Не обижайте колдуна

========== Пролог ==========

Дряхлое лицо медленно выплыло из темноты:

— Посмотри сюда. Только внимательно смотри, взгляда не отводи. — Старик придвинулся вперед на скрипучем стуле и начал раскачивать золоченые карманные часы перед глазами девочки. — Смотри. И прислушайся. Ты слышишь тиканье?

Боязно всхлипнув, она кивнула. Пыталась сопротивляться, но взгляд ее то и дело возвращался к часам.

— Хорошо, — прохрипел старик. — Не бойся. Ты слышишь, как тиканье бьется в такт твоему сердцу?

Снова кивок. На этот раз более спокойный. Глаза стали внимательно следить за размеренным покачиванием часов на длинной цепочке.

— Замечательно. А теперь сосредоточься на том, что случилось. И замри.

С небывалой ловкостью старик подбросил часы и сжал их в кулаке. Взгляд девочки, пустой и безжизненный, замер прямо перед собой. Рот чуть приоткрылся. Несомненно, она вновь вернулась туда, где быть не хотела.

— Я заберу это из твоей памяти, — произнес старик и потянулся к лицу девочки.

Большие пальцы коснулись лба, указательные легли на виски. Секунда, и недвижимая, точно кукла, она обмякла на диване, на котором сидела. Локоны темные густые, кожа бледная, почти что фарфор. Старик оценивающе посмотрел на девочку, как художник на свое произведение искусство, проверяя, законченно ли оно, и повернулся к темной прохожей.

— Можете входить! — громко прохрипел он и закашлялся.

В комнату с занавешенными окнами, освещенную настольной лампой, зашли двое мужчин. Один — плотно сбитый, недовольный, с усами под крючкообразным носом, другой — чуть потоньше, в мешковатой одежде и с потекшим от несчастья лицом.

— Все кончено? Она ничего не вспомнит? — Спросил тот, что потоньше.

— Ничего. — Седовласый старик спрятал часы во внутренний карман пиджака. — Я поставил глухую заслонку. Или стену. Называйте, как хотите. С возрастом, конечно, она может ослабнуть и рухнуть, но это случится не скоро.

— Отлично, — отреагировал усач с явным недовольством, сложа на груди руки. Каждым своим жестом, дернувшимся мускулом на лице и тоном он выдавал свою нервозность, показывая, что отдал бы все, лишь бы находиться сейчас в другом месте.

— Она станет… Прежней? — обеспокоенно спросил второй мужчина. Его подбородок зарос трехнедельной щетиной, лицо опухшее, как у заядлого пьяницы.

— Последние два месяца она только и делала, что молчала, плакала, ссала под себя и пускала слюни, — с отвращением резюмировал усач. — Как ты думаешь, Моррис?

Но не успел старик ответить, как девочка зашевелилась и вновь открыла большие и темные глаза. Зрачка почти не видно. Непонятно, что творится внутри этой пропасти.

— Дедушка, вы кто? — пугливо поинтересовалась она, взглянув на незнакомца. Ее взгляд изменился, и старик довольно улыбнулся, убежденный тем, что все сделал правильно.

— Лучше про меня скажи. — Усач вышел на свет и нетерпеливо развел руками. Синяя рубашка, блестящая бляшка на поясе. Острый взгляд. — Помнишь меня?

Девочка насупилась:

— А вы кто?

— Так-то лучше.

Колеблясь, Моррис тоже подошел поближе.

— А меня узнаешь?

Её лицо мигом осветила детская наивная улыбка, обычно заставляющая взрослых улыбаться в ответ:

— Папа.

— О, господи! — Мужчина тут же сел на диван и бережно обнял девочку. На его лице заблестели слезы. — Доченька, вернулась! Она впервые улыбается. После всего…

— Хорошо. — Старик удовлетворенно кивнул. — Берегите эту улыбку, Моррис.

Усач сплюнул на пол:

— Соплячка к тебе вернулась. — Его явно не радовал подобный исход. — Ты доволен?

— Да.

— Отлично. А теперь, Моррис, слушай сюда, — усач подошел к дивану и нагнулся к непутевому отцу. Он заговорил тихо, но от острого слуха старика ничего не утаишь: — Если ты хоть раз об этом где-то заикнешься, откроешь свой поганый рот и попытаешься мне навредить, то я мигом шкуру спущу не только с твоей соплячки, но и с тебя. Ты понял меня?

