Страница 39 из 49
— Значит, вы знали о них давно? — спросил он, не удивляясь и не особенно разочаровываясь. (Хэдфилд был совершенно прав: открытие марсиан было гораздо важнее.)
— Да, — сказал Хэдфилд. — Они были обнаружены около двух лет назад и не очень редки в экваториальном поясе, они растут только там, где много солнечного света, и ваши — самые северные.
— Чтобы выделить кислород из песка, требуется очень много энергии, — объяснил Бейнс. — Мы помогли им интенсивным освещением и еще кое с чем поэкспериментировали. Смотри, каков результат.
Гибсон подошел к участку, осторожно ступая по узкой тропинке. Растения не были точно такими же, как те, что он обнаружил, хотя они явно происходили от одного и того же вида. Самым удивительным отличием было полное отсутствие газовых капсул, их место заняли мириады мельчайших пор.
— О, это важнейший момент, — сказал Хэдфилд. — Выведенная разновидность выпускает кислород вовне, ей не нужно делать запасы, ведь у него достаточно света и тепла. Весь кислород, которым ты сейчас дышишь, поступает из этих растений — другого источника в этом куполе нет.
— Понятно, — медленно произнес Гибсон. — Значит, вы пошли гораздо дальше того, что предлагал я. Но я все еще не понимаю, зачем нужна вся эта секретность.
— Секретность? Какая секретность? — спросил Хэдфилд с видом оскорбленной невинности.
— Как, какая? — запротестовал Гибсон. — А кто недавно просил меня ничего не сообщать об этом месте?
— О, это просто мы не хотим давать ложных надежд, но, через несколько дней, если кое-что подтвердится, будет сделано официальное объявление. Никакой настоящей секретности тут не было.
Гибсон размышлял над этим утверждением всю обратную дорогу до Порт-Лоуэлла. Хэдфилд рассказал ему очень многое, но разве он рассказал ему все? Где, в конце концов, Фобос, как он вписывается в эту картину? Или его подозрения относительно внутренней луны не верны, и она не имеет никакого отношения к лаборатории?
Ему хотелось прямо спросить об этом Хэдфилда, но он передумал. Можно выставить себя дураком.
Купола Порт-Лоуэлла уже поднимались над горизонтом, когда Гибсон заговорил о том, что беспокоило его последние две недели
— «Арес» возвращается на Землю через три недели, не так ли? — обратился он к Хэдфилду. Тот лишь кивнул, вопрос явно был чисто риторическим, ибо Гибсон знал ответ не хуже других.
— Я тут подумал, — медленно проговорил Гибсон, — хотелось бы еще немного побыть на Марсе. Хотя бы до следующего года.
— А-а, — протянул Хэдфилд. Это восклицание не выражало ничего — ни радости, ни неприятия, и Гибсон почувствовал себя немного уязвленным тем, что его «Сокрушительное» заявление так принято. — А твоя работа?
— Я могу ей заниматься на Марсе даже с большим успехом.
— Полагаю, ты понимаешь, что если останешься здесь, тебе придется овладеть какой-нибудь полезной профессией. — Он слегка криво улыбнулся. — Я не очень тактично выразился? Я имею в виду, сможешь ли ты оказать какую-нибудь помощь в управлении колонией? Есть ли какие-то конкретные предложения?
Звучало обнадеживающе, по крайней мере, означало, что Хэдфилд не отверг предложение сразу. Но эту сторону вопроса Гибсон упустил из виду в своем порыве энтузиазма.
— Я вовсе не думал о том, чтобы поселиться здесь навсегда, — начал он немного запинаясь. — Но я хочу провести некоторое время, изучая марсиан, попытаться найти еще кого-нибудь из них. Кроме того, я не хочу покидать Марс сейчас, когда все становится таким интересным.
— Что имеешь ввиду? — быстро сказал Хэдфилд.
— Ну, эти кислородные установки, и ввод седьмого купола в эксплуатацию. Хочу посмотреть, что из всего этого выйдет в ближайшие несколько месяцев.
Хэдфилд задумчиво посмотрел на своего собеседника. Он был удивлен меньше, чем мог себе представить Гибсон, потому что уже сталкивался с подобными вещами раньше. Он предвидел возможность этого, и отнюдь не был недоволен таким поворотом событий.
