Ржавчина

Но сейчас Калло понимал, что своим жестким воспитанием она старалась дать ему шанс.

Калло рассказал, как он начал участвовать в боях на арене, как к пятнадцати годам скопил свою первую тысячу ликр, и как ее украл терриец, старый доктор, которому он доверился.

Вспоминать доктора было больно, но Калло рассказал все. Как доктор за сотню ликр пообещал исправить его челюсть, сделать ее человеческой, с которой не стыдно поехать на Перри и начать новую жизнь. Он расспрашивал подростка, улыбался ему, сочувствовал, спрашивал, откуда у него такие накопления и успел ли он купить себе билет, потому что у него уже есть один, и он мог бы перепродать его Калло.

Конечно, билет оказался фальшивым, но когда Калло побежал к доктору, его там уже не было.

Про Ниину, с которой они решили, уже никому не доверяя, накопить снова. И про очередного террийца, что подставил их. По ходу рассказа по лицу Калло бежали слезы, катились к обрывкам кожи, чтобы на секунду зависнуть на пухлых краях и капнуть на ржавчину. Когда он закончил докладывать о своем бессмысленном существовании, Лаххора долго молчал.

Калло не сразу заметил щупальца, что по ходу его сумбурного рассказа мягко обвили его за плечи. Прямо как научил Лаххору терриец. Пусть он не чувствует прикосновения, зато Калло чувствует. Можно только так.

Теперь Лаххора понимал. Калло любил Зуру. Любил жизнь рядом с ним. Но остаться в сказке невозможно, когда на твоем лице постоянное напоминание о кошмаре, откуда ты пришел.

— Оффал. Я лететь туда смотреть неоны, — неожиданно признался Лаххора, на что Калло с пониманием кивнул. Ну конечно. Неоновые светодиоды, если бы на Зуре было достаточно электричества, вся планета купалась бы в цветах.

Калло мог представить, что, помимо неоновых цветов, нашел там интеллегент-зуриец. Ничего, что могло бы обрадовать его эстетический взгляд на мир.

— Я видеть тебя однажды. Реклама боя.

— Наверное… она ведь светится неоновыми цветами. Каждый раз другим.

— Да. Я узнал тебя.

Между ними снова воцарилось молчание. Но не напряженное, а уютное, что приносит спокойствие и облегчение.

— Смотри, — шепнул Калло, выразительно опуская взгляд на кота. Кот очень осторожно принюхивался к щупальцу, которым Лаххора водил возле ног Калло.

Как только зуриец это заметил, его щупалец тут же замер.

— Да расслабься, — тихо посоветовал Калло, — этот засранец все чувствует.

— Засранец?

— Это слово можешь не запоминать.

***

Коррозия челюсти уже отравила кровь, ржавчина начала работать как яд, постепенно заглушая все жизнеспособные функции. Челюсти еле двигались, но Калло упорно продолжал говорить.

Уже третий день он не мог подняться с постели. И все три дня что кот, что Лаххора, не отходили от него ни на шаг.

— Мальчик на Оффале… Серж… я оставил его там… — через силу проскрежетал Калло и резко выгнулся, ощутив напряженное жжение в сердце. Казалось, что его сдавливают тисками, и оно, мелко, озверевше бившееся, вот-вот лопнет.

Но это не так. Оно всего-лишь остановится.

— Я найду, — пообещал Зуриец. Его щупальце осторожно обвивало человеческую руку. Белесое родное лицо расплывалось перед глазами Калло, и все же ему казалось, что он колебался.

Он хотел что-то сказать, но не мог.

— Скука, — наконец-то признался он, и голос его звучал отчаянно, — я буду скука.

— Скучать, — сдавленно прохрипел Калло, — я тоже… буду скучать по тебе.

Калло казалось, что он понял смысл жизни. Его жизни. А может, ему просто казалось. Он все переживал, что ему не хватит времени. Перед смертью так много хотелось сказать, за столько поблагодарить нависшего над ним Лаххору, но он не успевал.

И все же ему хватило на сказку.

***

— Ты Серж?

Тощий терриец, сжавшийся в углу тупика, поднял голову. Лицо его выглядело осунувшимся и бледным, на скуле выделялся бурый синяк. Он прищурился и как только разглядел, кто перед ним, в его потухших, карих глазах заблестели недоверчивые слезы. Зуриец, облаченный в белую робу, возвышался над ним, протягивая к телу белесое щупальце.

— Смотритель… кота. Мне нужен смотритель кота.

— Вы нашли меня, — чуть не плача выдавил человек, — вы нашли меня!

Он вскочил, бросился к Лаххоре, сжимая его в объятиях и заходясь отчаянными рыданиями, полными боли и облегчения. Его кошмару пришел конец.

Конечность зурийца ласково водила по каштановым волосам человека. В Серже не было ни капли Калло. Ни его сдержанности, ни стойкости, ни грубости. И тем не менее Лаххора почувствовал, как его одиночество пошатнулось.

— Тебя нашел Калло, — мягко поправил его Лаххора, — мой друг Калло.