Замерший кадр (ЛП)

При этом заявлении напряжение немного спало с ее плеч, и на губах появилась мягкая улыбка.

— Я тоже так думаю, если честно. Война изменила нас всех, не так ли?

Рука Невилла обняла ее за плечи.

— Это правда.

========== Часть 5 ==========

Молчание между ними тянулось достаточно долго, и Гермиона считала его вполне комфортным. Когда она взглянула на Малфоя, тот смотрел на свой текст, нахмурив брови. Он нахмурился еще сильнее и откинулся на спинку кровати, после чего посмотрел ей прямо в глаза.

— Эти войны гоблинов смешались в голове, — пробормотал он, прижимая ладонь к виску.

Со своего места, скрестив ноги посреди его кровати, которая была устлана разбросанными по всем сторонам пергаментами, она вздохнула.

— Может быть, пришло время сделать перерыв.

— Хвала Мерлину, — сказал он, ухмыльнувшись. — Я был уверен, что ты будешь настаивать на продолжении.

С удивлением она посмотрела на стенные часы.

— Уже почти десять.

Они стали заниматься в его комнате, когда в библиотеке стало появляться много людей, создавая необычайный шум, и Гермиона была рада узнать, что он так же любит полную тишину, как и она.

Малфой собрал свои материалы в аккуратную стопку на прикроватном столике, и ее пронзила острая боль при мысли о их расставании на ночь. Это было одно из их наиболее продуктивных — а уж тем более общительных — учебных занятий за всю ее жизнь.

Вытянув шею, она откинулась назад, опираясь на ладони, и повернулась к нему.

— А знаешь, что меня больше всего интересует?

— У меня такое чувство, что ты сейчас мне все расскажешь, — медленная улыбка расплылась по его лицу — из тех, что всегда вызывали у нее тошноту и головокружение.

— Верно, — Гермиона отвела взгляд, и румянец залил ее щеки. — Как часто, по-твоему, срабатывает заклинание? До этого… я не знаю, как часто мы реинкарнировали и сколько жили?

Его легкомысленное пожатие плечами было опровергнуто серьезностью его ответа.

— Я тоже об этом думал. Нет никаких доказательств того, что одна родственная душа не может жить после того, как другая умирает, поэтому, конечно, через некоторое время погибает и она. Но они не могут быть слишком близки, ни по времени, ни по расстоянию, люди бы все узнали.

— Особенно если мы всегда выглядим одинаково, — добавила она.

— А может, и нет? — он снова пожал плечами, проводя рукой по затылку. — Хотя это не имеет смысла, почему тогда версии нас из Хогвартса тысячу лет назад выглядели так же? Поэтому я думаю, что мы можем смело предположить, что мы всегда выглядели таким образом.

Гермиона сморщила нос и поддразнила:

— Ты хочешь сказать, что я всегда была неравнодушна к блондинам?

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Да. Так и есть.

— Окей, — она провела руками по приятному материалу его одеяла и тут же поймала его взгляд. — Есть ли какой-нибудь способ определить, когда было произнесено заклинание?

— Насколько мне известно, нет, — ответил он. — Само заклинание было описано тысячи лет назад, согласно книге, которую я читал в поместье. Но нет ничего, что говорило бы о его более ранних источниках. Нет, нет никакого способа узнать… и я могу только представить, как это будет терзать тебя.

Выдохнув, она поджала губы.

— Значит, в какой-то интересный исторический период у нас могла быть своя версия. Представляешь, что мы видели? — таинственная улыбка задержалась на ее губах, и Малфой пристально посмотрел на нее, медленно качая головой в ответ на ее размышления. — Интересно, были ли мы когда-нибудь магглами?

— Нет, — ответил на это он с напряженным взглядом. — Эта магия всегда связывала наши души и магия всегда была причастна их существованию, — прежде чем она успела сказать что-то еще, он добавил: — И да, я знаю, что это означает, что ты не всегда была магглорожденной, но технически теперь ты ей являешься.

Гермиона ткнула в него пальцем, собираясь с мыслями.

— Но ты больше не можешь держать на меня зла.

Выражение его лица посерьезнело, а голос понизился.

— Я уже давно перестал.

