Страница 1 из 49
Артур Кларк
Пески Марса
Предисловие
Мой первый роман «Пески Марса» был написан в конце 1940-х годов, когда Марс казался гораздо дальше, чем сейчас. Перечитывая его снова по прошествии многих лет, я приятно удивляюсь тому, как мало он устарел на фоне бурного развития космической эры. Правда, есть несколько технических концепций, которые не совсем верны с точки зрения современной науки (читатели могут попытаться, ради развлечения заметить их); и есть, пожалуй, гораздо больше объяснений научных основ, чем это необходимо в наше просвещенное время. Но очень мало в романе того, что я бы изменил, если бы писал эту историю сегодня.
Это один из первых научно-фантастических романов о Марсе, который отказался от романтических фантазий Персиваля Лоуэлла, Эдгара Райса Берроуза, К. С. Льюиса и Рэя Брэдбери (четверо джентльменов, которыми я очень восхищаюсь). К 1940-м годам было уже ясно, что атмосфера планеты слишком разрежена, чтобы поддерживать существование высших животных земного типа. Увы, никаких марсианских принцесс быть не может, и когда люди доберутся до Красной планеты, они не смогут ходить по ее поверхности без приспособлений для дыхания. Поэтому главная проблема, с которой я столкнулся при написании этого романа, заключалась в том, чтобы сделать Марс интересным и захватывающим, несмотря на все эти ограничения, или даже, если это возможно, благодаря им.
Блестяще успешная миссия «Маринер»[1] показала, что атмосферное давление на Марсе даже ниже, чем обычно предполагалось, и нам там понадобятся скафандры, а не просто дыхательные маски. Кроме этого и открытия обширных кратеров в картине планеты с момента написания «Песков Марса» не произошло никаких серьезных изменений.
Прежде всего, вопрос о марсианской жизни все еще полностью открыт. В своей известной работе «A Search for Life on Earth at Kilometer Resolution»[2] Карл Саган и его коллеги использовали метеорологические спутниковые фотографии, чтобы показать, что «Маринер IV» не смог бы обнаружить жизнь даже на хорошо населенной Земле. Тем более он не смог бы сделать это на Марсе, где мы не знаем, что ищем. Нам придется побродить по поверхности Марса, прежде чем мы сможем сказать, есть ли кто-нибудь в соседнем доме.
И даже тогда мы не сможем однозначно ответить на этот вопрос довольно долго, ведь площадь суши Марса больше, чем у Азии, Африки и Америки вместе взятых — его исследование займет десятилетия, если не столетия.
Тем не менее, многие тайны, которые мучили поколения людей, теперь близки к разрешению. Сколько лет исполнилось этой книге? Когда она станет вдвое старше, роботы-исследователи будут разбросаны по всему Марсу. А некоторое время спустя, люди будут готовиться к ним присоединиться.
Артур К. Кларк.
Лондон, Август 1966.
Глава 1
— Значит, ты в первый раз поднимаешься наверх? — спросил пилот, лениво откинувшись на спинку кресла, так что оно раскачивалось взад-вперед в карданных подвесках. Он небрежно сцепил руки на затылке, но это ничуть не успокоило его пассажира.
— Да, — сказал Мартин Гибсон, не отрывая глаз от хронометра, который отсчитывал секунды.
— Я так и думал. Ты никогда не не описывал взлет правильно — вся эта чепуха об обмороке при ускорении. Зачем? Это плохо сказывается на нашем бизнесе.
— Мне очень жаль, — ответил Гибсон. — Но это было лишь в моих ранних рассказах. Космические путешествия тогда еще не начались, и пришлось напрячь все воображение.
— Все может быть, — неохотно согласился пилот. (Он не обращал ни малейшего внимания на приборы, а до взлета оставалось всего две минуты.) — Забавно, я думаю, испытать самому то о чем ты так часто писал.
Это прилагательное, — подумал Гибсон, — вряд ли было бы тем, которое он сам употребил бы, но он понимал пилота. Десятки его и героев, и злодеев смотрели, загипнотизированные безжалостными секундными стрелками, ожидая, когда ракеты швырнут их в бесконечность. И вот теперь (как это всегда бывает, если долго ждать) реальность догнала вымысел. — Он сам очутился на месте своих героев. До старта всего девяносто секунд. Да, это «забавно» — если эту ситуацию описать в книге, читатель сочтет ее справедливой.