Объяснение было действительно очень простым. Гибсон был счастливее, чем когда-либо на Земле, он сделал что-то стоящее и чувствовал, что становится частью марсианского сообщества, что становится нужным этим людям. Его дальнейшая судьба была по сути уже почти предрешена, и тот факт, что Марс уже совершил одно покушение на его жизнь, только укрепил его решимость остаться, только сильнее привязал его к Марсу. Если он вернется на Землю, то уже не вернется домой — он отправится в изгнание.
— Энтузиазма, знаете ли, недостаточно, — сказал Хэдфилд.
— Вполне это понимаю.
— Этот наш маленький мир основан на двух вещах — мастерстве и трудолюбии.
— Я не лентяй и уверен, что смогу освоить и инженерную, и административную работу, — какая понадобится.
Это, вероятно, правда, подумал Хэдфилд. Ума Гибсону не занимать. Но, помимо интеллекта, важную роль играют личные качества человека, его способность вписаться в коллектив. Будет лучше лучше не обнадеживать Гибсона до тех пор, пока он не наведет дополнительные справки и не обсудит этот вопрос с Уиттакером.
— Вот что сделай, — сказал Хэдфилд. — Подай предварительную заявку, я запрошу Землю. Получим ответ примерно через неделю. Конечно, если они откажут, мы ничего не сможем сделать.
Гибсон сомневался в этом, потому что знал, что Хэдфилд не слишком много обращает внимания на земные правила, когда они мешают его планам. Но, естественно, Гибсон говорить об этом не стал, а просто сказал:
— А если Земля согласится, тогда, я полагаю, все зависит от вас?
—Да. Тогда я подумаю более предметно.
Ну что ж, думал Гибсон, и это неплохо, если на то пошло. Теперь, когда он сделал решительный шаг, он почувствовал огромное облегчение, — ему не нужно было больше ничего решать, оставалось лишь плыть по течению, ожидая развития событий.
Дверь шлюза открылась перед ними, и блоха влетела в город.
Даже если он ошибся, большого вреда не будет. Он всегда может вернуться на Землю на следующем корабле — или на том, что будет после. Но не было никаких сомнений, что Марс изменил его. Он знал, что скажут некоторые из его друзей, когда прочитают новости. — «Ты что-нибудь слышал о Мартине? Похоже, что Марс сделал из него человека! Кто бы мог подумать?».
Гибсон неловко поежился. У него не было ни малейшего намерения становиться для кого-то возвышающим примером, даже если этот пример мог помочь кому-то. Даже в самые сентиментальные моменты он всегда считал ханжескими викторианские притчи о ленивых, эгоцентричных мужчинах, которые становятся полезными членами общества.
Но у него было ужасное подозрение, что с ним начинает происходить нечто необычайно похожее.
Глава 14.
— Прекрати, Джимми. Ты что, есть не хочешь? О чем ты думаешь?
Джимми раздраженно поигрывал синтетическим омлетом на своей тарелке, который уже был порезан на микроскопические кусочки.
— Я думал об Ирэн, о том, какая жалость, что у нее никогда не было шанса увидеть Землю.
— А ты уверен, что она этого хочет? Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь здесь сказал хоть одно доброе слово о Земле.
— О, она действительно этого хочет. Я уже спрашивал ее.
— Перестань ходить вокруг да около. Что вы двое сейчас планируете? Она хочет сбежать на «Аресе»?
Джимми довольно болезненно усмехнулся.
— Это хорошая идея, но для ее осуществления потребуется немало усилий! А, честно говоря, тебе не кажется, что Ирэн должна вернуться на Землю, чтобы закончить свое образование? Оставаясь здесь она превратится в а-а…
— Простую бесхитростную деревенскую девчонку, неотесанную колонистку? Это то, о чем ты думал?
— Ну, что-то вроде этого, но мне бы не хотелось, чтобы ты выражался так грубо.
— Извини, я не хотел этого делать, и, по правде говоря, вполне согласен, — мне это тоже приходило в голову, думаю, что кто-то должен сказать об этом Хэдфилду и («Вот именно» — взволнованно вклинился Джимми.) вы с Ирэн хотите, чтобы это сделал я.