Последние дни Амвелеха

— Нет, их слишком мало. Только те, что мы сняли с трупов вирт-гоплитов, — Исмэл замолчал, ожидая эмоциональной реакции, но ни один из детей не выразил ни сочувствия, ни ужаса, поэтому он продолжил: — К тому же это наше прикрытие. Случайные свидетели примут нас за полицию, разорившую очередное гнездо. Вам лучше оставаться собой — никто из вас не походит на гоплита.

Леда вздохнула и прислонилась головой к плечу Вакха.

— Нам чертовски не хватает помощи киберов, Исмэл. В Сети мы почти всесильны, но когда дело касается «железа», мы беспомощнее слепых котят.

— Знаю, Вакх. Но мы не можем обратиться к абы кому, нам нужны ведущие разработчики, а они поддерживают власть правительства. По крайней мере официально, — ответил Исмэл. Вакх был прав, хотя и заговорил об этом сейчас только затем, чтобы оттянуть неприятный момент отключения от Сети. — Я предупреждал тебя, что мы за вами придем. У вас было время подготовиться.

Частично скользнув в реальность, он поморщился.

— О боги, Вакх, здесь такая вонь, удивляюсь, что вас до сих пор не обнаружили. Тело нуждается в уходе.

Вакх дернул плечом, девушки по обе стороны от него покраснели и выпрямились.

— Ты сам сказал избавиться от дулосов, Исмэл. А без них мы — только гора гниющего мусора, — ответил Вакх ровным голосом.

— Извини, — Исмэл понял, что сказал бестактность. Не было нужды упрекать птенцов, в этом не было их вины. — Отключайтесь, Вакх.

Тот кивнул, взял за руку Ио и вторую белокурую девочку, и встал. Следом поднялись Пиндар и Федр. На лицах, даже на спокойном лице Вакха, отражалось состояние близкое к панике. Они сбились в кучу, хватаясь друг за друга, словно шли на верную гибель.

— Да отключайтесь вы, черт возьми! Вакх! — взревел Исмэл, теряя терпение. — Вы не одни. Все мы подвергаемся опасности!

— Если что-то пойдет не так, ты знаешь, что делать, — сказал Вакх, не обернувшись, и зажмурился, будто от боли.

Исмэл переключился в реальность целиком. Вместо юных испуганных лиц, на него уставились пустые глаза людей без возраста. Тупые одутловатые лица, обрамленный свалявшимися давно немытыми волосами. Пластины с нейродатчиками, грязные и засаленные, как и их волосы, они держали в руках.

— Ну же! Чем быстрее, мы с этим расправимся, тем быстрее вы окажетесь снова в Сети, — приободрил их Исмэл, хотя не был уверен, что они понимают. Пальцы уродливого, жирного Вакха, словно деревянные стали разжиматься. Один, другой. Его нейро-пластина упала на пол, но другие вцепились в свои мертвой хваткой. Позвав Варака, Исмэл принялся разжимать пальцы Федра и вырвал пластину из рук. Варак поступил еще проще, и просто вырвал провода из пазух. Отвращение от прикосновений к их холодным рукам граничило с удушьем, которое, должно быть, испытывали сейчас птенцы, запертые в этих больших и уродливых телах.

— Исмэл! — Кедар вызвал его по прямой линии связи, когда они, словно погонщики, вывели группу птенцов в коридор. — Я сделал всё, что мог. Вирт-гоплиты поняли, что это обманный маневр, они усилят патрули, чтобы выяснить, от чего мы пытались их отвлечь. Будьте осторожны. Им не потребуется много времени, чтобы понять, какие именно секторы мы попытались очистить.

— Понял, Кедар.

Птенцы сбились в кучу, но не контактировали друг с другом. Медленными, тяжелыми шагами они продвигались вперед вслед за Вараком. За ними шли Исмэл и Джотан, наращивая темп с каждым шагом в надежде, что и птенцы, подгоняемые сзади, пойдут быстрее. Вонь, распространявшаяся за ними шлейфом, была не так сильна из-за усилившегося кондиционирования.

— Как стадо овец, — прокомментировал Джотан. — Жутко.

Исмэл не ответил. Он вынул ксифос, но зная, что угрожать птенцам бесполезно, просто вертел его в руках. Покосившись на него, Джотан сказал:

— Тут больше бы пригодилась плеть. Если они вообще чувствуют боль.

Исмэл уже тысячу раз прокручивал все возможные варианты взаимодействия с птенцами, но ни один из них не казался теперь подходящим.

