Страница 20 из 55
Да только не услышит парень. Звездочек накопил, а разума нет!
И слова о возможных немецких диверсантах он практически не услышал. Разведотдел Центрального фронта старшему лейтенанту Петухову предоставил оперативное донесение за апрель 1943 года. Так сказать, одним глазком, поскольку не положено ни по званию, ни по должности. Согласно нему, за этот месяц никаких разведывательных и диверсионных групп в далекий тыл СССР не было замечено.
И почему-то Петухов так этому донесению верил, что решил не слышать осторожных слов Логинова. Как он не понимает, что такой пусть и важный документ, но это не железная гарантия отсутствия немцев.
Местные девицы и бойцы «Смерша», наловив рыбу, со смехом и визгом стали варить уху, а, точнее, рыбную похлебку, отправив в котел все, что было – крупу, рыбу, немного муки, для вкуса зелень и чуть-чуть водки.
Звучит нелицеприятно, но получилось вкусно. Ведь рыбы было много и она оказалась правильно сварена.
А потом они по-дружески разошлись, не считая друг-друга врагами. Даже Лиля Белых, которой предстояло еще несколько недель лечить рану и страдать от боли, немного весело и кокетливо улыбнулась пулеметчику. Привет, ребята, до свидания и переживите войну!
Часть II
Двое в лесу
Глава 8
Никакого подходящего автотранспорта и даже завалящей конной телеги из местного колхоза у них, разумеется, по определению не было. Даже носилок, если уж на то говорить, и то не взяли. И это не фронт, медсанбата тут не оказалось. Называется, обходитесь, ребята, своими силами и не скулите, что тяжело. Это война и здесь стреляют!
А Лиля Беляева уже так ослабела, что еле говорила, постоянно теряя сознание. Какой там ходить, как бы не померла на руках у капитана до госпиталя! Эх, бабы, бабы!
Логинов заботливо и терпеливо укутал ее, плюнул, отдал винтовку Камаевой, которую можно было оторвать от капитана только кузнечными клещами. С воплями и криками. И осторожно взвалил на спину Беляеву, игнорируя острые и откровенно ревнивые взгляды Маши. Что б у нее несварение желудка было, нашла о чем и кого завидовать!
Ведь нет у него уже никаких отношений с Лилечкой Белых. Только забота и пожелание, что бы дотянула до госпиталя. А то до неведомых врагов еще не дотянули, а пострадавшие уже существуют!
Так и дошли. Девушка почти всю дорогу оставалась без сознания, периодически страдая от острой боли в плече. А Логинов был вместе с ней, мучаясь от плохой дороги и моральной ответственности.
Надо было срочно дойти до хирурга, сдав по команде, и он осторожно, но постоянно шел по берегу обратно в райцентр, с досадой вспоминая бойцов и командиров «Смерша». Очень уж ему не нравилось их настроение, особенно их командира Петухова. Пришли с фронта, разнесем все вдребезги. Как говорится, выше нас только звезды, крепче нас только танки! Что нам какие-то бандиты!
А у бандитов пулемет, винтовки, много патронов и гранат. И какие-то немецкие диверсанты периодически, но постоянно вылезают. С вроде бы «Шмайсерами» в умелых руках.
Стреляют бандиты, может, не так уверенно и метко, но тоже по людям и очень часто. И, бывает, могут попасть, убив, или хотя бы ранив. Они тоже это поймут. Потом, когда пройдет кровопролитный бой. Как бы не было поздно.
А немцы – это вообще враг. Кадровые солдаты, ни чуть не хуже, чем смершевцы. Зазеваетесь – они вам покажут, как надо стрелять!
Эх! Он с досады, забывшись, пошел слишком быстро, а потому резко задвигался. Лиля Беляева, протяжно застонав, заставила его сразу вспомнить, где он и кто он нынче.
Кто будет слушать слабого калеку Логинова? Хотя с головой-то и сейчас он дружит. Был бы только генералом или хотя бы полковником…
Капитан Логинов, аккуратно неся свой деликатный раненый груз, уходил от поля будущего боя, кляня и ругая своего бывшего подчиненного Петухова.
