Сквозь божественную ложь

Она показала левее от площади, где наметилось шевеление.

— А вот и гости.

Глава 5

Бесстрастные звёзды светили ярко, позволяя в подробностях разглядеть противников. На площадь выбирались скелеты. Они двигались неловко и скованно, словно заново учились ходить.

Я подозревал, что в каком-то смысле так и было: за столетия безмятежного гниения мертвецы могли позабыть, как держать баланс тела, как шагать, не заваливаясь в сторону.

Я задержал дыхание, наблюдая за скелетами. Впитывал концентрированную иномирность того, что видел. Именно ради таких моментов я и пожелал отправиться в фэнтезийный мир — дух приключений всегда жил во мне, подбивая на безумные авантюры. Иначе я бросил бы заниматься бизнесом в России после первых месяцев, в конце концов.

Совру, если скажу, что не испытывал страха, но присутствие Энель его здорово приглушало. И дело не в том, что мужчина, защищая женщину, способен свернуть горы; я не питал иллюзий на тему того, кто сильнее и больше осведомлён о том, как бороться с нежитью. Раз уж ашура выбралась из куда более серьёзной передряги, разобраться с кучкой скелетов не составит для неё труда.

Но вот избавиться от странного сосущего чувства в животе никак не удавалось.

А нечисть всё прибывала и прибывала — на удивление цельная, без инвалидов. Каждый скелет мог похвастаться полным комплектом конечностей. В толпе то и дело мелькали элитные солдаты, те, что сохранили или подобрали оружие и носили части проржавевшей брони.

Двигалась эта масса на удивление организованно. Скелеты редко сталкивались друг с другом, несмотря на явный недостаток практики в движениях, и медленно подбирались к лестнице, ведущей к храму.

— Скелетами кто-то управляет, — предположил я, всматриваясь в развалины. Таинственные кукловоды не показывались.

— Ещё бы, — фыркнула Энель, — стихийные неупокоенные — редкое явление, да и не ведут себя так. Но почему управляет кто-то? Их сгоняют сюда призраки, штук пять, если зрение не подводит. И поскольку это только те, что обладают рудиментарной некромагией, полагаю, другие, лишённые их способностей, предпочли вселиться в скелеты попрочнее.

Она в задумчивости потёрла точёный подбородок.

— Интересно бы посмотреть на того, кто контролирует их. Если проклятие ещё работает как надо, никакой нежити здесь быть не должно. Её быстро сожрал бы мой прощальный подарок.

Желудок сдавило спазмом — сильнее, чем в прошлый раз. То есть поблизости бродило нечто, которое могло жрать призраков? И Эмилиа ничтоже сумняшеся зашвырнула меня сюда? Беспредельная безответственность с её стороны!

Хотя есть у меня догадки, что имела в виду Энель. Волна холода, что отогнала волчью стаю, и последовавший за ней густой туман, такой плотный, что казался непроходимым, — они вполне подходили на роль хтонической жути, которой не стыдно и нежитью питаться.

Живот сдавило так, что я чуть за него не схватился. Рот наполнился слюной, желудок заурчал.

Нет, я не превращался в ужасного монстра. Просто ничего не ел с того самого мига, как очутился на полянке возле сгнившего снаряжения.

Голод оказался крайне мощным оружием против страха, да и не получалось как следует испугаться. Ведь рядом со мной стояла ашура, которая одним заклинанием превратила обычный лес в смертельно опасную чащобу.

Что ей какие-то скелеты?

Энель услышала мольбы моего пустого желудка и коротко хмыкнула.

— А в стазис-тайниках хранится еда? — с надеждой спросил я.

— Они предназначались для того, чтобы спрятать от врагов и уберечь от катаклизмов наиболее ценные вещи — в основном артефакты. Никто в здравом уме не стал бы впихивать в тайники хлеб или похлёбку.

Ашура покачала головой и призвала Аскалон. На пробу взмахнула им и усмехнулась.

— Ты чересчур спокоен для того, кто вот-вот будет драться с ордой мертвецов.

— Разве ты не можешь упокоить их по щелчку пальцев или что-нибудь в этом духе?

Вместо ответа на вопрос меня одарили долгим раздражённым взглядом. Я выдержал его напор, и девушка вздохнула.

