Страница 48 из 55
Но здесь, против немецких диверсантов, вооруженных только стрелковым оружием и не имеющего фронтового опыта борьбы с бронированными чудовищами, танки снова заняли свое надежное место в строю. Что ни говори, а против автоматов и пулеметов будут очень хороши и устаревшие танки.
Немного позади них, на деревянных вышках стояли вперемежку с мощными прожекторами еще одни заморские сокровища – скорострельные «эрликоны». Их авторы, нацеливая это оружие на вражеские самолеты, и не думали, что зенитные пущки будут наведены на наземные цели, находясь в охране военно-экономических объектов. Впрочем, они могли и с вышек открывать огонь по самолетам. Логинов уже имел опыт использования зениток против сухопутных целей. Правда, там были другие зенитки. Но принцип использования такой же.
- Пусть подходят, - довольно легкомысленно махнул довольный комбат, который теоретически все знал, - если только не подтянут новейшие «тигры» и под их броней не подойдут, разорвем этих немцев в клочья!
Однако Логинова интересовало другое. Вряд ли немецкие диверсанты будут проводить здесь аналоги полевых атак Вермахта на фронте.
- А если подкрадутся? - сделал он новую водную, - вряд ли танки и пушки в этом случае вам помогут.
Комбат был и к этому готов:
- На этот случай у нас есть расчеты с собаками отдельной антидиверсионной роты. Прибыли, правда, на очень короткий срок, но ведь и мы тоже не зимовать здесь будем!
Логинов только хмыкнул. Людей и техники здесь много, но вся она прибыла на очень короткий срок. И то, честно говоря, стыдновато. С фронта берем в советский тыл. Пока вся страна старается, рвет хребет, чтобы действующая армия ни в чем не нуждалась, а они вынуждены брать с фронта.
Хотя, - уточнил Логинов для себя, - ему ведь тоже не придется зимовать в тылу. Еще считанное количество месяцев, и, через комиссию, на фронт. Мама, не хуже медиков в комиссии, когда проводила перевязку-операцию, сделал вывод, что за исключением кожного покрова и внешнего мышечно-жирового слоя, нога уже выздоровела. Что мясо и жир, главное кости и нервные узлы в порядке. А остальная рана в считанные дни выздоровеет. Лишь бы он не утруждал ногу.
Ну а пока…
- Феликс Александрович, а для этого и мы должны подсуетится, - прямо сказал Логинов комбату.
- Как? - заинтересовался Кожемяко, заинтересованный в сокращении времени их пребывания здесь.
- А вот как, - сказал Логинов, подозрительно посмотрел в окрестности и, только не увидев посторонних, зашептал ему на ухо.
Идея дополнительно подманить немецких диверсантов пришла ему во время допроса Надежды Разжуваева. Вернее, первый раз ее озвучил Воейков. Но это были слова. а тут уже идея.
Ведь как ты не будешь подманивать заводом, такие замыслы все равно будут не достаточно ярки и заманчивы – заводов-то у тебя еще несколько и диверсанты будут колебаться, несмотря на прямой приказ из Берлина. К тому же там тоже не дураки и понимают, что их люди не всесильны. Поэтому все перехваченные приказы сначала подтверждают распоряжение уничтожить пороховой завод, но потом опять же указывают дополнительную цель «в случае невозможности». И ведь заводов много и все очень соблазнительные – оружейные, боеприпасов, авиационной аппаратурой и так далее. И к каждой по батальону не поставишь.
Эти дополнительные цели не должны появляться. Значит, пороховой завод должен иметь что-то еще такое очень соблазнительное, кроме самого производства.
Что? В ином варианте можно было пустить очень достоверное известие о нахождении золота царского времени и даже может быть какие-то драгоценности, типа камушков – бриллианты, изумруды, неограненные алмазы. Их даже может быть показать на небольшом расстоянии. В фондах облНКВД есть много поддельных кладов. Не надо думать, надо работать. Бандиты должны клюнуть. Уголовники всегда мечтают о таких схронах.
