Страница 45 из 55
Теперь уже он пристал к ней и потребовал зайти с ним к фронтовому другу, лежащему здесь в палате. Разбавить, так сказать, мужскую кампанию.
Девушка отнекивалась недолго, хотя и память о нем была не очень хорошая. Это ведь ее подчиненные ее ранили и она мучалась больной раной несколько недель. И вместе с Логиновым пришла к бывшему командиру опергруппы. Капитану лишь надо было их познакомить и укрепить дружбу, направляя разговор различными междометиями типа «Угу», «Ага», «Точно» и так далее.
Лешка Петухов уже выполз из очередного тяжелого ранения и совсем не походил на того умирающего, которого Логинов видел месяца назад. Хотя он все еще был прикован к своей постели, но в ней чувствовал себя вполне уверенно.
Логинов прекрасно понимал, что если текущая операция затянется хотя бы на месяц, Алексей станет настоятельно приставать к нему на предмет привязки старлея «Смерша» к боевым и розыскным действиям. Тогда Лиля будет дополнительной причиной его отказа.
Но, честно говоря, Логинов считал, что операция пройдет только несколько дней. Вряд ли Воейков застрянет на больший срок. Да и батальон НКВД им не дадут на большее время. Просто скажут – операцию закрыть, концы обрубить, найденных врагов арестовать или уничтожить.
Послушав болтовню парочки и удостоверившись, что со здоровьем у обоих хорошо, а третий уже явно лишний, он незаметно вышел из палаты. Мавр сделал свой дело!
А Алексей Петухов и Лиля Белых, занятые воспоминаниями о своем детстве (оно было у них очень разным, что вело к очень оживленному разговору), кажется, даже не заметили его ухода.
Логинов ухмыльнулся. Видимо, он помог вырасти еще одной парочке. Совет, как говорится, да любовь. Такими темпами они еще и их с Машей Камаевой обгонят!
Он только покачал головой и приказал себе не завидовать и мандражировать. Сейчас голова очень даже должна была занята раздумьями о планах и действиях операции по ликвидации или, есть еще такой термин, нейтрализации немецких диверсантов. С тем и уехал на объект вместе с адъютантом генерала.
Шофер ведомственной полуторки, зная о его текущей должности, предложил ехать в кабине.
Но Логинов отказался. Видел он эти кабины отечественных автомобилей. Почета в них, действительно, много, а удобств никаких. Даже наоборот, куда хуже.
Так что, отказавшись от предложения, он, при помощи того же шофера и адъютанта, загрузился в кузов и лег на копну специально набранного сена – мягко и удобно, и ухабов не чувствуется.
Поговорили с адъютантом тоже капитаном Сашей (просто Саша, больше не надо – как он сам представился) и незаметно задремал. Дорога, конечно, не ахти, но ехать, в любом случае, не идти пешком – уснешь.
Разбудил его истошный рев пикирующего Ю-87. Еще толком не проснувшись, он стал по-привычке искать на небе самолет. А там по обстановке, но, скорее всего, с машины придется долой и, как можно дольше, если хочешь жить дольше. Авиация врага, как правило, транспорт на фронтовых дорогах уничтожала в первую очередь.
Потом пришел в себя. Какая авиация, какие пикировщики Ю-87, он в далеком тылу! Скосил глаза на спокойно лежащего рядом капитана Сашу, спросил, что тут так заорало?
- Тоже проняло? - засмеялся адъютант, пояснил: - корова на реке истошно замычала, как сирена на Ю-87. Видать надоело без быка, вот и орет, как пикировщик.
- А я спросонья и в прям подумал, что самолет бомбить нас вздумал, - признался Логинов.
Он посмотрел на коров, натужно мычащих. Конечно, в здравом состоянии коровье мычание ни за что не перепутаешь, но со сна запросто.
