Страница 37 из 55
Зря это они сделали.
Сдвоенный грохот был сдублирован сначала яростными криками людей, иссеченных осколками.
Впрочем, Сергей подумал, что даже от двух немецких гранат особого толку не будет. И словно в ответ грохнуло так, что у него аж коленки дернулись. «Похоже, взрывчатка сдетонировала, - понял Сергей, - ладно, он еще далеко был».
Почти сгибаясь до земли, он обошел лощину. По правде говоря, ему надо было уходить. Нескольких он убил или ранил. Даже взорвал взрывчатку, чего совсем не ожидал. А теперь пора было удирать, пока уцелевшие немцы и уголовники совсем не озверели и не начали прочесывать окрестный лес.
Разумеется, он даст им по сопатке, и не одному, если повезет. А потом его убьют. Ему это надо?
И все же он не мог уйти. Неподалеку находилась Маша. Беззащитная, а, может, и раненая. Как ее оставишь, бедолагу?
Вытащишь, если сумеешь, и в райцентр, в госпиталь. Ему-то точно надо. И, скорее всего, ей тоже. Как Лиле Белых.
Ему повезло. В стане врага, похоже, разгорелась паника. Началась ожесточенная пальба, даже взорвались несколько гранат. Логинов невольно усмехнулся. Стрельба и взрывы раздались на том участке, где он оказывал сопротивление. У страха, видимо, оказались глаза велики и враги «бились» с призраком капитана Логинова. Ха-ха, если есть такой, попробуйте, убейте.
А ему надо к другому участку леса, где находится Маша. Надо обязательно ее унести собой. Или, если повезло и она целая, увезти.
Он почти дошел до нужного леса, когда пришлось срочно прятаться среди деревьев. Немцы и уголовники, «подавив» огнем опасный, с их точки зрения участок, и повозившись среди своих – Логинов подумал, что они, видимо, хоронили убитых – пошли по дороге обратно, ведя огонь по любому подозрительному месту.
Спрятавшись под широкими еловыми лапами большой старой ели, он внимательно посчитал целых врагов. Надо же знать, какие силы еще осталось у противников!
Немцев он насчитал девять человек. Плохо. Полноценный отряд диверсантов. И хотя взрывчатки у них уже нет, но это ни о чем не говорило – найдут. В крайнем случае подожгут!
А вот уголовников он насчитал только два. Как он их настрелял, любо-дорого! Жаль, что не всех. Хотя с таким числом бандитов, да без атамана Бородатого, ха!
Логинов осторожно отошел от дороги, пополз, а потом, убедившись, что враг уже далеко, пошел, хотя и согнувшись.
Машу он нашел под березкой. Девушка правильно сообразила, что в весеннюю пору прошлогодние листья могут осыпаться под ветром на землю. А за одним и на нее будут падать и маскировать от врагов.
На большее ее не хватило. Сергей посмотрел на страдальческое лицо, на мутные от боли глаза и негромко вздохнул. Бедолага, надо ее отсюда вытащить. Как бы с ней не мучались и ругались, и как бы она с ним не оказались, а вытащить ее надо. Жена! А как она помогла в схватке!
Но прежде он взглядом дотошно поискал на дороге. Собственно, досталось ему немного – гильзы, пятна крови и окровавленные бинты, могильный холмик. Скорее всего, с мертвыми положено и их оружие. А вот боеприпасов, видимо, не оставили. Их и так не хватит. Логинов это судил по своим рейдам. Сколько бы не брали патронов и гранат, а все равно возвращались не из-за недостатка продовольствия, а именно боеприпасов. Немцы, скорее, страдают так же.
И еще одна нежданная находка. Уже возвращаясь назад по дороге, он буквально напоролся на Надьку Разживину!
Та независимо сидела на бугорке около дороги, не глядя на Логинова и, похоже, ждала от него смерть. Немцы, уходя, о ней побеспокоились, даже удивительно. Лежала она не на земле, а на охапке травы и веток. Была перебинтована, хотя медикаментов у самих, наверняка, не хватало. Даже кусок хлеба с намазанным куском тушенки лежал. Правда, еду она даже не потрогала.
