Не обижайте колдуна

Возможно, это было невежливо — трогать чужие вещи без спросу, но тяжесть прошедшего дня вытравила из меня все представления о морали, вежливости и воспитании, так что я просто подошла к заинтересовавшей меня вещице и взяла в руки.

— Что это?

Я поднесла коробочку к свече на столе, чтобы лучше рассмотреть. Открыла ее. Внутри на красном бархате недобро чернели странные кресты с окаймленными серебром краями. Что-то знакомое, будто из учебников по новейшей истории. Или с черно-белых фотографий начала прошлого века. Пыльные, как будто их долгие годы никто не трогал. Я взяла один из крестов и провела по нему большим пальцем. Из-под толстого слоя пыли выглянула свастика.

Я тут же отбросила крест обратно в коробочку, как будто он мог ожогом отпечататься на моей руке. Тамзин незаметно выплыл из темноты позади меня и медленно потянулся рукой, чтобы забрать ордена.

— Хочешь что-то сказать? — полюбопытствовал он, чуть наклонив голову набок. Зрачки как две маленькие точки. — Не стоит искать «скелеты в шкафу», если не готова к правде.

— И как же эта правда звучит?

Я не разбиралась в военных наградах, но мне хватало фантазии представить, за какие заслуги их выдавали и скольких рек крови они стоили. Повидав однажды хладнокровие Тамзина в «Вестнике», несложно было вообразить, как именно он их заслужил.

— Времена были суровыми, Имриш, — пояснил Тамзин, убирая с глаз долой напоминание о военных годах. — Всю мою труппу разогнали. Одних артистов, с еврейскими корнями, растащили по лагерям, других — отправили на фронт. У меня осталась лишь жалкая кучка женщин, плакавших по ушедшим на войну отцам и мужьям, так что я тоже решил принять участие в готовящейся кампании на стороне своей родины.

— Так вот ты откуда!

— Правда, воевал я недолго. Меня раскрыли, узнали об особых талантах. — Тамзин вернулся к тумбе, зажег еще одну свечу и поставил ее в подсвечник на старый холодильник. — Рассказать, как далеко мне потом пришлось убегать от господ из Аненербе, остатков Общества Туле и прочих нацистских оккультистов? Хотя нет… — он задумался, глядя на огонь, — эти истории я приберегу на потом.

Я глупо захлопала глазами. Стоило догадаться и раньше, откуда Тамзин родом. Особенно после того, как он упомянул гонения ведьм в Западной Европе. Германия славилась своим противостоянием с еретиками. Еще бы! Ведь там за пару веков нескончаемой «охоты», по скромным подсчетам историков, чьи труды я изучала еще в школе, было сожжено более ста тысяч человек. Причем треть из них составили мужчины, и всех обвиняли в тайной и порочной связи с дьяволом.

Мы с Тамзином переглянулись:

— Das Leben ist kein Kinderspiel, — бросил он с резким выговором, холодно сверкнув глазами, и на этом тема себя исчерпала.

Правда мне так и хотелось поддеть его и заявить, что из него так себе ариец, но вспомнила, что он как оборотень может менять внешность на свой вкус и цвет, и все вопросы отпали сами собой.

В сгустившейся тишине, нарушаемой лишь приглушенными криками и паникой снаружи, Тамзин продолжил метаться по своему фургону и что-то искать. Я бы хотела ему помочь, но порою чтобы помочь человеку достаточно просто не мешаться ему под ногами.

Почему-то от очередной тамзиновской истории у меня разыгрался аппетит. Так что я полезла в холодильник и отпрыгнула от него, едва приоткрыв.

— Фу!

Теперь понятно, откуда исходило зловоние испорченных продуктов. Стоило один раз сделать вдох, как вонь забилась в ноздри.

Из темноты послышался задорный смех.

— А ты чего хотела, Имриш? — спросил Тамзин, не скрывая веселья. — Мы на пустошах уже больше месяца стоим. Но в первую же неделю после прибытия Эллен сцапала меня, и некому тут было наводить порядок.

— Сколько же она тебя держала?

— Достаточно долго. Я не считал.

— И что, тебя никто не искал?

— Почему же? Может кто-то и пытался, но Эллен могла придумать любое оправдание моему отсутствию. И ей верили.

