Замерший кадр (ЛП)

Когда Малфой замолчал, глядя на нее так, словно он был ее подстреленной дичью, она вздохнула и села рядом с ним у изголовья кровати.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

Слова слетели с ее губ, слабые и тревожные.

— Все наши версии, которые когда-либо существовали, нашли друг друга, они выбрали друг друга.

Она увидела вопрос в его взгляде, когда они снова встретились. Собрав все свое мужество, она сделала глубокий вдох.

— Из-за заклинания или же нет, но мы должны быть соулмейтами по какой-то причине, верно?

— Вот оно, — пробормотал Малфой себе под нос, ухмылка скривила его губы и расплылась в медленной, кривой усмешке, которую он всегда так хорошо изображал. — Это твоя знаменитая логика.

Его плечо коснулось ее, и с резким вздохом Гермиона опустила руку поверх его. Он тут же повернул свою, чтобы переплести их пальцы, и пристально посмотрел на их соединенные руки, размышляя:

— Так ты хочешь попробовать сейчас.

Она сжала его руку, и когда его пристальный взгляд, наконец, снова встретился с ее, что-то блеснуло за серой радужкой его глаз. Все, что она смогла выдавить из себя, это хриплое: «Да».

Затем, прежде чем последние остатки мужества успели испариться, она наклонилась, проведя пальцами свободной руки по острым выступам его челюсти и скул. С каким-то греховным намеком его губы нашли ее.

Нечто, подобного чему она никогда прежде не испытывала, высвободилось в ее груди от ощущения его поцелуя, и Гермиона крепко прижалась губами к его губам, ее глаза затрепетали, когда рука коснулась его лица.

Она почувствовала, что задыхается и одновременно с этим была чертовски напугана, ее сердце забилось в тревожном ритме, когда его губы снова прижались к ее губам, а его зубы зацепились за ее нижнюю губу. Тихий стон вырвался из нее, и она приоткрыла губы под напором его языка.

В этот момент Гермиона забыла обо всем остальном.

Бешеная боль в груди толкнула ее вперед, превратившись в необычайную движущую силу, когда она запустила пальцы в тонкие пряди его волос; одной рукой он обхватил ее бедро и притянул к себе на колени, а другой глубоко зарылся в ее кудри.

И его губы ни на секунду не отрывались от ее губ в медленной, тщательной атаке, его язык переплетался с ее языком с осторожным трепетом, который стал толчком к размножению бабочек в ее животе.

Малфой отпустил ее, его губы скользнули по изгибу ее подбородка и потянулись назад, чтобы ухватить мочку ее уха зубами. Грудь тяжело вздымалась. Гермиона поймала себя на том, что вдыхает тепло из его рта, ее пальцы впились в его затылок, когда одна из его рук скользнула к ее пояснице.

Она поудобней оседлала его колени, а затем увидела его лицо и ухмылку, которую так ожидала и… любила.

Но вот к чему она не была готова, так это к покалыванию в том месте, где его руки касались ее кожи. К тому, как ее сердце продолжало бешено биться, словно никогда не успокоится. И к глубокой тоске, причину которой она не могла определить, когда смотрела в его глаза.

Неизмеримое чувство радости.

При этом ощущении на ее лице расцвела улыбка, и его ухмылка сменилась чем-то совершенно иным, чем-то тихим, уязвимым и полным эмоций.

Она не смогла бы выразить это чувство словами, даже если бы провела здесь тысячу лет. Поэтому она просто смотрела на него, хватая за руку и переплетая их пальцы.

И она чувствовала в его взгляде, что он все понял. Он был ее соулмейтом, и от одной мысли об этом по венам пробежала волнующая волна возбуждения. Ее соулмейт.

В порыве искреннего веселья она уткнулась лицом в его шею, наслаждаясь ощущением его рук, которые скользили вдоль ее спины и теребили ее кудри.

Словно прочитав ее мысли, он прошептал ей на ухо:

— Соулмейты.

*

— …Ты же знаешь, Гермиона.

Очнувшись от своих мыслей, она резко обернулась и увидела веселое лицо Невилла, смотревшего на нее.

— Прости, — смущенно прошептала Гермиона, — что ты сказал?

Невилл пренебрежительно махнул рукой.

