Страница 22 из 65
— Прости.
— Айзек прав, в этом нет нужды, дитя, — сказал Абрахам, не обратив внимания на заминку. С тех пор, как они покинули триеру, он был погружен в свои мысли и едва реагировал на то, что происходило вокруг. Он подошел к Ревекке и осенил её благословляющим жестом. Девушка мельком глянула на Айзека и поклонилась жрецу.
— Простите меня, господин, — пробормотала она, смутившись.
— Коленопреклонения — обычай, введенный Ликократом, — пояснил Аарон. — Он любит окружать себя незаслуженными почестями.
— Нет, Аарон, дело не в этом, — вдруг возразила Ревекка и посмотрела на Абрахама. — Я благодарна вам за спасение Аарона, Святейший, но я хотела просить вас… — взгляд её метнулся к илоту, ища поддержки. — Они снова приходили, люди Ликократа, и забрали шестерых. Стариков, детей, без разбору. Милку, Саула… — губы задрожали, и она замолчала.
Аарон нахмурился. Архонт накрыл глаза ладонью, словно пытаясь укрыться от слишком яркого солнца. Айзек смотрел на них в замешательстве. Его охватило непонятное волнение. Сердце учащенно билось.
— Когда это произошло? — спросил Аарон после паузы.
— Сегодня ночью.
— Они сказали зачем?
Ревекка мотнула головой. Со своего места Айзек видел, как кудряшки ударились о голую, покрытую капельками пота, шею и разлетелись в разные стороны.
— Приказ Ликократа. Сказали, что он ждет очень важных гостей и готовит пышное празднество.
Абрахам тяжело вздохнул. Он отнял руку от лица и пригладил бороду, которая топорщилась вокруг высокого ворота комбинезона. Вновь воцарившуюся тишину нарушало только журчание ручья и гул машин.
— Что это означает, Аарон? — подал голос Айзек, натягивая перчатки. На Ревекку он старался больше не смотреть. Непонятно почему, но из-за нее мысли путались. — Куда их забрали? Почему?
— Они называют это криптиями, — ответил Аарон с нескрываемой ненавистью, — приходят посреди ночи, забирают женщин и младенцев. Если им сопротивляются, могут убить. Таким образом Ликократ утверждает свою власть.
— Обычно они забирали одного-двух, — тихо добавила Ревекка.
— Обычно?! И вы позволяете? — воскликнул Айзек. Девушка бросила на него разъяренный взгляд, но ничего не сказала. В ее больших карих глазах блеснули слезы, и Айзек раскаялся в своей несдержанности. Ему ответил Аарон.
— Люди Харана отказались от мести. Они терпят несправедливость, вместо того, чтобы отвечать ею же в ответ на причиненное им зло. Это то, чем они живут. То, во что они верят.
— Но… — Айзек не знал, что именно хотел возразить. Аарон уже говорил о религии илотов из Харана, но теперь во всём этом было нечто противоестественное.
— Не тебе судить о таких вещах, — прервал его Абрахам. Он не глядел на сына, всё ещё думая о чем-то своем. — Ликократ ждет нас. Кто-то сообщил о нашем прибытии. Кто-то из Амвелеха. Это плохая весть. — Он посмотрел на Ревекку. — Не плачь, дитя. Если в моих силах спасти ваших людей, я сделаю это.
Раздав распоряжения дулосам, архонт опустил экран кабины. Управление примитивной повозкой взял на себя Элизар, саму девушку усадили позади Аарона, и вереница машин продолжила путь. Далеко ехать не пришлось. Через несколько минут илот, обогнав дулосов, выехал вперед и затормозил у глубокого грота с квадратным входом.
— Машины придется оставить здесь. К Харану на них не подобраться, — объявил он, указывая на тропу, петляющую вверх по склону. — Дальше по дороге Белшар-Уцур.
По совету Аарона, гиппосы и опорожненную повозку укрыли в пещере, оставив одного из дулосов в качестве охраны. Пять невысоких глиняных бочонков с округлыми ручками по бокам выставили у входа в грот.
— Их следует поднять наверх? — спросил Айзек у девушки, — Элизар…
Не ответив, Ревекка насмешливо улыбнулась, подняла один из пифосов, поставила его на плечо и бодро зашагала к тропе. Айзек фыркнул. Глянув на Элизара, он пожал плечами.
— Может, пусть и таскает их сама до вечера, если такая умная? — пробормотал он себе под нос, но тоже взял бочонок, велев Элизару распределить остальные между дулосами.
Пифос был тяжелым и неудобным. Айзек пошел было к тропе, вслед за Ревеккой, но замешкался, когда отец остановил Элизара и велел раскинуть голографическую карту. Внезапная неприятная мысль заставила Айзека забыть о вздорной илотке. Он опустил бочонок на землю. Абрахам, опираясь о трость обеими руками и не обращая внимания на застывшего в отдалении сына, глядел на карту.
