Страница 49 из 55
Значит, надо уговорить генерал-майора «привезти» взрывчатку, а потом втихую для диверсантов увезти с батальоном автоматчиков. Почти всех, кроме двух-трех десятков самых опытных.
Но для этого уже ночью Логинов вернулся в «свой» небольшой райцентр, чтобы убедить Воейкова. Потому как не сумеет – заранее все провалит.
Оказалось, доказывать москвичу было практически нечего. Опытный и даже авантюрный (иных на должностях ответственных работников центрального аппарата НКВД не держали) генерал понял замысел с взрывчаткой за один миг.
- Правильно, - одобрил он идею Логинова, - немцев ты оставил без взрывчатки. Опытные диверсанты на тысячи километров в нашем тылу есть, а диверсию им совершать нечем. Теперь давай убеждать центр.
Первое. А они не взорвут ее? Ведь получается, сами собираемся отдавать взрывчатку. Вот будет весело. А ротозеев у нас много. Тут уже можно не убеждать, сам знаю не первый год.
Логинов тихо порадовался своему замыслу. Хороший он, видимо, получился, раз генерал с ходу стал ее сторонником.
- Товарищ генерал, а мы и не повезем ее столько. Точнее, привезем и увезем считанные килограммы. Скажем полтораста, а доставим в основном муляжи из дерева. Настоящая взрывчатка лишь для показательных взрывов, которые организует нам «товарищ» Андрей. Он же получит шашку взрывчатки для немецких диверсантов. С возвратом. Не вернет – судить будем уже за это.
А, вот, сколько взрывчатки и для скольких взрывов для показа и для стройки, должны решить специалсты-подрывники. Я тут, хотя и немного разбираюсь, но ответственности брать не хочу. Слишком уж серьезная операция.
- Так, хорошо, - одобрил Воейков, - с взрывчаткой решили. Как с нашими агентами, надежные люди?
- С агентами, к сожалению, не очень, - отрицательно покачал головой Логинов. Разжуваева работать с нами согласилась, но без гарантии. Андрей по кличке Один Палец пока оставлен только под наблюдением. С ним работа еще не велась совсем. Он даже не знает, что его могут каждую секунду арестовать. И, судя по его настроению, сотрудничать он не будет.
Войков помедлил, почесал лицо.
- Плохо, товарищ Логинов, - жестко сказал он, - что же вы так запустили важное дело?
Логинов только кивнул. Сказать-то нечего. Андрея Один Палец надо было ненароком арестовать еще несколько дней назад. И ведь не скажешь, что он в розыскной работе неопытен и был занят по горло другими проблемами.
- Виноват, товарищ генерал, - покаялся он.
- Виноват, - согласился Воейков, - что будем делать дальше?
Дескать, виноват – виноватым, а работа от этого стоять не должна. Зарплату и паек тебе все равно дают.
Логинов немного оживился, кажется, пронесло, сообщил:
- Предлагается работать с этими нашими агентами на объекте втемную. Пусть узнают информацию из общих источников и сообщают ее диверсантам. А Андрей Один Палец еще и получит одну шашку взрывчатки. Для показа немцам.
- Все-таки получают диверсанты взрывчатку, - озаботился Воейков, - хотя одна шашка – это, вроде бы немного?
- Немного, - подтвердил Логинов, добавил: - к тому же Один Палец получит ее только на время, под роспись. Потом должен обязательно вернуть. Скажем, через сутки или, самое большее, двое.
- М-да, - оценил задумку Воейков, - разработку идеи о взрывчатке я, пожалуй, возьму на себя. В Москву, конечно, сообщим, но уже после окончания операции. А то еще изнервничаются, запретят на всякий случай. Что удивляешься? - посмотрел он на перекошенное от эмоций лицо Логинова, - думаешь, я сюда только жрать хлеб командировочный приехал? Нет только. С учетом плохой связи отправление информации, в основном, происходит путем отчетности. То есть могут дать по шее и очень прилично, но на деле это уже никак не скажется. Потому как все уже закончится.