Маг вернулся из дальнего конца трейлера, нервно дернул веком и откинул ногой ворсистый ковер, лежавший возле кровати. Под ним оказалась небольшая дверца с замочной скважиной, заставившей меня понять, что несмотря на всю свою болтливость Тамзин был скрытным человеком, любящим прятать все свои секреты за семью печатями.

— Так как ты собираешься убить Эллен? — Прикусила язык, осеклась. — Мы собираемся…

Тамзин присел на колени и начал бороться с потайной дверцей в полу. Похоже, что ключей у него не было, так что он просто пытался выломать ее руками.

— Ты мне расскажи, — натужно выговорил он сквозь зубы. — Я готов поспорить, что ты прочитала множество книжек о всевозможной нечисти и знаешь как с ней бороться.

— Ну… в том-то и дело, об убийствах ведьм слишком много преданий. Одни пишут, что ведьму можно убить только осиновым колом: проткнуть ее в сердце и после заколотить в гробу, положив лицом вниз. Другие утверждают, что нужно отрубить голову. Третьи — что вырезать сердце серебряным ножом. Четвертые заявляют, что ведьму от скверны может очистить только огонь. Ну а пятые…

Тамзин обратил ко мне лицо, все еще цепляясь за края потайной дверцы. Она ему не поддавалась.

— Пятые утверждают, что ведьма не может умереть ровно до тех пор, пока не передаст все свои знания преемнику.

Маг поднялся на ноги. Я уж было подумала, что он сдался, как тут он треснул по дверце ногой. Но перед этим выругался непонятным мне немецким словом.

— Знаешь, Имриш, я многое на свете повидал, — сказал он, продолжая избивать дверь. — Но то, что случилось сегодня, я увидел впервые. Эллен уже не человек, так что сражаться с ней будет гораздо сложнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все видела, милая моя. Она пыталась впитать в себя больше, чем может, и ее разорвало от жадности. На этом все должно было закончиться. Но потом каким-то образом она вселилась в труп. Как убить труп, Имриш?

Так и хотелось спросить «что ты делаешь, Тамзин?», но он так увлеченно долбал ногой по дверце, что не хотелось его прерывать.

— Огнем, — выдохнула я.

— Все может быть. Это срабатывало во все времена. Но! Не все так просто. Способа расправиться с Эллен у нас всего два. И самое смешное, что один из них никак от нас не зависит.

Я нахмурилась. То ли от его мудреной мысли, то ли от звука, который издавала дверца, когда по ней приходился удар. Он был слишком громким, а значит мог привлечь ненужное внимание.

— Я сейчас не буду зачитывать тебе лекции о различного рода энергиях. Скажу лишь, что силы Эллен сейчас весьма нестабильны. И чем больше она их использует, тем больше вероятность, что она рванет, как бомба. Опять. Но на этот раз окончательно.

Я представила себе огненный гриб, взмывающий в небо после ядерного взрыва, и поморщилась:

— А второй вариант какой?

Тамзин еще раз треснул по дверце, и она, наконец, выгнулась в другую сторону, звякнув сломанным замком. Маг блаженно улыбнулся.

— Я бы проткнул ее серебряным ножом или колом, обезглавил и сжег. Не факт, правда, что сработает. Но если не попытаемся, то так и застрянем в этом десятилетии.

Он нагнулся и открыл покореженную дверцу. Свет свечей волнующе заиграл бликами на том, что лежало внутри.

— Выбирай игрушку, Имриш.

— О-о-о… — протянула я, но не удивилась.

— У каждого должно быть небольшое хобби.

Тамзин не был бы Тамзином, если бы у него не было личного склада оружия подле кровати. Он достал из дыры в полу один ящик, второй, третий… Разнообразие огнестрельного оружия заставило бы любого любителя пушек в возбуждении утереть со лба холодный пот. Дробовики, пистолеты, винтовки… Все, чего пожелает душа социопата! Причем этими набитыми доверху ящиками выбор «игрушек» не ограничился: многое еще лежало под полом. Как огнестрельное, так и колюще-режущее.

Маг достал из подполы до боли знакомый тесак. Похожей штукой Анри пугал офисных работников.

— Старый добрый друг, — пояснил он, любовно изучая отблески на стали, — всегда рядом.