После небольшого, но очень неприятного дорожного происшествия, сна, как не бывало. Завозился, укладывая раненую ногу получше, подумал, что не спросил у Воейкова, как идет ситуация на объекте. Спросил капитана Сашу. Он-то, как адъютант, должен все знать
- А я и по этому поводу и еду, - охотно откликнулся адъютант, - генерал Воейков все рассказывать не будет – некогда. Да и ты все постесняешься спрашивать. А я все знаю и охотно расскажу.
Глава 21
Сначала о самом объекте. Строится он около железнодорожной станции Яр, точнее, в нескольких километрах от него. До войны там строили какое-то предприятие. То ли наркомата пищевой промышленности, то ли лесозаготовительной. Строили – строили, да недостроили – немцы напали. С началом войны все, конечно, законсервировали, нужное разобрали, но стены нескольких зданий остались существовать, так же как недостроенная железная дорога от стройки до станции. Так что с нулевого уровня строить не начали, хотя работы здесь много. Больше, чем хотелось бы.
Теперь об охране. До нас здесь был взвод военизированной охраны. Так себе. Набрали, кого придется – молокососы, старики, кого не взяли нам фронт. Половины бойцов женского пола. Лишь бы по анкете подходили.
Взвод, кстати, остался. Официально именно он по-прежнему стоит на постах. А неофициально автоматчики с некоторых пор поставлены на внутренних постах. Уже задержали одного. Подозрительный тип, но доказательств никаких. Пока держат, ждут, что командование скажет. А командование молчит. Доказательств никаких, лазутчик молчит, опускать боязно. Скорее всего, сделают, как всегда, в административном порядке в лагеря на десять лет.
Местное население есть только на станции и того мало. Но знает оно почему-то много, словно у него там свои лазутчики поставлены. М-да.
Логинов осторожно поспрашивал об имеющихся командирах. Оказалось не ахти. Батальон НКВД был создан недавно и хотя из мобилизованных милиционеров и работников УГро, нот оперативников там мало. комбат – старший лейтенант Кожемяко – из погранцов, до войны работал в комендатуре, следственной работы не проводил. В общем, я так думаю, - докончил Саша, - пока розыскники, затребованные товарищем Воейковым, не приедут, вам придется всюду одному крутиться.
Логинов не спешил так думать. Людям, особенно командировочным, всегда кажется, что без них мир развалится. Ничего, посмотрим, поспрашиваем. Не может быть, что ничего не делается. Люди же есть, наверняка, работают.
Пока разговаривали, полуторка свернула с общей дороги, немного проехала по лесной, еще новой трассе и остановилась около свежепостроенном домике.
- Вот тут находится штаб батальона и комендатура. Собственно, пока это одно и тоже. Старший – комбат старший лейтенант Кожемяко.
Логинов осторожно, чтобы не потревожить ногу, вылез. Опять же помогали ему, как старенькому, но очень важному инвалиду, два человека – шофер и адъютант. Что поделать, пока действительно инвалид и почти что стар. А вот важный, так это посмотрим.
Комбат, судя по строгому и по официальному виду, гостей ждал. Ну, еще бы, телефон же есть! И ждал, похоже, в звании на уровне генерала.
Он встал при их приходе, поздоровался. Логинов еще ожидал, что комбат откозыряет, но по случаю закрытого помещения, он был без фуражки.
Увидев, что гости примерно в таких же званиях, старший лейтенант заметно расслабился и протянул руку для приветствия.
«Правильно, к пустой голове руку не подносят», - вспомнил капитан армейское правило. Да без убора не положено. И решительно пожал протянутую руку.
Комбат старший лейтенант Кожемяко Феликс Александрович был чекист во втором поколении. Его отец был чекист еще в Гражданскую войну. Впрочем, в невысоких чинах и с окончанием войны сразу демобилизовался, круто изменив свою судьбу и став квалифицированным инженером еще в 1920-е годы. Хотя чекистов бывших не бывает…
Сам Феликс Александрович был неглуп, смышлен и многое теоретически понимал. Но по причине совсем никакого опыта сейчас он особой пользы принести не мог. Лишь бы не вредил.