Пилот взглянул на него, понял его состояние и ободряюще улыбнулся.
— Пусть тебя не пугают твои собственные истории. Представляешь, я как-то раз на спор стартовал стоя, хотя это было чертовски глупо — так делать.
— Я не боюсь, — заявил Гибсон, с излишней бодростью.
— Гм, — сказал пилот, взглянув на часы. — Тогда не цепляйся так за сиденье, это всего лишь берилловый марганец, ты можешь его согнуть.
Смутившись, Гибсон расслабился. Он понимал, что реагирует на воображаемые опасности, но они казались такими реальными.
— Конечно, — сказал пилот, все еще непринужденно, но теперь, как заметил Гибсон, не отрывая глаз от приборной панели, — было бы не очень удобно, если бы это продолжалось дольше нескольких минут… а, запустились топливные насосы. Не волнуйся, при вертикальном старте происходят забавные вещи, да пусть сиденье себе качается, как ему нравится. Закрой глаза, это должно помочь. Слышишь, как включились стартовые двигатели? Не волнуйся, нам потребуется всего около десяти секунд, чтобы набрать полную тягу — кроме шума ничего страшного не будет. Нужно просто потерпеть, смириться с этим. Да что с тобой!?
Но Мартин Гибсон уже грациозно отключился, хотя ускорение еще не превысило ускорения в скоростном лифте.
Он пришел в себя через несколько минут и тысячу километров. Стыд-то какой — первое, что пришло ему в голову. Солнечный луч падал ему прямо в лицо, так-как крышка иллюминатора была сдвинута в сторону. Несмотря на яркость, свет не был невыносимо слепящим, только часть его просачивалась сквозь хорошо тонированное стекло.
Мартин посмотрел на пилота, склонившегося над приборной доской и что-то деловито записывающего в бортовой журнал. Все было очень тихо, но время от времени раздавались странно приглушенные звуки — почти миниатюрные взрывы, — это привело Гибсона в замешательство. Он тихонько кашлянул, давая знать о том, что он уже пришел в себя, и спросил пилота, что это такое.
— Двигатели нагрелись до пяти тысяч градусов и теперь быстро остывают. Ты сейчас хорошо себя чувствуешь?
— Я в порядке, — искренне ответил Гибсон. — Можно, мне встать?
После обморока его психологическое состояние было довольно неустойчивым, хотя он и не осознавал этого.
— Как тебе будет угодно, — с сомнением произнес пилот. — Но будь осторожен — придерживайся за что-нибудь надежное.
Гибсон почувствовал удивительное возбуждение. Настал момент, которого он ждал всю свою жизнь. Он же в космосе! Было очень жаль, что он пропустил взлет, но ведь об этом можно и умолчать.
С расстояния в тысячу километров Земля все еще казалась очень большой и вызывала что-то вроде разочарования. Причина была очевидна. Он видел так много фотографий и фильмов, сделанных из космоса, что удивления не было — он точно знал, чего ожидать. Там были неизбежные движущиеся полосы облаков. В центре четко обозначались границы между сушей и морем, и было видно бесконечное количество мельчайших деталей, но ближе к горизонту все терялось в сгущающейся дымке. Без сомнения, метеорологи пришли бы в восторг, увидев внизу анимированную карту погоды, но большинство метеорологов находилось на космических станциях, откуда открывался еще лучший обзор. Вскоре Гибсон устал от поисков городов и других творений человека. Да… все эти тысячи лет человеческой цивилизации не произвели никаких заметных изменений в панораме внизу.
Тогда Гибсон начал искать звезды и пережил второе разочарование. — Увидел лишь бледные сотни, всего лишь жалкие крохи от того ослепляющего множества, которое он ожидал увидеть. Во всем виновато было темное стекло иллюминатора: подчинив себе солнце, оно лишило и звезды всего их великолепия.
1
Автоматические межпланетные станции серии Ма́ринер запускались НАСА с 1962 по 1973 год.
2
«Поиск жизни на Земле с разрешением в километр»(с D. Wallace), 1971.