Горе победителям

Д’Амбертье только пожал плечами. Судьба Джоанны, очевидно, весьма мало задевала его; впрочем, сложно было сказать, задевает ли его вообще что-нибудь кроме того, чему в тот момент были посвящены его мысли.

- И все же, - продолжала Хильди, несколько раздраженная тем, что разговор свернул с намеченной темы, - вы, должно быть, очень боитесь смерти.

- Почему вы так думаете?

Д’Амбертье не смотрел на нее. Со стороны можно было решить, что он говорит вовсе не с Хильди, а с кем-то или чем-то иным, что виделось ему во мгле.

- Я бы боялась, - ответила Хильди с насмешкой, - зная наверняка, какой теплый прием меня там ожидает.

Д’Амбертье заметил безразлично:

- Все давно кончено.

- Ничего не кончено, - возразила Хильди и добавила, распаляясь все больше, мелко дрожа от охватившей ее ярости, а голос ее отражался от скалы звонким эхом и устремлялся во тьму, чтобы потонуть где-то в ее бездонном нутре. - Как вы могли сделать это? Как могли быть таким безжалостным? Как могли смотреть на то, что сотворили - изо дня в день, на протяжении нескольких лет? Неужели вам было… неужели вы ни на секунду в себе не усомнились? В том, что вы убиваете человека ради собственных гребаных амбиций?

Д’Амбертье выслушал ее, не перебивая, позволив себе лишь одно небольшое уточнение:

- Не человека.

Хильди отступила от него, точно получив пощечину.

- Вы знали…

Д’Амбертье отстраненно кивнул - по-прежнему не ей, а темноте.

- Вы знали! - воскликнула Хильди, будто не веря собственным словам. - Вот почему вы это сделали! Вы испугались, да? Вы хотели, чтобы он умер, потому что боялись его!

Д’Амбертье покачал головой, смиряясь с тем, что его безмолвный диалог с ночью все же будет нарушен, и повернулся к своей второй собеседнице, посмотрел на нее одновременно с участием и любопытством.

- Что же, - проскрипел он, - вы явились, чтобы получить от меня раскаяние? Вам не кажется, что это несколько запоздало?

- Раскаяние не бывает запоздалым, - отрезала Хильди, не скрывая своего торжества. - Но мне нужно от вас не это.

Стремительным движением она выпрямила руку, которую до этого держала за спиной, и стало видно, что в руке этой она сжимает нож - тот самый, о беспримесности состава которого еще недавно справлялась у Джоанны.

- Вивьенна не имела права этого делать, - сказала она тихо и отчетливо, наблюдая за лицом д’Амбертье - но тот не показывал никакого страха или стремления защититься и как будто был вообще не впечатлен тем, что его собираются убить. - Если бы она знала все как есть, то отправила бы вас к черту, потому что все мы, кого вы и вам подобные зовете колдунами, в глазах мироздания - все равно, что кровные родственники. А убивший того, с кем состоит в родстве, навлекает на себя проклятие… на себя и на все, что породит.

Нож в ее руке подрагивал, но д’Амбертье на него даже не взглянул - смотрел он только на Хильди, и во взгляде его плескалась какая-то болезненная, непонятная ей нежность. Этот взгляд сеяал в ее душе сомнения, не позволял ей нанести удар; в попытке отгородиться, защититься от него, она почти выкрикнула:

- Это все ваша вина! Все, что происходит - это ваша вина! Вы хотели обмануть судьбу, вы надеялись, что последствия вас не затронут… но вы отдали Вивьенне это, - схватившись за медальон, Хильди сорвала его с себя и даже не заметила, что лопнувшая цепочка до крови оцарапала кожу на ее шее, - вы закрепили сделку с ней и вы прокляты так же, как и она. И все, что вы породили… все это проклято тоже.

Она умолкла, тяжело дыша. Д’Амбертье подождал, не скажет ли она еще что-нибудь, и затем осведомился, вымученно улыбаясь:

- И что вы собираетесь делать?

- Снять проклятие, - ответила Хильди, вздыхая. - Пролить кровь убийцы и покончить с этим. Для этого я искала встречи с вами. Вивьенна заплатила за содеянное. Теперь ваша очередь.

Ночь становилась все гуще, хотя казалось, что гуще уже некуда, отрезала их обоих от внешнего мира, откуда перестал доноситься до них даже поднявшийся на вилле шум. Тишина была д’Амбертье по душе; когда он заговорил, в голосе его звучала удовлетворенность:

- Если все, что вы мне рассказали - правда… боюсь, сейчас вы можете делать только хуже.