- Что смотришь, капитан? - независимо сказала она, - стреляй, если считаешь, что немецкая подстилка, предательница, родину продала за кусок хлеба, да бинты.
- Пристрелил бы, наверное, - вздохнул Логинов, не забывая оглядываться – раз Надька здесь, значит и ее немецкий хахаль, возможно, неподалеку, а раз хахаль, то и весь отряд тоже.
- Что смотришь? - поняла она, - нет их, ушли уже обратно. Поняли, что здесь не пройти, пошли искать другую переправу. Даже не тебя испугались, задание у них есть. Хотя и ты дал шороху, они почему-то решили, что здесь целый отряд под твоим командованием.
- Меня-то ты они откуда узнали? - удивился Логинов. Он как бы мирно сел рядом с Надей, но винтовка была повернута стволом к девушке, а патрон по-прежнему заряжен.
- Я сказала, - усмехнулась Надежда, - дескать, приехал к нам по ранению командир разведки, бойтесь, фрицы, всех похватает! Письмо, вон, послали со мной.
- Во как! - даже поразился Логинов, - всяко было за месяцы фронтовой жизни, но письма ему враги не писали!
Он с любопытством развернул листочек нелинованной бумаги, исписанный печатными буквами готическим шрифтом но русскими словами. Сразу бросилось в глаза «Gospodin kapitan».
Придется почитать. Уже привычно посмотрел по окрестностям – нет ли кого? И начал читать, продираясь сквозь немецко-русскую трясину букв и слов.
Помогало то, что он и так понимал содержание письма и поэтому догадывался, особенно если автор допускал ошибки, и слова можно было читать хоть сначала, хоть с конца – все равно не понятно.
Некий Фридрих Науэр писал, что Надежда Разживина его невеста и вроде бы мать его ребенка. Он еще не понял этого, но просил бы, tovarisha komandira пожалеть женщину. Ведь сама она ни в чем не виновата.
Письмо было заверено ober-leitenant K. Klasson, словно Логинов после этого начал бы верить содержанию.
Нет, он и до этого бы верил. Хотя лучше бы наоборот, не поверил бы, что советская девушка предала Родину. Хотя с другой стороны…
- Пристрелил бы, - повторил Логинов, - если бы раньше понял, что добровольно пошла с немцами. Я что-то не очень видел и потому не верю. Он красив?
- Дурак ты, капитан, - горестно вздохнула Надежда, - разве мы, бабы, за это вас, мужиков, любим? Хороший он, Федя. Ласковый и хозяйственный. Ребенка бы ему родила. Семья бы была добрая, кабы не война. А чисто внешне…
Да не смазлив. Ярко рыжий, как клоун. И длинный нос. Ну ведь не в этом же счастье?
Она опустила руки на колени, и такой казалось была бабой на сносях, что Сергею виделся уже большой живот с ребенком.
Хотя ребенок, если он и был, еще только подразумевался. Третий месяц беременности максимум!
- Пойдем, - очнулся Логинов, - ходить сумеешь? Надо дойти до райцентра, а там госпиталь и трибунал. Он решит степень вины. Я тут не при чем.
Надежда удовлетворенно разгладила юбку на коленях. Как говорил Федя, первая, самая опасная ступень ею пройдена. Не пристрелил Логинов. А там только трибунал. Может, успеет она родить маленького Федю?
- Три пули в меня попали, но миловал наш снайпер, видимо понимал, что в своего целит. Федя сказал, что все три раны сквозные, относительно легкие. Так что смогу кое-как дойти. Но Федя сказал, все одно к врачу надо. С собой вон не взяли, сказали, через несколько дней умрешь.
- Да, - вспомнил про Машу Сергей, - пора идти. Лишь бы немцы не вздумали поставить засаду на обратном пути. Тогда всем хана!
Он мягко поднял лежащую без сознания Машу. Как она, дотащит ли? Вот, сволочи немецкие, могли бы и полегче ранить!
- Ты на меня не надейся, - предупредил он Надежду, - у меня своя ноша есть.
- Ой! - удивилась Надя, наконец, увидевшая девушку, - я думала мужик, а это, оказывается, Маша Камаева! Кто же ее так, бедную?