Страница 8 из 13
Вспыхнула запоздалая мысль, а не зря ли я это затеял. Но отступать было некуда: девушка слегка сжала объятия, поторапливая. И я решился — почему бы и нет? Никогда не бегал от женщин на Земле, не буду и в новом мире.
Я опустил голову, и наши губы встретились. Я собирался оставить поцелуй в пределах приличий, обстановка не располагала к проявлению страсти. Но у девушки было иное мнение на этот счёт.
Она приникла ко мне, требовательная, жаждущая, и невинное соприкосновение губ превратилось в протяжный, выверенный французский поцелуй. Я обнял её, прижал к себе, пробежался рукой по волосам.
Она не закрывала глаза, и радужки их наливались светом. Не выдержал и зажмурился — слепило.
Воздух в лёгких закончился, грудь сдавило стальным обручем, но первым разорвал поцелуй не я. Незнакомка отстранилась, и тонкий пальчик уткнулся мне в щёку.
— Ну, всё, завязывай.
Голос был более тонким и звенящим, чем до этого. Я поднял веки — и едва удержался от ругани.
В объятиях обмякла, скуксившись, девчонка лет четырнадцати от силы.
Ладони будто обожгло, и я поспешно отпустил её. Девочка, в которой легко угадывалась незнакомка, сбросившая несколько лет, приземлилась на пятки. Покачалась с них на носки и обратно и самодовольно надула щёки.
— Жива, жива, жива!
Покрутилась на месте, исполнив торжествующий танец. Я поднял взгляд к потолку, чтобы не пялиться на тощее недоразумение, в которое превратилась вполне приятная девушка.
— Что, боишься, как бы чего не подумала? — ехидно спросила она. — А тогда не боялся! Не переживай, скоро всё вернётся. А пока — жива, жива, жива! Бр-р-р, холодно же тут! Надеюсь, волна помешала им добраться до стазис-тайников. Хотя я помню, где находится только один.
— Волна чего? — уточнил я, по-прежнему избегая смотреть на напарницу.
— Волшебства! А катализатором выступил мой вспоротый живот. Ух и приложила я скотов. Прокляла так, что даже тела за собой не прибрали. Вот какая я молодец!
Я рискнул бросить взгляд на лицо девчушки, но не нашёл на нём ничего, кроме неприкрытого самолюбования. А не она ли превратила окрестности храма в вымерший лес с кучей монстров? В таком случае она куда сильнее, чем я подозревал.
Осторожно изучил её Истинным Зрением, однако многого оно не показало: по фигурке бегали зеленоватые всполохи.
Девчонка уловила мой интерес и задорно подмигнула.
— Давай знакомиться! Я Энель, ашура из Дома Саэрос.
— Меня зовут…
Я запнулся. А как меня зовут? Сосущая дыра на месте имени; я суматошно пробежался по другим воспоминаниям и обнаружил, что они сохранились в полном объёме. Ничего не пропало… кроме одной-единственной детали.
Энель приложила пальчик к губам. Лизнула его.
— Спасибо за угощение.
Внутренности перекрутило.
— Это ты сделала?
— Выпила твоё имя? Да. Взяла самую малость, чтобы ты не страдал. А то люди бывают ужасно привязаны ко всякой ерунде — первый поцелуй, внешность матери…
Энель заметила выражение на моём лице и вздохнула.
— Обиделся? И совершенно напрасно. Это была необходимая жертва. Мы, ашуры, питаемся смертными — жизненной силой, заключённой в их жидкостях. Кровь, слюна, семя… Если бы я начала пить кровь, то не остановилась бы, пока в тебе ничего не осталось. А для третьего варианта было маловато времени — я и так успела в последний миг. Так что пришлось взять слюну и с ней кусочек твоей памяти. Если подумать, это очень низкая цена за контракт. Ты же спас меня, так что заслужил скидку.
Я моргнул и оторопел — подростка сменила уже знакомая девушка. Преображение вышло мгновенным.
— И я должен подкармливать тебя воспоминаниями в дальнейшем?
— Теперь будет достаточно и крови. Лишь передача слюны отнимает память, так что будь спокоен — на твой разум больше не покусятся.
Детская живость в интонациях Энель сменилась прохладной сосредоточенностью.