- О чем это вы?

Д’Амбертье сделал шаг к ней - она вздрогнула, подняла нож, но так и не нанесла удара. Он осторожно извлек медальон из ее сжатых пальцев, коротко осмотрел со всех сторон, затем вновь вложил в ее раскрытую ладонь.

- Как вы узнали об этом, девочка моя?

- Она… - обескураженная его обращением, Хильди не сразу смогла взять себя в руки. - Она оставила письмо. Я нашла его в ее бумагах.

Д’Амбертье продолжал смотреть на нее, не выпуская ее напряженной руки - и вдруг лукаво ей подмигнул.

- Похоже, в этом письме она рассказала не все. Например, что эта замечательная безделушка - кстати, вы знаете, что такие вещи были очень в моде в эпоху Мак-Магона? - не единственный подарок, который я ей оставил.

Выражение жестокого упрямства исчезло с лица Хильди; проще говоря, теперь ее лицо было вовсе лишено всякого выражения.

- Что? - рвано выдохнула она, будто получив удар в грудь.

- Вы на нее немного похожи, - заметил д’Амбертье, касаясь ее щеки с ностальгически-мечтательной улыбкой. - Она была… во всех отношениях экстраординарной особой. Я был изрядно огорчен, узнав, что она умерла.

- Но вы… вы же не…

- Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, Хильдегарда, - сказал д’Амбертье, вздохнув. - Но я боюсь, что и вы зря потратили столько времени на то, чтобы меня найти. Все, что нужно вам для достижения вашей цели… - взяв ее руку, он коротко погладил внутреннюю сторону ее запястья - там, где под полупрозрачной кожей темнели линии вен, - уже находится при вас.

Хильди отняла руку так резко, будто д’Амбертье поднес к ней раскаленное клеймо.

- Вы… вы лжете, - выговорила она беспомощно. Д’Амбертье ответил просто, покачав головой:

- Нет.

Она бросилась бежать по ступеням - обратно на виллу, в убежище из света и звука. Едва ли для д’Амбертье было возможно ее догнать, но он и не стремился к этому - потирая ладони друг о друга, словно в попытке согреть их, оперся о перила, вновь возвращаясь к созерцанию горизонта, потерявшегося между небом и морем.

========== Глава 11. Невозможность ==========

Все следующее утро Бертран не мог смотреть на Хильди без чувства нарастающего беспокойства. Ее подавленность никуда не исчезла: молчаливая, мало на что откликающаяся, Хильди едва притронулась к завтраку, отказалась от кофе, даже на борт яхты поднялась медленно, будто бы нехотя, и, когда они добрались до облюбованной ими бухты, совсем не стремилась напоследок насладиться купанием. Не снявшая своего платья, она сидела неподвижно в шезлонге и напряженно размышляла о чем-то, подперев подбородок сложенными ладонями; Бертран, тщетно пытавшийся отвлечь себя газетой, посмотрел на нее раз, другой, и все-таки не выдержал:

- Что-то случилось?

- Голова болит, - коротко ответила она, и не пытаясь соврать убедительно. - Не выспалась.

Принесли фрукты, и она явно машинально отправила себе в рот несколько виноградин. По лицу ее поминутно будто проходила рябь - Хильди не могла скрыть, что с трудом сдерживает слезы, и Бертран повторил, уже не спрашивая, а утверждая:

- Что-то случилось.

Она посмотрела на него, коротко открыла рот, словно торопилась, вынырнув из глубины, сделать глоток воздуха, но так ничего и не сказала. Висящее в небе солнце ровно и безразлично высвечивало чудовищную, призрачную бледность, что разлилась на ее щеках.

- Мне нужно… - будто решившись наконец на что-то, Хильди поднялась, взяла с блюда похожую на пуговицу грушу, настолько крошечную, что ее подали неразрезанной, и направилась к рубке. - Подожди минуту. Я сейчас вернусь.

Бертран ей, конечно, не поверил, но Хильди, очевидно, меньше всего волновали его подозрения. Он наблюдал, как она ловит за рукав матроса, что-то негромко ему говорит - тот приобрел немного недоуменный вид, но кивнул, нырнул в трюм, а Хильди, не дожидаясь его, удалилась на боковую палубу. К Бертрану она не обернулась, будто его вовсе здесь не было, и от этого происходящее перестало нравиться ему окончательно. Что бы ни задумала Хильди - от этого отчетливо несло чем-то отчаянным и угрожающим; не желая теряться в догадках, что безумной толпой лезли ему в голову, Бертран выждал пару минут, отложил газету и отправился за Хильди следом.