Страница 51 из 55
Хорошо хоть дежурный от НКВД, который, собственно и командовал охраной (общий дежурный по стройке командовал всем, как и соответственно из названия, на стройке вообще), оказался человеком умным и рассудительным, не поддающимся ночной панике. Огнестрельного оружия он вводить в бой приказа не отдавал. Включены были только прожекторы, а применили оружие часовые.
А потом к домику, в котором по-прежнему располагался штаб и в котором располагался Логинов, примчался посыльный от дежурного.
Поднятый на ноги Логинов, с его опытом даже не разведчика, а просто фронтового командира, тоже не очень-то понервничал. Застреленный лось был отправлен на кухню в качестве дополнительного пайка, электрохозяйство было приведено в пассивное состояние и выключено.
Но шуму на стройке все равно был много. Хорошо хоть батальон НКВД (его вообще тогда не было на стройке) и прочие части усиления не были введены в действие. Немецкие диверсанты, разумеется, издалека все слышали и видели. А чтобы они не удрали «на всякий случай», срочно пришлось по любому более или менее приличному поводу отпустить со стройки «агентов влияния» – Надежду и Андрея. Так их назвал, сам Воейков, наверное, не зная почему. Спроси сейчас – не объяснит. Но название в штабе прижилось.
Хотя им старались не злоупотреблять. Узнают еще, оскорбятся, начнут мстить. Им это надо?
Надежда с Андреем должны были рассказать на манер чукчей – что вижу, о том и пою. А как еще выкручиваться? Пришлось рассказать часть правды об освещении. Только постарались его привязать не к вылазке диверсантов и освещении ворот, а необходимости лучшей охраны лагеря ночью, которые после схода снегов очень уж стали темными.
«Агентов влияния» специально к диверсантам не отправляли. Иначе, сболтни из них хоть пару слов – моментально смоются и ищи их по всей области, а то и не одной. Рассчитывали, что отпустят со стройки, и они сразу отправятся к ним. Надежда – к любовнику, Андрей – к деньгам. Куда им еще идти – на надоедливую природу смотреть, или на железнодорожную станцию, где по военному времени куча охранников – от милиционеров территориальных органов до ведомственных стрелков железнодорожной охраны. Тогда уж лучше спать на своей пока кровати в общежитии.
Они действительно ушли в лес, к немцам, а в штабе замерли, выжидая реакцию диверсантов. Конечно, агентам буквально продиктовали, что и как надо рассказать. Надежде – в штабе, в приватных разговорах во время завтрака и отдыха, Андрею – ненароком кладовщиком. Осторожно, чтобы и тот не догадался. И все же, как бы чего не вышло.
Но когда они вернулись и рассказали о реакции немецких диверсантов, облегченно выдохнули. Пронесло!
Нет, разумеется, враги поначалу встревожились и хотели от греха подальше переместится к другому заводу. Но после рассказа пришедших о ночных событиях (в их подкорректированном понимании), немцы все же немного заподозревали, но от такого лакомого объекта отказаться не решились. Лишь стали понимать, что и ночной штурм будет весьма трудным. Цивилизация подошла и в эту глушь!
После этого Логинов на свой страх и риск решил с санкции Воейкова форсировать события.
Ну, как с санкции. Докладывать начальнику он был обязан. А тот, рассмотрев ситуацию с одной стороны, потом с другой, и не придя ни к какому выводу, просто решил, что Логинов может рассмотреть положение самостоятельно, но под свою ответственность. В любом случае при провале его расстреляют. Так что волноваться!
Московское начальство, если что, все одно им наподдает в случае неудачи, но Логинову побольше, уже не как исполнителю, а автору. Ну и пусть, волков боятся – в лес не ходить. Что он все о наказании думает?
А немецким диверсантам он через Андрея «передал», что назавтра взрывные работы закончатся, и солидные остатки взрывчатки заберут обратно. А то, мол, местное начальство побаивается тревожной обстановки на стройке.
