Ржавчина

Но что больше всего напрягало Калло, так это то, что зуриец не задавал вопросов. Он словно сканировал его, собирал информацию по крупицам поведения, чтобы самостоятельно вынести вердикт. И если он уже подозревал Калло, то отлично это скрывал.

Калло нужно получить плату и убраться с Зуры как можно быстрее. Поэтому первый урок по знакомству с котом, он решил провести сразу по окончании трапезы. Он все равно ничего не знает о котах, ему только нужно познакомить их так, чтобы Лаххора не успел уличить его во лжи.

— Что есть Норт? — мягко осведомился зуриец, наблюдая за котом, что, причмокивая, довольно быстро опустошал свою миску, пригнувшись на столе.

Калло застыл, проглатывая недожеваный кусок банана. Он уплетал уже третий, закусывая спелыми виноградинами. Фрукты оказались восхитительными, настолько освежал их вкус, что Калло чуть ли не забыл о возвышавшемся позади него зурийце.

Как и то, что приехал он сюда как специалист по котам, а не как важный гость. В мгновение ока спина и ладони террийца вспотели, он потянулся к консерве, моля вселенную, что среди мелких букв на упаковке найдет оффалийский язык.

— Мне нужно проверить. Он своенравный, — обронил Калло как можно более небрежно, панически выискивая глазами знакомые буквы.

Пока зуриец терпеливо ждал ответа, Калло успел несколько раз послать себя в черную дыру. Он чувствовал себя безмозглым меченцем. Решил понадеяться на авось, хотя Лаххора уже имел опыт со Смотрителями. Наверняка он привык к тому, что на него выливаются тонны информации, а тут попался простак в маске, что и пары слов связать не может.

С огромным облегчением он нашел нужную строку среди непонятных каракуль инопланетных языков, но с трудом прочитав содержимое, почувствовал, как все органы неприятно съеживаются.

Оказывается, Норт ест птиц. Если конкретнее, то сейчас он вылизывает остатки утки.

— Это утка, — безжизненным тоном сознался терриец, буквально кожей ощущая, как передернуло стоявшего за ним Лаххору.

— Утка? — переспросил он неуверенно.

— Утка, — подтвердил Калло, с неприязнью смотря на облизывающегося кота, — в собственном соку.

***

Кое-как Калло убедил Лаххору, что ему будут поставлять консервы для Норта и что кот не тронет остальных птиц, пока будет сыт, в чем сам Калло сильно сомневался. Стоит освободить кота от воздушного пузыря, и его многообещающие взгляды на каждый шорох в ветвях обернутся смертным приговором для всего живописного острова зурийца.

Лаххора достаточно быстро взял себя в руки, хотя изначально не выражал огромного беспокойства. Но Калло в который раз напомнил себе, что отсюда нужно делать ноги как можно быстрее.

— Даже не смотри туда, — зло зашипел Калло, прикрывая воздушный шар Норта на уровне его глаз, когда кот в очередной раз жадно уставился на сидевших на ветке маленьких птиц.

— Воробей, — сказал Лаххора, проследивший за взглядом кота. Калло казалось, что при всем своем показном спокойствии зуриец теперь смотрел на кота иначе. И терриец его не винил. Он сам только сейчас осознал, что сжимает в своей железной хватке маленького хищника, который ждет не дождется получить свой кусочек власти на понравившейся планете.

— Птиц трогать нельзя, — добавил Лаххора со знанием дела, обращаясь непосредственно к коту, — а то ломать крылья. Я не трогать, и Норт не трогать.

Кот недовольно зашипел, словно вполне понимал, что ему говорят, а сам Лаххора словно улыбнулся под своей натянутой белесой кожей, будто решая, что воспитательная лекция возымела свои плоды.

— Серж проводить первый урок тут, — сказал Лаххора, обводя щупальцем поляну, явно довольный выбранным местом. На небольшом участке зеленой травы, окруженном деревьями, росли маленькие, разноцветные цветы.

Калло кивнул. По пути на поляну, находившейся за озером, он уже продумал свое первое «занятие». Все, что необходимо сделать, — втереть его в доверие Норта, и на этом работа будет окончена.

— Попробуй погладь его, — сказал Калло, на вытянутых руках протягивая ему кота. Он никак не ожидал того, что случилось дальше.