Но у них-то собираются напасть уже не бандиты, а немецкие диверсанты! Иные цели, иные приоритеты. Даже психология иная! Золотом их не подманишь, не то.
И тут Логинов подумал, прямо, как молния ударила. А зачем золото? Немцы же не имеют взрывчатки. Есть цель, есть приказ, и объект есть и даже не один, а чем взорвать? Максимум, что теперь диверсанты могут попытаться уничтожить – это поджечь, да и то не на 100%. Деревянно-земляные стены горят плохо, а бензина тоже не достать. Большой дефицит.
А вот если пустить слух, что на пороховом заводе собираются что-то строить дополнительно и производить взрывчатые работы? И даже несколько взрывов произведут, но потом производственные нужды притормозят процесс. А взрывчатка останется. В пределах несколько сот килограмм хорошей взрывчатки. И пороховой завод с ее помощью удастся так эффективно уничтожить. На все 200 процентов, а?
Поначалу мысль показала шалая и не очень эффективная. Но, послушав уверения Надежды, как мучаются диверсанты без уничтоженной бестолковыми русскими взрывчатки, хотя бы и им самим, он подумал, а не поставить ли им на этот взрывной материал.
. Пусть пройдет слух о нахождении на заводе килограмм сто – сто пятьдесят взрывчатки в шашках. Да еще слух провести через надежных людей – Надежду и Андрей Один Палец. Вот ведь клихуху действительно дали парню уголовники!
Постепенно мысль развилась и выкристаллизовывалась. И Кожемяко он рассказывал уже в виде хорошей продуманной идеи. А Воейков не будет против. От него ведь и пошла мысль.
На пороховом заводе по производственной необходимости нужно срочно вырыть несколько котлованов. Как? Экскаваторов не найти, ручным трудов надо тысячи человеко-суток. Остается только взрывные работы.
Работники НКВД должны в короткий срок привести по железной дороге взрывчатку. Это официально.
На практике же взрывчатки приведут считанные килограммы – шашек пять, максимум шесть. А то умудрятся еще действительно взорвать, вот будет шуму!
Полученные шашки надо, во-первых, взорвать, с грохотом, шумом и обязательно эффектно, чтобы разговоров было очень много. Во-вторых, единичные экземпляры надо показать ее «нужным» людям – Надежде Разжуваевой и Андрею Одному Пальцу.
Первоначально Логинов хотел чистосердечно все им рассказать, четко обозначив варианты – или они до конца идут с государством и получают соответствующие награды – для них это полное или, в крайнем случае, частичное государственное прощение. Либо кирпичная стенка и расстрельная команда.
Но потом задумался. А можно ли ставить всю такую важную задачу на не очень-то уверенные обещания молодой женщины. Ей соврать, что ему кусочек хлеба съесть. А потом еще придти и виновато сказать, мол, извини, Сергей Леонидович, не получилось малость. Да над ним весь наркомат внутренних дел хохотать будет. Женщине поверил! Да они сами себе честно сказать не могут!
А Один Палец вообще не арестован. А вдруг он вообще откажется сотрудничать? Пристрелить можно. Добровольно заставить сотрудничать нельзя. А ведь даже не слово, всего лишь неверный тон непроверенного агента и немцы сдуются. И хорошая, в общем-то, по замыслу операция накроется медным тазиком. С грохотом и лязгом.
Пораскинув так и эдак свои замыслы Логинов в конечном итоге решил и нераскрытого НКВД агента Надежду Разживину и находящегося под колпаком того же НКВД Андрея Один Палец вести в темную.
Ознакомить их с информацией о взрывчатке, но не говорить, что это туфта. Дать подержать брикеты взрывчатки и даже «разрешить» один временно отнести к диверсантам. И понесет Андрей Один Палец. Только временно. Дескать, сегодня я унес, но завтра все брикеты должны на месте. Потому как посмотрели и отдали обратно, дали-то под мою ответственность. Что еще? О батальоне автоматчиков они знают. Но о нем все население знает и взбудоражено судачит. Танки и «эрликоны» сумели протащить втихую.