Итого врагу отдавалось на реализацию их плана две ночи. Хочешь – рискуй, не хочешь – с досадой провожай взглядом уезжающую взрывчатку. А ведь ее вполне хватит (как бы) и на взрыв их недостроенного порохового завода. И еще в областном центре заводы на выбор. Неужели не поведутся, сволочи?
Днем они в любом случае не пойдут. Надо быть оконченным отморозком, чтобы прийти на стройку, на котором несколько сот работающих обоего пола. Конечно, их это не удержит, но людей столько, у них патронов не хватит. Плюс, как они думают, военизированная охрана, какая-никакая, а с винтовками и четкими установками отбиваться до последнего патрона и до последнего человека.
То ли дело ночью. Трудящиеся спят, охрану можно аккуратно и бесшумно снять ножами. Что там эти бабы-вахтерши сделают. А там быстренько вывести взрывчатку и оставить хорошенькие подарки виде пары мин из взрывчатки и емкостей с бензином.
Обязательно купятся немцы. За фронтовое время он так их изучил, не хуже, чем своих подчиненных, хоть уголовников, хоть свободных. И тогда он сбросит тяжкий груз ответственности и вернется на место скромного учителя!
Глава 25
Все подтянутые части НКВД были подведены обратно к своим боевым участкам и мобилизованы к немедленным действиям. Бойцы и командиры предупреждены, что на протяжении двух последующих суток, скорее всего, произойдет нападение немецких диверсантов, и если прозевают – всем будет плохо, вплоть до расстрела, если отобьются – командование обязуется каждому вручить награду (медаль или даже орден) и внеочередное звание (ефрейтора или младшего сержанта).
Самому Логинову еще ничего не обещали, но он понимал – в случае успеха орден Боевого Красного Знамени ему обломится железно. И, наверняка, звание майора с последующей должностью. И хотя повышение в звании он не очень-то хотел, опасаясь, что прежнюю роту ему могут не дать, а кинут на стрелковый батальон. И все, прости – прощай разведка!
Но пока главное подманить и выловить немецких диверсантов. А уж потом они будут решать, как им быть с дождем награждений.
Логинов тоже не собирался спать. Подумаешь, двое суток не спать. Когда он неоднократно ходил в разведывательский поиск, еще и не так бывало. Зато потом он отоспится на все недосыпанные сутки!
К тому же впереди был большой объем самой разной работы – от проверки электрооборудования до имеющегося оружия. И позаботится о людях. Не только дергать их по всяким мелочам и не мелочам, но и приласкать добрым словом, а, при необходимости, и подучить. Что-то Логинов сомневался и в батальоне автоматчиков НКВД и в частях усиления. Если комбат у них такой неопытный (хорошо, хоть признался), то подчиненные вряд ли будут лучше. Стреляли хоть один раз – танкисты из орудий ленд-лизовских танков, а автоматчики из наших автоматов?
Он посмотрел на барабан своего нагана – полон ли? И довольно улыбнулся, увидев ножки гильз. Последнее дело, идти в бой при небольшом запасе. Будешь экономить боеприпасы – щедро начнешь тратить подчиненных. Эта нехитрая аксиома фронтовой жизни была буквально вдолблена в Логинова.
Он прошелся по всем частям. Всюду люди не дремали, разговаривая о положении на фронте (в центре советско-германсого фронта, как раз там, где он воевал, ситуация опять ухудшилась). Неспешно разбирали в какой раз свое личное оружие. Тем, кому положено (в основном часовые) тщательно просматривали подотчетные им участки территории.
А вот с использованием оружия был действительно настоящий швах. Те из автоматчиков, что попали в батальон из госпиталей (как правило, с формулировкой «ограниченно годный»), стреляли хотя бы из винтовок. А уж если были автоматчиками до ранения, то без вопросов – сами научат. А вот набранные из тыла автоматы знали только теоретически, про сборку не ведали, если и стреляли, то понемногу – три–четыре патрона – первых одно-два одиночными, потом короткой очереди.