— До катастрофы там было кладбище, — сказал он, поднимая глаза на подошедшего к нему илота. — Гробницы.
— Да, поэтому там безопасно. Гробницы стали прибежищем выжившим после катастрофы. Теперь там прячутся приверженцы Философа от насилия и войны. Ты считаешь это место нечистым, архонт?
— Не мне указывать вам, где жить, — ответил Абрахам, знаком велев Элизару убрать карту. Он пошел вперед, опираясь на трость. — Смерть не страшит меня, если ты об этом.
— Для людей из Белшар-Уцура мы так же нечисты, как прежние обитатели этих пещер, — ответил Аарон чуть погодя, догоняя старика. — Это одна из причин, почему мы живем здесь. Ликократ нас боится.
Архонт остановился. Вынул платок и вытер раскрасневшееся лицо.
— Это не останавливает его перед совершением «криптий».
— Криптии случаются реже, чем ты думаешь, архонт.
— Айзек? Этот сосуд слишком тяжел для тебя? — спросил Абрахам, заметив, что сын все еще стоит внизу.
Юноша помотал головой, подхватил бочонок и поспешил вслед за ними.
— Всё в порядке, — пряча лицо, он обогнал мужчин, почти бегом устремляясь вверх по склону.
Перед глазами всё ещё плясали и переливались яркие геометрические фигуры. Фигуры, обозначающие на голографической карте город. Как раз там, где по словам Аарона, располагался Белшар-Уцур.
Под ногами скрипел и сыпался песок. Солнце, достигшее зенита, палило нещадно. Ветра не было, горячий воздух плыл, плавясь от жара. Обливаясь потом и тяжело дыша, Айзек остановился у начала выдолбленной в скале лестницы и поглядел вниз на отца. Этот подъём давался ему с большим трудом, но он не просил помощи илота и не принял бы, если бы тот предложил. Айзек упрямо сжал губы и пошел дальше. Отец знал о городе илотов, знал, что за пределами Амвелеха можно жить, что есть выжившие, которые еще способны производить на свет детей. Все архонты знали это и скрывали от остальных, искажая карты, заставляя людей верить, что Амвелех — это весь мир, оазис посреди враждебной пустыни. Но теперь Айзека пугало не сокрытие правды, а отсутствие разумного объяснения этому. Разве существование илотов не открывало для Амвелеха новые возможности? Новые перспективы для решения проблем? Чем больше Айзек думал об этом, тем меньше понимал причины, побуждавшие архонтов скрывать существование людей и вообще жизни за пределами закрытого города. Это казалось абсурдом, бессмыслицей, самоубийственной глупостью.
Пот заливал лицо и щипал глаза. Айзек попытался вдохнуть полной грудью, но воздух был горячим и не приносил облегчения. Пифос давил на плечо, но из непонятного ему самому упрямства Айзек не сбавлял шаг. Он предпочел бы, чтобы физический дискомфорт и усилия отняли у него все силы, чтобы он не мог больше думать, чтобы навязчивая мысль, маячившая где-то на периферии сознания, так и не достигла ума. Но воспоминание о призраке станции и увещеваниях отца о гибели мира подтолкнули её. «Что если его слова о «пути гибели» вовсе не религиозная метафора, а задача? — подумал Айзек. — Что если архонты или, вернее, жрецы, которым, как не устает повторять отец, единственным на целом свете известна истинная цель человечества, сами приближают конец времен?» Это было слишком странно, слишком безумно, чтобы быть правдой. Глупо думать так.
Ступени сменились широким опоясывающим уступом, похожим на широкую грунтовую дорогу с высаженными по обочине странными растениями с мясистыми синими листьями, а в скале через равные промежутки зияли круглые отверстия примерно в человеческий рост высотой. «Гробницы», — вспомнил Айзек. Он остановился и поставил пифос на землю. Несмело, словно зверьки, которых они встречали по дороге, из пещер выходили люди, держась на расстоянии и собираясь в небольшую толпу. На смуглых лицах читалась тревога. Среди илотов Айзек заметил детей, они прятались за юбками женщин и цеплялись худыми руками за их голые ноги. Они показались Айзеку уродливыми, непропорциональными для человеческих существ: у всех них были слишком большие головы для таких тонких шей, худые как палки руки и ноги, и надутые как шары животы. Со всеми этими людьми было что-то не так. Они были изможденными и старыми. Айзек оглядел толпу в поисках Ревекки, но она куда-то исчезла. Юноша отступил назад к лестнице. Илоты смотрели на него будто бы с укором. Подавив желание сбежать к отцу, который всегда знает, что делать, Айзек заставил себя улыбнуться. Дулосы, что остановились позади него, придали ему уверенности.