Замерший кадр (ЛП)

========== Часть 1 ==========

Мысли в разуме спорили друг с другом, а хаос овладевал душой. Гермиона глубоко вздохнула.

Библиотека Хогвартса была ее убежищем с тех пор, как ей, первокурснице с блестящими глазами и впечатлением от величия школы, исполнилось одиннадцать лет. Тогда она даже не могла предположить, что ожидает ее в течение следующих семи лет и кем она станет в итоге.

Ее любимая библиотека теперь лежала в руинах, словно символ ее погребенной жизни. Всего лишь очередная потеря, которую ей придется пережить.

Единственная разница была в том, что ее можно было восстановить.

Вспомнив о многочисленных поминальных службах, которые она посетила за последние два месяца, Гермиона проглотила подступившую к горлу желчь. Они не вернут ни Фреда, ни Ремуса с Тонкс… Колина, Лаванду, даже Снейпа. Дом Северуса был самым маленьким и мрачным из всех, но Макгонагалл настояла на том, чтобы оставить его себе.

Если быть по-настоящему честной с собой, Гермиона ухватилась за возможность вернуться в Хогвартс еще до восьмого курса. Хотя бы по той причине, что ей нужно было какое-то время, чтобы обдумать свои мысли.

После битвы за Хогвартс она какое-то время оставалась в Норе, ведь воспоминания ее родителей уже не поддавались восстановлению. Но это быстро переросло в нечто большее, и она обнаружила, что ее переполняет отчаяние. Тошнота в животе появлялась всякий раз, когда она видела Джорджа, потерявшегося в очередной бутылке, или заставала одну из истерик Молли.

Небольшая группа студентов и преподавателей взяла на себя обязательства по ремонту и очистке помещений, и неудивительно, что Гермиона была назначена в библиотеку. В конце концов, она знала эти пыльные штабеля лучше, чем кто-либо другой.

Или это была не она.

Осматривая обломки, не тронутые в течение двух месяцев, она почувствовала, как слезы жгут ее глаза.

Там, где когда-то стояло ее любимое кресло, идеально расположенное относительно камина, чтобы ей никогда не было слишком жарко или слишком холодно, теперь зияла почерневшая дыра, заполненная щебнем и мусором.

Стопки, в которых хранились книги — от хроник восстаний гоблинов до тех, что содержали продвинутые домашние чары, — просто исчезли. Ее сердце оплакивало потерю информации, старых книг, которые никогда не могли быть восстановлены.

Зловоние огня и пепла, смешанное с пылью и разрушением, дошло до ее восприятия, и глаза защипало.

Резко оторвавшись от своего осмотра на звук позади себя, Гермиона резко выдохнула.

У нее было два месяца, чтобы помочь привести библиотеку в порядок, прежде чем в начале сентября прибудет поезд. Ее пристальный взгляд скользнул по группе людей, присоединившихся к ней, задержавшись на одной узнаваемой голове пепельно-платинового блондина, и серые глаза скользнули, чтобы найти ее, из-за чего она сглотнула и тут же отвернулась.

По крайней мере, она не будет бросать вызов воспоминаниям в одиночку.

***

Прошло две недели с тех пор, как Гермиона вернулась в Хогвартс для участия в проекте очистки, и она нашла своего рода тихий покой в этой работе. Наряду с другими восьмикурсниками ей предоставили личные покои, и она была благодарна им за это. Меньше всего ей хотелось, чтобы соседи по общежитию стали свидетелями ее ночных набегов на воспоминания, которые она пока не могла оставить позади.

Всего в библиотеке работало шесть человек: четыре студента и два профессора, и с каждым днем она все больше напоминала пещеру знаний, которой когда-то была.

Но она не стала ей в полной мере.

Столы были из свежего дерева, их поверхность не была испещрена каракулями и гравюрами от столетних перьев; новые кресла были немного жестковаты.

Гермионе было поручено разобрать и починить книги, затерявшиеся среди груды обломков, а также собрать все, что можно было спасти.

Ее работа продвигалась несколько медленнее, чем у остальных, но они не могли ожидать, что она прочтет тысячи книг, не отвлекаясь время от времени. Даже после шести лет учебы в Хогвартсе оставалось все еще так много книг, которые она никогда даже не видела. Это была одна из лучших сторон ситуации.