Затем, пробормотав что-то неоднозначное, усач достал из кармана сложенную пачку купюр, перетянутую резинкой, и небрежно кинул ее на стол.

Старик нахмурился, глядя на нее:

— Я не нуждаюсь в деньгах. Особенно в грязных, которыми вы пытаетесь отмыть свое имя.

— Тогда чего же вы хотите?

— Вы сказали, что девочке нужна помощь, и я ей помог. Считайте, это ради нее. — Показав, что разговор закончен, старик с трудом поднялся со стула. Одна рука, иссушенная и сморщенная, вцепилась в трость, другая держалась за больные ребра.

Хромая к выходу, он сжал челюсти и сипло прошептал:

— За платой я приду позже.

========== Часть 1. Знакомьтесь, Тамзин Кейр ==========

— Боже, Салли, ну и зачем ты меня сюда притащила? Я же говорила, что не люблю эти ваши ярмарки и карнавалы.

— Не выкручивайся. Я обошла с тобой сегодня все скучные книжные магазины. Теперь и ты со мной прогуляйся.

Яркий свет софитов, подсвечивающих фестивальную площадь, резанул по глазам. Кругом и всюду теснились цветные лотки и палатки, слышались разговоры, музыка и звонкий смех, а в воздухе остро ощущались пряные ароматы праздника, от которых обычно зудят ладони и чаще бьется сердце.

— Ты что, боишься раскрашенных людей? — спросила Салли, когда мимо нас проплыла важного вида женщина в старинном пышном платье и с набеленным лицом.

— Нет, просто не люблю подобные сборища.

Несмотря на мой снобизм и дурное расположение духа, глаза подруги все равно горели от восторга. Я не сомневалась, что здесь, среди людей, спрятавшихся за костюмами и масками, скрипящих аттракционов и автоматов со сладкой ватой, она ощущала себя как дома.

— Да брось! Тебе понравится! Эти ребята «Берг и Кейр» к нам каждый год приезжают.

— Как давно?

— Уже лет пять примерно.

— Ага… — Я замолчала, когда мимо нас весело проскользнула странного вида компания в кружевных полумасках. Кажется, среди них я узнала свою коллегу с работы — унылую тихоню, вечно корпящую над отчетами. — Готова поспорить, что ты ни разу этот карнавал не пропускала. Как и многое другое.

Подруга деловито поправила очки и убрала прядь светлых волос за ухо:

— Конечно. Мне нравится смотреть, как люди самых строгих правил разрешают себе всякие безумства, забывая про запреты. Знаешь, тебе бы тоже расслабиться не помешало.

— Неужели ты хочешь меня в кого-то нарядить? — Идея показалась мне нелепой. Ровно как и то, что я вообще пришла на дурацкий фестиваль.

— Нет, я хочу тебя кое с кем познакомить. Он тут главный. Ох, — Салли вдруг улыбнулась одной из своих самых мечтательных улыбок, и в стеклах ее очков отразились карнавальные огни, — тебе понравится. Он гений! Очень необычный человек. Начитанный. Коварный. Настоящий провидец, маг и знаток темных искусств.

— То есть — обманщик.

— Да нет же!

Я прыснула от смеха и толкнула ее плечом:

— Спорим?

— У него вся семья сплошь ясновидящие. Его бабка в сороковых предсказала войну, мама — падение башен-близнецов, а он сам…

— Да-да, — перебила я ее, едва удерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Он тоже обязательно что-то громко предсказал после того, как это уже произошло.

— Я говорю тебе, он маг!

— Салли, — я ободряюще похлопала ее по руке, — магии не существует. Люди верят во всю эту брехню, потому что хотят быть обманутыми. А я не верю. И быть обманутой не хочу.

— Что ж, вот и проверим! — Она огляделась по сторонам и ткнула пальцем в какую-то нелепую лиловую палатку, украшенную золотыми узорами — самую непримечательную из всех. — Тебе туда. Поговори с ним и поймешь, что я права.

— А ты что, уходишь?

— Да! — фыркнула она. Затем прошла дальше и, обернувшись, подмигнула. Водопад светлых волос заструился по ее плечам. — Буду тебя ждать возле колеса обозрения. Там был стенд с плюшевыми медведями, постараюсь выиграть одного.

— Погоди, а как зовут твоего мага?