— До заключения в камне мне давались заклятья восьмого круга. Проклятие, которое выпило жизни из окрестностей и сотворило Ползучужас Мглы, было как раз таким — венцом моих усилий, честно говоря. Повезло, что Аскалон редко убивал своих жертв сразу. У меня хватило времени, чтобы использовать силу пролитой крови и угасающей жизни — в сущности, превратить свою гибель в жертвоприношение. Но без последствий для духа такое провернуть нельзя, да и годы между жизнь и смертью не прошли бесследно. И одного твоего имени явно недостаточно, чтобы насытить меня. Повезёт, если получится сотворить что-нибудь из репертуара третьего круга.

В голове роилось множество вопросов. Почему Энель не умерла окончательно? Как распределяются заклятья по кругам и сколько их всего? Но самое главное…

— Ползучужас Мглы, — медленно повторил, убеждённый, что ашура засмеётся и скажет, что пошутила. Вместо этого Энель кивнула и гордо выпятила грудь.

— Название… — начал я.

— Придумала я, лично. В конце концов, и заклинание разработала я — от первого до последнего глифа. Звучит внушительно. Угрожающе.

Энель была крайне довольна собой. А я собрал выдержку в кулак, чтобы не расхохотаться девушке в лицо.

То есть та дрянь, что она выпустила в свет… В её существовании не было ничего смешного. Ни капли. Но вот имя… Постиндустриальное сознание, отравленное неизбывной иронией, никак не могло переварить нелепый пафос, скрывавшийся в нём.

Интересно, все ли обитатели Эксдилики были столь… непосредственны, когда дело казалось имён, или Энель просто отличалась особым складом ума?

Хотя для игровых миров, один из которых я запросил у Эмилии, напыщенно-глупые названия не редкость.

Внутренне я не переставал изумляться, как у человека… то есть у ашуры, в чьих силах проклясть огромную территорию, достало ума обозвать зловещего монстра Ползучужасом Мглы. А внешне — принялся за работу, подкатывая увесистые обломки, валявшиеся в храме, ближе к выходу.

Энель заявила, что потеряла большую часть мощи, а значит, уповать на то, что она разберётся со всеми врагами, нельзя. Нужно подготовиться к бою. А поскольку мои познания в рубке на мечах оставляли желать лучшего, проще будет забросать скелетов глыбами издалека — или просто сбить их с лестницы, как костлявые кегли.

Спина мгновенно вспотела, рубаха прилипла к ней. Вкупе с ночной прохладой ощущения были не из лучших.

Вместо того чтобы помочь мне, девушка сложила руки на груди и наблюдала за приготовлениями с отстранённой любознательностью.

— Как насчёт подтащить парочку камней магией? — спросил я, вложив в голос чуточку больше раздражения, чем намеревался.

— У людей вечно складывается впечатление, будто при помощи магии можно всё, — меланхолично ответила Энель. — Но это не так. Вы, лишённые дара, приписываете ей чуть ли не всемогущество.

Иными словами, ашура витиевато расписывалась в том, что ей неподвластен телекинез. Заставлять девушку ворочать глыбы руками я не стал: если она умахается сейчас, то потом будет медленнее вертеть Аскалоном.

Интуиция подсказывала, что бывший божественный артефакт будет главным козырем в борьбе против нежити.

Правильные рассуждения не отменяли того, что руки и спина протестующе ныли от непривычной нагрузки. А ворчание пустого желудка настроения отнюдь не прибавляло.

Хотя в храме ещё оставались камни подходящих размеров, первые скелеты достигли середины лестницы. Они уже освоились с костлявыми конечностями и двигались куда увереннее, чем когда только показались на площади. Я счёл, что пора охладить их пыл, и вниз по ступеням полетел первый каменный обломок.

Глыба врезалась в первые ряды. Захрустели перемалываемые кости; неведомая сила, что скрепляла сочленения скелетов, исчезла, и несколько мертвяков рассыпались безобидными останками.

Увы, в авангарде не было заметно элитных скелетов в доспехах и с оружием. Они терпеливо ждали в конце цепочки. Пространство возле них рябило, словно воздух над асфальтом в жаркий день. Зыбь складывалась в очертания фигур, едва уловимых в ночном полумраке. Я бросил вглядываться в них. Познакомлюсь с призраками, когда придёт их черёд.