. – Софико окликнула мать, перебив её разговор с княгиней Агиашвили. – Вы не против, если я зайду в эту булочную и куплю пирожков нам на дорогу?.. Кто знает, когда мы вернёмся домой?
– Да-да, – поразительно легко согласилась Дариа. – Только не уходи далеко! Стой так, чтобы я тебя видела.
Конечно, никто не собирался выполнять этой просьбы, но Софико с кротостью лани кивнула и, попрощавшись с Агиашвили, юркнула в дверь, за которой пару секунд назад исчез Ваграм. Запах выпечки ударил в нос. Ваграм Артурович уже ждал её у входа.
– Я наслышан о ваших затруднениях, княжна, – заговорил он сочувственно и поцеловал ей руку. – Надеюсь, они не продлятся долго.
В булочной толпились люди, и они встали в очередь, чтобы не вызвать подозрений. Когда на них перестали коситься, беседа молодых людей продолжилась:
– Несколько дней назад человек с той же фамилией, что и у вас, приходил в наш дом. Он требовал уплаты долга, иначе заберет себе Мцхету, – поведала девушка скорбным шёпотом.
– Я знаю, – тяжело вздохнул Ваграм и посмотрел на неё сверху вниз тепло и просто. – Этот человек – мой дядя.
Софико округлила глаза, пожалуй, слишком выдавая себя перед толпой. Помнится, Ерванд Вахеевич нагло пожурил её тем, что когда-нибудь хочет видеть её женой своего племянника. Как неудобно-то получилось!..
Видя её смятение, он по-доброму улыбнулся.
– Я не хочу обнадёживать вас, но мы с Левоном Ашотовичем уже уговариваем дядю, чтобы он дал вашему отцу отсрочку. Ваш старший брат женится в мае, не так ли?
– Всё так, – хрипло подтвердила княжна.
– Ну вот!.. Получив приданое вашей невестки, вы сможете оплатить долги, и все будут счастливы.
Как раз подошла их очередь, и Софико купила два пирожных с малиновым вареньем. Ваграм тоже взял себе чего-то для виду, и они вместе отошли от прилавка.
– Как поживает «Мыслитель», сударь? – спросила она после паузы, сощурив глаза. – Надеюсь, мой уход всё-таки не сказался на его благополучии и…
– Он в прошлом, – сердечно заверил Софико Ваграм и умилился стыду, окрасившем её щеки. – Пожалуйста, не вините себя в этом!.. Рано или поздно это всё равно случилось бы.
– Но Айдемировы уехали из Ахалкалаки, и теперь вы можете возродить газету.
– Нет, – решительно замотал он головой. – Теперь в этом нет никакого смысла.
Пусть они оба уверяли себя в бесследности той ссоры, никто из них о ней не забывал. Молодые люди опустили глаза в пол и немного помолчали.
– Быть может, я смогу вам чем-то помочь? – проговорил он немного погодя. – Хотя бы как-то?..
Софико улыбнулась уголками губ. И как она могла на него злиться?..