Я глубоко вдохнул. Некого винить, кроме себя. Да и стоит ли? Имя взамен на сильную напарницу — хорошая сделка. А для Эксдилики будет новое — старое останется в прошлом, рядом с обожженным молнией телом.
Незачем рыдать над тем, что свершилось. Я заполучил в напарницы могущественное существо, и это стоило потери.
— Меня зовут Роман, — сказал я, и Энель кивнула, запоминая.
Роман — отличное имя. В нём гремит отзвук великой империи. Оно хранит русский след; я умер бы от стыда, назвавшись каким-нибудь Ганимимиэлем или другим фэнтезийно-дурацким прозвищем. И оно намекает на то, что я напишу историю новой жизни.
Ашура подобрала меч, о котором я совершенно позабыл. Погладила его.
— Как причудлива судьба… Убийца послужит убитому — по своей воле.
Она подбросила клинок, и тот исчез в изумрудном пламени.
— Куда он делся?
— Просто убрала его, — пожала плечами Энель и пошевелила пальцами. В них появился Аскалон. Очередная вспышка — и меч пропал.
Это же Пространственный Карман! Я немедленно полез в интерфейс и поморщился, увидев, что он находится в одной из магических ветвей.
Но даже это не погасило энтузиазм. С такой напарницей, как Энель, я в два счёта разыщу Милиам. А пока мы будем бродить по миру, ашура обучит меня тому, что знает. В первую очередь — лору Эксдилики. Больше попадаться на сомнительные предложения не хотелось.
Что произошло в этом храме века назад? Отчего Энель удивилась, когда я сказал, что хочу научиться колдовать? Почему временно помолодела, когда заключила контракт? И откуда в мире меча и магии взялось энергооружие?
К сожалению, расспросы я был вынужден отложить, потому что Энель удрала в глубину храма — искать старую заначку. Вернулась ашура уже одетой, причём облачение её было подчёркнуто-богатым. Лишь груботканый шерстяной плащ выделялся простотой.
Ашура бросила мне второй плащ, такой же безыскусный.
— Повезло, что в стазис-тайнике оказалось хоть что-то полезное.
— Это верно, — согласился я, изучая её наряд. Особенно впечатлили изящные сапожки с серебряными пряжками.
Энель покачала головой.
— Я не об этих тряпках. О плащах — они помогают скрывать присутствие.
Я по-новому взглянул на накидку. Настоящий артефакт! Набросил его на плечи. По ощущениям ничего не изменилось, да и попытка исследовать его Системой ничего не дала.
Также Энель вручила меч в ножнах. Я извлёк его и нахмурился. Даже с моей нехваткой знаний было болезненно очевидно, что это не боевое оружие. Церемониальная побрякушка — с лёгким посеребрённым лезвием, но тяжёлой рукояткой, на которую налепили золотых нашлёпок.
— Что ты хочешь от стазис-тайника? — развела руками Энель. — В него набили что побогаче, чтобы не отдавать врагу. Сам виноват, что забрался сюда без оружия. И как умудрился выжить?
На языке вертелась тысяча вопросов, но я пересилил любопытство. Сперва нужно выбраться из проклятого леса.
— Идём, — позвал я Энель, встав у порога.
— Сейчас? Не дожидаясь рассвета? Ни за что.
И она показательно зевнула, продемонстрировав ровные белые зубы.
— Боишься темноты?
Будь я один, ни за что не сунулся бы в наполненную монстрами чащобу. Но со мной была та, кто этот лес и проклял. Значит, справится с любой угрозой, которую он подсунет.
— Опасаюсь того, что может в ней водиться, — ответила Энель. Приблизилась ко мне и всмотрелась в ночь. — Столетия в камне на пользу не пошли — от прежних сил осталась лишь тень. А здесь проще обороняться.
— От кого? — не понял я. — Разве храм не отгоняет злых тварей?
Энель серебристо рассмеялась.
— Разве для вас, людей, Милиам не зло? И тем не менее ты здесь, в разрушенном доме лунарной богини, покровительницы тьмы. Она приветствует всякое ночное создание. Сюда боялись соваться, пока горел Аскалон, один из клинков, освящённых солярной богиней. Но я его слегка подправила, — уголок её рта поднялся в довольной ухмылке, — совсем чуть-чуть. И преграда для нечисти исчезла. А её завелось много, похоже. Так уж случается, когда вкладываешь в проклятие всю себя…