Когда сухой щупалец обвился вокруг кота, Калло услышал сдавленное, полное отчаяния завывание.

— Стоять! — рявкнул Калло, и испуганный как реакцией кота, так и тоном человека, Лаххора резко освободил черное тельце и отдернул свой отросток.

Кот пулей дернул к Калло, взобрался на него, как на дерево, и уселся на плечи, свесив злую морду вниз, как гриф. Калло со вздохом потрепал напряженного кота по черной шерсти.

— Что?.. — начал было Лаххора, но Калло перебил его.

— С какой силой ты надавил?

— Силой? — зуриец казался растерянным, но быстро понял в чем дело. — Без силы.

— Покажи, — велел Калло, протягивая ему руку, — с такой же силой.

Кот предостерегающе зашипел, когда Лаххора снова вытянул щупалец, но Калло только передернул плечами, и кот замолчал, намертво вцепившись когтями в материал потрепанной жилетки.

Калло помнил, как земные ребята постарше сжимали ему кожу на руках в разные стороны, из-за чего она горела. Они называли этот прием «крапивой». Но то, как шершавый, сухой отросток Лаххоры сжал руку Калло, оказалось гораздо хуже. Его щупальце, как наждачная бумага, подцепляла кожу и тянула ее в разные стороны, и Калло зашипел от боли.

— Ауч! Какого меченца?!

Сбитый с толку и испуганный зуриец тут же ослабил хватку. Мало того, что он не понимал оффалийских ругательств, так и агрессия Калло заставляла его неуверенно молчать.

— Ты хоть представляешь, как это больно? — шипел Калло. Не нужно много знать о котах, чтобы понять, что этого засранца чуть не убили. — Ты вообще свою силу умеешь контролировать? Не можешь гладить — смотри и учись! Дай сюда свою клешню, — строго велел Калло, сам хватая неуверенно зависший в воздухе отросток, — смотри, как нужно. Чувствуешь?

Он начал поглаживать шершавую кожу, но зуриец только покачал головой.

— Нет.

— Что «нет»? Не чувствуешь? — Калло сильнее сдавил щупалец, но Лаххора вновь покачал головой.

Тогда Калло схватил сухой отросток обеими руками и что есть силы сжал их вместе. Только тогда Лаххора приоткрыл щелки своих глаз и обронил:

— Слабо. Но чувствуешь.

— Чувствую, — тут же рассерженно исправил Калло, — говоря о себе, слова заканчиваешь на «ю».

— Я чувствую, — повторил Лаххора послушно, — чувствую прикосновение и… вина.

Калло вздрогнул от его слов. Его голос был полон сожаления. На секунду ему показалось, что в этом был весь Лаххора: стремящийся к знаниям, чуткий к чувствам других существ, смотрящий на мир свободно и не страшащийся собственных чувств. Спокойный. Всепрощающий.

Словно ненастоящий.

Терриец вздохнул и положил тяжелый щупалец на свою руку:

— Приподними его, но касайся моей кожи, — велел Калло, и зуриец тут же повиновался.

Давление на кожу пропало, но прикосновение ощущалось. — Даже если ты сам не чувствуешь, можно только так. Хорошо?

Лаххора кивнул, продолжая шевелить отростком, поглаживая человеческую руку. Калло ощущал это прикосновение как легкое касание наждачной бумаги, совсем как в лавке старухи, когда она полировала железо, и вспомнил о словах, с которыми чуть ранее Лаххора обратился к коту. Не удивительно, что другие Смотрители отвертелись простым запретом не трогать птиц. Иначе на Зуре живых существ бы не осталось.

И все же… даже так, Лаххора ведь сам ничего не мог почувствовать. Ни кожи Калло, ни мягкости шерсти Норта.

— И… не переживай. Все совершают ошибки.

Калло необходимо было исправить свою оплошность и успокоить зурийца. Только вот успокаивать живых существ он не умел и учиться не видел смысла. На Оффале все решала сила и цепкий ум.

Лаххора чуть сузил свои щелки для глаз, пристально глядя на Калло.

— Спасибо, — сказал он совсем тихо, так искренне, что террийцу стало неудобно. Но он быстро опомнился.

Он не знал чего можно ожидать от Лаххоры, каким бы добрым тот ни казался. Одна ошибка — и в клешне вполне может оказаться шея Калло.