Честно говоря, Логинов так и думал. Глядя на генерала, он предполагал, что его главная задача – информировать Москву. И, соответственно – пересылать сообщения московских начальников на места. А вон оно как! И ответственность на себя, если надо, берет.
Он встал по стойке смирно, уважительно козырнул.
- Садись, клоун, - махнул рукой Воейков, - вот проведем операцию, тогда будешь козырять по поводу награды. А пока ты должен очень тонко и четко провести наших агентов втемную. Понял? Очень аккуратно и, если надо, жестко. Стройка хотя бутафорская, но взрывать ее не рекомендуется. Очень уж аукнется плохо для нас и вообще.
- Понял, товарищ генерал, - кивнул Логинов. Это был его крест и никто его не мог за него нести. Ни коллеги по райотделу НКВД, не генерал, ни даже красивая простушка Маша Камаева.
Понял это и Воейков. Только Логинов знал особенности агентов, по крайней мере, Надежды Разживиной. И знал всю информацию об операции. Даже Воейков, захоти он стать ведущим в игре, наверняка бы провалился.
А что? Мужчина взрослый, юридически дееспособный. Пусть тащит свой груз ответственности! Действуйте, товарищ капитан!
Глава 23
Кажется так. Сначала они (или даже он) должны их подманить на стройку порохового завода. Потом ждать их на заводе. А потом красиво взять. Или, по крайне мере, перестрелять во время взятия. Ни взорвать завод, ни отпускать самих диверсантов, он имел права. Категорически! Лучше уж героически погибнуть. Так будет лучше.
А пока он должен работать. Быстро и эффективно. Двадцать четыре часа в сутки. Семь суток в неделю. Спать будет потом. И кушать, по большому счету, тоже.
Перво-наперво он поговорил относительно Надежды Разжуваевой. Для всех ее положили в больницу при стройке – для обследования и дополнительного лечения после лечения на фронте (якобы). Противно, конечно, примазывать ее к фронтовикам. Но надо.
На самом деле для нее и для Логинова это был небольшой лекарский уголок в тюремном помещении и многочасовые беседы «за душу».
Как они и договорились с Воейковым, много Надежде не говорили. Да она и сама это понимала (хоть и женщина!) и не влазила. Но то, что разбирали, обязательно дотошно, подробно, со многими вариантами.
Собственно поручали Надежде немногое – встретится в лесу с немецкими диверсантами и рассказать новости. Вот о новостях надо было поподробнее. Нет, о батальоне НКВД работникам стройки много не рассказывали. Даже о батальоне не знали, хотя и много чего слышали. Специальные люди как бы невзначай рассказывали о РОТЕ НКВД, переведенной на стройку, о том, что их мало и занимаются они в основном охраной продсклада, кухни и хозуголка – то есть всего того, что в военное время было страшный дефицит, и могло быть украдено лихими людьми. Про остальное они не говорили, но создавалось впечатление, что стройки рота НКВД не касалась. И главное – их скоро должны были убрать на фронт. А на стройке была своя военизированная охрана – глыбообразные тети Вари и старые дяди Гриши с берданами и старыми наганами.
И вообще Надежде «рекомендовали», то есть побольше рассказывали о важности стройки. Для этого в ее комнату (вообще-то это была камера, но на этом внимание не акцентировали) поочередно подселяли «работниц», «инженеров», даже «поваров». Все это, конечно, были сотрудницы НКВД, но квалифицированные, опытные специалисты, которые могли вбить в голову Надежды нужную информацию.
И, разумеется, о взрывчатке. Женщинам вообще-то было невдомек о военных тонкостях. И грамотный рассказ Нади о взрывчатке, несомненно, заподозрил бы немецких диверсантов, особенно их командира – обер-лейтенанта Классона (чекисты уже знали его фамилию). Поэтому сведения были больше бытовые – сколько и когда привезли, где и как взрывали и так далее.
Логинов надеялся, что Надежда своим легким языком себя не заложит, а за одним и чекистов. Большего от нее не требовалось.