— Только то, что вы с Малфоем не можете перестать пялиться друг на друга, и если ты предпочитаешь работать с ним, я не обижусь.

Взволнованная и чувствуя, как румянец заливает ее щеки, она отмахнулась.

— Ерунда. Ты же мой напарник.

С тех пор как они поцеловались в его комнате двумя ночами ранее, Гермиона почти ни о чем не думала, кроме Малфоя. По ночам она видела его во сне. В течение дня она постоянно думала о нем, и на ее губах играла улыбка. И когда она ловила его пристальный взгляд на уроках, он был полон чего-то личного, чего-то конкретно для нее.

В данный момент он смотрел на нее, прикусив нижнюю губу, и это заставило ее сердце сжаться самым восхитительным образом и нежеланным, учитывая, что они были в классе Зельеварения.

— Я настаиваю, — заявил Невилл, торопливо укладывая свои ингредиенты в сумку, — чтобы ты работала вместе с Малфоем, а я — с Тео.

Гермиона хотела попросить его остаться, так как он был единственным разумным барьером от ее мыслей, оставшимся в голове. Если Малфой окажется за ее столом, она не знала, что произойдет. Но Невилл уже понимал ситуацию лучше, чем следовало бы, и даже не знал всей правды.

Этот Драко Малфой был ее соулмейтом.

Эта мысль плясала в ее голове радостной волной, и она не могла бороться с улыбкой, когда Невилл усмехнулся и ушел. Мгновение спустя Малфой устроился на свободном месте рядом с ней.

Его глаза скользнули в ее сторону, чтобы найти ее.

— Похоже, теперь мы партнеры.

— Я думаю, что Невилл и Тео устали от нас, — лениво прошептала она, наблюдая, как он длинными ловкими пальцами вытаскивает свои вещи из сумки.

— Ну ладно, — протянул Малфой, — я устал от них в прошлом году, так что Тео мне должен.

— Так ты знал? — уставившись на него, она понизила голос до шепота, когда Слагхорн взглянул на беспорядок, который устроили все четверо. — В прошлом году?

Он выдал какой-то неопределенный, уклончивый жест.

— Во всяком случае, я подозревал. Они никогда не говорили мне, но через некоторое время это стало довольно очевидно.

Подняв глаза, Гермиона осознала, что в комнате повисла мертвая тишина. Большинство их одноклассников откровенно пялились на нее, и ей пришло в голову, что далеко не все знают, что они проводили время вместе. В своем рассеянном состоянии она даже не задумывалась о том, как это отразится на их совместной работе.

И для того, чтобы сесть и начать случайный разговор.

Но в ответ на хмурый взгляд и поднятую бровь ее нового напарника по столу остальная часть класса вернулась к своей работе, хотя гул от тихого разговора поднялся в воздух.

Когда он осторожно открыл свой текст на нужной странице и повернулся к ней, шквал повышенных эмоций, пронесшийся через нее, снова пробудился.

— Тебе нужно сосредоточиться, Грейнджер, — сказал он с загадочной улыбкой. — Я думаю, что это очень важно.

Проклиная себя, она заметила, что локтем разлила чернила, и поспешила вернуть их обратно в чернильницу своей волшебной палочкой. Он понизил голос и добавил:

— Но хочу отметить, я тоже это чувствую.

Едва ли способная объяснить свое взбалмошное состояние, она сделала глубокий, успокаивающий вдох.

— Чувствую что?

Он только пожал плечами.

— Это. Что бы там ни было между нами. Я чувствую… больше.

— Да, — тяжело выдохнула она. — Больше.

— Как будто мир только что стал яснее, и все становится более осмысленным.

Гермиона с жадностью кивнула.

— Это и есть заклинание?

Высунув язык, чтобы облизать губы, он коротко покачал головой.

— Я так не думаю. Возможно, это связь. Я думаю, что мы приняли ее… две ночи назад.

Эти слова резанули ее мысли, но она все равно кивнула. Гермиона уже смирилась с этой мыслью, и вполне разумно было предположить, что такое обдуманное выражение чувств друг к другу пробудит всю силу душевной связи.

Под столом его пальцы коснулись ее руки; без колебаний она взяла его за руку, даже когда поняла предназначенное сообщение: они могли бы сохранить ситуацию в тайне, если бы она так захотела.