Она уловила непостижимую глубину в его серых глазах, не в силах понять скрытый смысл его слов, и с тяжелым вздохом отвернулась.

— Вот и хорошо.

При чувстве, что его пристальный взгляд задержался на ней, ее лицо покраснело, а он наконец объявил:

— Я думаю, что у нас было бы несколько интересных моментов вместе. Я могу представить тебя королевой или кем-то еще. А я был бы фараоном.

— Фараоном! — воскликнула она в ответ, хихикая. — А если бы я была королевой, то ты был бы моим королем, я полагаю?

— Скорее, твоим конюхом, — он задумчиво склонил голову набок и поморщился. — Ты была принцессой, помолвленной с жестоким румяным королем в нескольких королевствах отсюда. Но, увы, ты отказалась, и мы стали причиной гибели королевской династии твоей семьи, когда убежали в дикие земли.

Гермиона уставилась на него, недоверчиво рассмеявшись.

— Ты же не просто это придумал!

— Может, и так, — бледный румянец окрасил его щеки, и он отвел взгляд, хотя губы его дрогнули в намеке на улыбку.

— Хорошо, — задумчиво произнесла Гермиона, и ее губы изогнулись в улыбке. — И еще… ты был ужасным пиратом — самым жестоким и страшным во всех морях…

Громкий, искренний смех Малфоя прервал ее, когда он откинул голову назад на спинку кровати, и улыбка изменила его лицо, когда он повернулся к ней.

— Продолжай же. Мне это нравится.

Напевая, она встретила его пристальный взгляд.

— А кем я была? Безбилетником на твоем корабле? Беглянкой, отчаянно пытающаяся показать себя? Дворянкой, нуждающейся в переменах?

— У тебя была своя команда, — сказал он. — Но ты разбогатела и поселилась на острове, предоставленный своим богатствам и желаниям, пока я, сам того не зная, не высадился на твои берега.

Она прошептала:

— Это звучит противоречиво. Я не любила тебя… поначалу.

— Поначалу, — эхом отозвался он, и голос его стал тише. — Но ты же ко мне потеплела. Ты убедила меня отказаться от жизни, полной грабежа и насилия.

Мягкая улыбка тронула губы Гермионы, когда она посмотрела на него через кровать.

— Никогда не думала, что у тебя такое воображение.

Он стиснул зубы, и его взгляд скользнул в сторону.

— Моему отцу это никогда не нравилось.

Эти слова вкупе с настороженностью во взгляде и напряженным выражением лица говорили о многом.

— Твой отец сейчас в Азкабане, — на пожизненном сроке — хотя она и оставила эти слова невысказанными. Когда он вернулся к ней, то ответил медленным кивком, и часть напряжения исчезла с его лица. Гермиона отвела взгляд. — Я не могу не задаться вопросом, что твоя мать думает обо всем этом.

— Я ей ничего не говорил.

Ее уверенность поколебалась, и ей удалось быстро кивнуть.

— Конечно, нет.

— Все не так… — проведя рукой по волосам, он отвел взгляд и отступил назад. — Когда я был дома в конце лета, я даже не знал, что делать с этой ситуацией. И с тех пор… я вообще ничего не знаю.

— Это неортодоксально, — задумчиво произнесла Гермиона, понизив голос при серьезном повороте разговора. — Я тоже, наверное, толком не знаю, что происходит.

На лице Малфоя отразилось крайнее смущение, и он многозначительно уставился на одеяло.

— Непонятно, чего ты от меня хочешь.

Она чувствовала, как ее собственные нервы напряглись, когда она посмотрела на него.

— Я хочу иметь выбор.

— Право, — резко кивнул он, сжимая ладони вместе. — Конечно. А у тебя такого еще не было…

Застигнутая врасплох, Гермиона подтянула колени к груди.

— Ты сказал, что хочешь быть друзьями.

— Конечно, Грейнджер, — он провел рукой по своим взъерошенным волосам, поджав губы. — Мы же пытаемся быть друзьями, да?

— Да, — прошептала она пересохшим ртом. — Но ты же дал мне выбор, — Малфой поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Ты ничего мне не навязывал, и… может быть, дружба — это не то, что нам нужно.