Во-вторых, Драко Малфой, чье присутствие на ремонтных работах было частью судебного решения, по большей части держался особняком. Хотя они не перекидывались ни одним дружеским словом, он не делал все возможное, чтобы испортить ей жизнь, как прежде.

Особенно когда именно он частенько заставал ее за чтением в то время, когда она должна была отдыхать.

Пару раз ей казалось, что она замечала усмешку на его губах, но это была лишь призрачная тень той уверенности, которую он так откровенно демонстрировал в ранние годы.

Все, что она могла вспомнить каждый раз, когда смотрела на него, была обжигающая боль от палочки и ножа его тетки, оставляющая ее задыхающуюся, рыдающую и разбитую. И то, как Малфой смотрел на это со страхом в широко раскрытых глазах.

Даже в полубессознательном состоянии она видела раскаяние, смешанное с чем-то вроде жалости. Как и все остальные, он был ребенком, когда его путь определили. Не то чтобы это оправдывало то, как он обращался с ней и ее друзьями в течение многих лет, но в тот день она ясно видела на его лице отсутствие жестокости, в отличие от других Пожирателей Смерти.

Очнувшись от воспоминаний, Гермиона сложила несколько вырванных страниц в стопку для дальнейшего осмотра. Древний фолиант был погребен почти в самом низу стопки, и когда она обратила на него внимание, то удивилась толстой обложке, которая наверняка хорошо сохранила содержимое. Взяв в руки книгу, Гермиона поняла, что она заблуждалась — это была не книга, а пачка страниц, скрепленных вместе.

И когда она открыла его, у нее тут же перехватило дыхание. Том был старым. Она видела это по пожелтевшему пергаменту и изящному почерку, который словно говорил о своей архаичности. Она пробежалась глазами по тексту, но большая часть выцвела, делая невозможным правильно расшифровать текст.

На нескольких страницах красовалась черно-белая фотография молодого человека, возможно, чуть моложе ее или же ее возраста, с густыми бровями и прямыми волосами до плеч. Его одежда отнюдь не соответствовала тем, что она видела в своей жизни. И это еще больше укрепило ее мнение о древности фолианта.

Гермиона рассеянно опустилась за ближайший стол и продолжила пристальное изучение.

На следующей странице оказалась фотография другого молодого человека, а дальше — молодой девушки, одетой в похожую старомодную одежду.

Гермиона лениво пролистывала страницы, но вместе с тем осторожно, чтобы не повредить столь хрупкие страницы, пока не дошла до конца. На последней странице пергамента было изображено лицо человека, который был гораздо старше остальных, с длинными волосами и заплетенной в косу бородой, а также с суровым выражением лица.

Под фотографией была нацарапана едва заметная приписка, и Гермиона едва смогла разглядеть надпись.

С. Слизерин

Затаив дыхание, она пробежала пальцами по тексту и перевернула еще одну страницу. Женщина с царственным видом смотрела через плечо, и под изображением она могла только разглядеть курсивом: Р. Равенкло.

С благоговением она мысленно собрала воедино все то, что сейчас обнаружила. Студенты и профессора со времен Основателей, с самых ранних лет существования Хогвартса. Какая увлекательная находка. Хотя она сомневалась, что в то время были камеры, но ведь всегда же существовали заклинания, позволяющие запечатлеть облик человека на пергаменте. И по легкому мерцанию страниц и отсутствию движения, она поняла, что ее догадка была верна.

Ее сердце бешено заколотилось в груди, и она углубилась обратно в просмотр, изучая фолиант с еще большей тщательностью, изучая каждую страницу.

Пролистав почти треть фотоальбома, она остановилась, оцепенев.

Ее внимание привлекла особая страница, выбив последний воздух из легких.

Это была она сама. От карих глаз до буйных темных кудрей, до кривой улыбки. Сходство было ошеломительным. Широко раскрыв глаза и почти не мигая, Гермиона уставилась на изображение, не в силах понять, на что она смотрит. Как же ее фотография оказалась запечатленной в этом древнем фолианте эпохи Основателей? Но ведь это не могла быть она, потому что девушка была одета в такие же древние одежды, что и остальные дамы.