Впрочем, по берегу идти было недалеко. Все-таки это село, а не город. А сам берег по летнему сезону оказался сух, и почти везде проходим. Вскоре он уже шел по райцентру и его мысли потекли по другому направлению, хотя по той же теме. Это ведь они с Петуховым договорились по-доброму относительно недавнего боя. Даже пошутили по-хорошему и пожелали раненой побыстрее выздороветь.
А как отнесутся их суровые начальники и бдительные медики в госпитале? Кого возьмут за цугундер? Военнослужащая ранена, кто-то из командиров должен быть виноват, хотя бы для примера!
Хотя что тут искать? Из двух сторон боестолкновения Петухов находится далеко и готовится к бою. Его трогать и нельзя и невозможно. А вот покалеченный капитан Логинов неподалеку болтается. Толку от него никакого, ни на фронте, ни в тылу, так пусть хотя бы будет виноват. Подать сюда на ковер! И ничего, что он близко не стоял, когда рядовая Белых была ранена из пулемета. Ты командир, значит, грешен! Хорошо, если по военному времени сгоряча под трибунал не отдадут. Там долго разбираться не будут, особенно в тыловом округе. Погоны – долой, награды – долой. И в штрафбат кровью смывать гипотетическую вину. И то еще по-божески, могут просто расстрелять в назидание других командиров.
В госпитале, располагающемся в сельской школе, – чуть ли не единственном двухэтажном деревянном здании райцентра, дежурный, выслушав Логинова и глядя на бессознательную раненую сотрудницу НКВД, срочно вызвал хирурга и госпитального сотрудника «Смерша». Понятно, тревога. Раненая в боестолкновении за тысячи километров от фронта – это безусловный алярм. И в мирное время, и, тем более, в военное. Пока ее будут оперировать врачи, сотрудник «Смерша» выгрызет ее начальнику не одну моральную рану. Плавали, к сожалению, – знаем!
Он осторожно сгрузил бедняжку Белых на носилки санитаров и пошел на свою особенную операцию, где его тоже будут штопать и не тело, а совесть, и уже без наркоза. Хотя больно здесь тоже очень. Пусть сотрудник «Смерша» хотя бы умным был, или решительным. Как в песне – если смерти, то мгновенной, если раны – не большой.
Напоследок пожелал ей удачи. И ничего, что она его не слышала. Зато он слышал и сопереживал. Если будет оперировать просто дежурный хирург, это будет скверно. Хирурги в этом тыловом госпитале были откровенно плохими. Одна только мама – действительно квалифицированный еще довоенный врач – прооперирует хорошо и профессионально.
Словно в такт его мыслям она вышла в приемную операционной. Уже уходя, услышал ее громкий голос – мама гоняла операционную бригаду, готовясь к операции. Повезло тебя, Лиля, будешь не только живой, но и здоровой.
А вот у него еще посмотрим, как по жизни сложится. И не радуйся, что ты не виноват. Сергей уже несколько раз попадал под допрос сотрудника «Смерша» и понимал, что прав он или виновен для того почти все равно. Главное, есть за его спиной начальник или нет (комкор или командарм, на худой конец комдив) и выполнил ли следователь собственный план виноватых. Если окажется, что нет начальника и план и еще не выполнен – считай, что ты уже наказан. И молись христианскому богу, если в него веришь, чтобы тебя приговорили хотя бы в штрафбат. Ибо может быть и худший конец.
Очень немногие, когда над ними самими висит дамоклов меч наказания, осмелятся действовать по логике фактов, а не по бюрократическому положению.
Его персональный работник военного ада располагался в крохотной комнатушке школьного здания. Логинов, полагавший, что это будет молодой крепкий мужчина, прячущийся в госпитале от фронта, был скорее приятно удивлен, когда увидел пожилого татарина в чине майора. Звали его Шамиль Шаймуразов и был он на редкость спокоен и логичен в размышлениях.