— Болевые рефлексы самые древние. Боль вызовет страх, а страх — желание бежать, — ответил он. — Агрессия или бегство — так поступают даже простейшие организмы при встрече с опасностью. Вопрос только в том: куда они побегут?

Джотан открыл рот, чтобы высказать догадку, но в шлеме каждого раздался голос Руфи.

— Исмэл, здесь вирт-гоплиты, — тихий щелчок и через несколько секунд: — Двое. Думаю, мы с ними справимся.

Варак остановился, птенцы по инерции прошли еще несколько шагов и тоже встали. Это раздосадовало Исмэла едва ли не больше, чем сообщение Руфи.

— Не дайте им засечь дыру. Мы рядом. Будем на месте через две-три минуты.

— Поняла, — Руфь отключилась.

— Ксифосы в боевой режим, — отдал команду Исмэл и шагнул к ближайшему птенцу. — Иди! Вакх? Пиндар? Федр? Кто бы ты ни был, чёрт возьми… Бегом! Ну же! — Исмэл орал ему в самое ухо, но в глазах птенца не мелькнуло ни страха, ни понимания, ни даже узнавания, с которым обычно человек реагирует на свое имя. Охватившее Исмэла нетерпение граничило с ненавистью. Он грубо толкнул мужчину в спину ксифосом, тот накренился вперед, по инерции сделал несколько шагов и снова замер. — Давай же, черт бы тебя побрал! Иди, кретин!

— Эй-эй, полегче… — проговорил Джотан неуверенно. Варак отвёл взгляд.

Сделав глубокий вдох, Исмэл попытался преодолеть охватившее его бешенство. Он должен был в последний раз убедиться в правильности своего решения. Боль, страх, бегство — всё верно, нужно их просто подтолкнуть, но Джотан стоял рядом и смотрел на него с каким-то неопределенным выражением на лице. Словно его мучила зубная боль. Мужчина-птенец, открыв рот, глядел перед собой. Изо рта по подбородку тянулась слюна с кусочками пищи в ней. Это был тот, кто сидел у стены. Федр. Или Пиндар.

— Варак, иди вперед! Не жди нас, — приказал Исмэл, поднимая ксифос.

Что если они не сделают больше ни шага? Что если там внутри этого отсутствующего тупого взгляда он бьется в истерике? И что если внезапная острая боль заставит его спрятаться еще глубже? Исмэл цыкнул сквозь зубы и, прицепив ксифос к ремню линотаракса, снял с себя вирт-шлем. Прикрытие не имело значения. Иглы нейродатчиков выскользнули из затылка, мир продернулся чёрной пеленой, стал еще более уродливым, чем-то, что Исмэл видел в гнезде. Он знал, почему птенцам не было дела до реальных тел — человеческое тело было безобразным в своей сути, оно было грязным и животным, потому что производило только нечистоты и вонь. Он отыскал взглядом того, кто в гнезде лежал на кушетке, и протянул шлем ему.

Вакх нырнул в Сеть, едва только иглы проникли в его мозг. Он не стал выглядеть от этого живее и разумнее, но он почти сразу же повернулся и пошел в обратном направлении. Другие птенцы, повинуясь инстинкту всегда быть вместе и следовать за вожаком, побрели вслед за ним. Словно разгадав его намерение, на этот раз они пошли быстро, потом побежали нелепой, шатающейся гурьбой — если можно назвать бегом это неловкое переваливание с ноги на ногу.

— Он сказал, что физическое перемещение ничего не даст, — передал Джотан, глядя вслед птенцам. — Что они возвращаются в гнездо. Лучше смерть, чем реальность. Операция провалилась?

— Полагаю, что так, — ответил Исмэл, думая о том, что едва ли эта операция имела шанс с самого начала. Теперь он понимал, что, скорее, убил бы их, чем спас. — Мы должны были попробовать. По крайней мере теперь они знают, что у них нет выбора.

***

Дверь в секцию 284Ξ замигала. Ханна юркнула обратно в дыру, и на этот раз Руфь с Калебом последовали её примеру.

— Эй, дулос, сделай вид, что работаешь.

— Сделать вид, госпожа?

— Повернись к стене, вытащи щупальца и жди дальнейших приказов, — раздраженно ответил за Руфь Калеб. — Начни издавать какой-нибудь шум.

— Принято, господин.

Секционная дверь с тихим шорохом закрылась, раздались шаги, которые Руфь едва могла расслышать за собственным сердцебиением. Дулос, согласно приказу Калеба, бестолково шевелил отростками и гудел, но актер из него был никудышный, провести он мог разве что полного идиота.