Страница 13 из 21
Потом она получила тяжёлые переломы на тренировке и целый год провалялась в гипсе. Это было в седьмом классе.
За год Яна совсем запустила учёбу, а потому из элитной гимназии, куда её запихнула мать, её выгнали. Весь год она валялась, почти не вставая с постели, а вот кушала очень хорошо. В результате Яна набрала больше двадцати килограммов: с тридцати девяти она поправилась до шестидесяти одного.
Помню, как Яна пришла учиться к нам.
Она тогда была очень милая. Самая высокая девочка в классе, единственная (ну, кроме Светы) ходила в школьной юбке. Длинноногая, красивая. Колготки аккуратно обтягивали её полные, но при этом гармонично сложённые ножки. У неё был солидный даже для взрослого возраста бюст, животик и вялые руки. Длинные тёмные волосы вились, спадаю на плечи, запрятанные под белую кружевную рубашку. Полные щечки нос картошечкой. Бездонные карие глаза.
Яна понравилась Боженко и почти сразу была принята в первую категорию. Так начался её успех.
Она много ела, иногда все перемены только и делала, что жевала чипсы, конфеты или картошку из «Бургер-Кинга».
Со временем ей объяснили, что много есть и хорошо спать – это оки, а вот задыхаться при подъёме на третий этаж по лестнице – не очень.
Благодаря девочкам, она снова занялась спортом. На этот раз офицерским пятиборьем и вольной борьбой.
Вересокина не ленилась и скоро снова набрала форму. Она не похудела, нет. Просто стала сильной и спортивной полной барышней, за жиром у которой прятались крепкие мышцы. Теперь она была сильнее даже Сони Барнаш и стала одним из самых сильных людей в нашей школе.
Она первая прочитала в восьмом классе мой рассказ «История клерка, ставшего философом».
Я помню, как на два дня отдал ей тетрадку на 48 листов в глянцевой глазуревой обложке с фиолетовыми цветами, чтоб она прочитала переписанный от руки чёрной гелиевой ручкой рассказ.
– Мне понравилось, пиши ещё, – сказала она, возвращая театрадку.
Она как-то жестоко покалечила чеченского подростка, который её чернавкой обозвал. Она вместе со мной избила однажды Давида Гора из антисемитских побуждений.
Дома у неё жили ручная чернобурая лиса и ручная выдра.
С ними она и уехала в Париж, так и не дождавшись выпускного.
В Париже они вместе с Юлькой больше всех тусовались. Какое-то время Яна ещё занималась спортом, но потом ушла в непрекращающийся загул на пару с Юлькой. Она сильно потолстела, разленилась, заработала болезни печени и желудка.
Когда опасности на Родине миновали, она вернулась, но бросать свой весёлый образ жизни так и не захотела. Тасовалась на всяких притонах, постепенно всё больше опускаясь и проваливаясь в бездну алкоголизма, наркомании и прокрастинации.
***
Честно говоря, я не знаю, почему, но именно в этой школе и потом я стал свидетелем чудовищной, совершенно жуткой трагедии, которая, увы, постигла лучшую часть моего поколения.
Когда я учился в «Протоне» мне хотелось думать, что у нас, его выпускников, всё получится. Все мы были талантливыми, яркими, все мы были полны энергией, все были начитанны и эрудированны, многие знали больше учителей и почти все знали больше своих родителей.
Вспоминая те приключения, те остроумные суждения, те интеллектуальные беседы, которые у нас были, я подчас прихожу в совершенное смятение.
Ведь у нас учились такие талантливые молодые люди.
Поверьте, я видел много выпускников что 57-й школы, что других элитных заведений. Я много насмотрелся на студентов «Вышки» и МГУ, даже тех, кто учился за границей, я видел.
Все эти деланные вундеркинды на фоне моих одноклассников были просто как мыльные пузыри по сравнению с дирижаблями.
Я помню студентов элитных московских вузов: и тех якобы талантливых, что приехали из деревни, и детей богатых родителей.
Все они были людьми удивительно скучными, глупыми, говорящими одни банальности.
Как они отличались от тех, с кем я учился в школе!
И тем не менее, из всего «Протона» на моей памяти только Артамонов поступил в «Вышку». И то судьба у него сложилась довольно непросто…
Впрочем, речь сейчас не о нём.
Я говорю о другом. Я удивляюсь, как вышло так, что все эти талантливые, умные, эрудированные, отважные, волевые, нравственные и как правило очень красивые люди так бездарно загубили свои жизни. Умерли ведь почти все. А те, кто не умер, в итоге оказались у последней черты и стоят в шаге от гибели.
И не надо сомневаться: скоро им тоже придёт конец.
Ладно, если это случилось бы с некоторыми. Но нет же, это произошло со всеми.
Взять, к примеру, Рустама Алиева. Он был лучший математик в «Протоне». Все эти дебилы из крутых лицеев рядом с ним не стояли.
Он был навальнистом, а за два месяца до окончания школы разочаровался в своём кумире, и уехал на Донбасс, где вступил в ополчение и погиб в первом же бою.
Хороший он был парень, Рустам Алиев.
Рустам был милым парнем. Вы даже не представляете, до какой степени он был милым.
Пухлые щёки, круглое детское личико, маленький нос уточкой, чуть смуглая кожа. Он был высок и долговяз и совсем не склонен к полноте. У него были длинные руки с жилистыми ладонями и такие же длинные ноги с огромными ступнями.
Он носил длинные несуразные кофты, толстовки, всё обязательно с длинными рукавами, синие джинсы с подворотнями и модные большие кроссовки. Свои золотисто-русые волосы он всегда укладывал под причёску с хохолком.
До восьмого класса у него был пресс, но потом он забил на спорт и отрастил брюшко, которое очень выдавалось на фоне его в целом тощей фигуры.
Он погиб в Донбассе в мае или июне 2019 года.
Впрочем, нет. Я вру себе. Вру так же, как врут себе тысячи и миллионы людей по всему миру. На самом деле каждый человек превосходно знает свою судьбу.
Что самое интересное, другие люди тоже знают его судьбу, но сделать с ней что-то редко когда бывает в их силах.
Когда человек достигает двенадцати или тринадцати лет, уже можно с точностью сказать, будет ли он простым обывателем, примерным отцом семейства или хозяйкой дома, будет ли влачить долгое, страшное и беспросветное существование, в железных башмаках пешком следуя по дионине слёз, которую мы называем жизнью, – или устремится в заоблачные выси, поднимется выше Солнца, дойдёт до последнего края и добьётся-таки того, что его поглотит небо.
На самом деле уже в детстве можно сказать, какая участь ждёт ребёнка. Всё это бывает видно, всё это часто бывает прямо написано на лице.