Страница 19 из 55
И скорее на перевязку! А то она ослабеет от недостатка крови, и возникнет страшная проблема опасности смерти.
В небольшой лощине, укрытой почти со всех сторон небольшими деревьями или, хотя бы, высокой травой, они посадили девушку на небольшой бугорок. Стащили, как она не сопротивлялась, гимнастерку и нательную рубаху. Теперь окровавленная тряпка и сама пулевая рана. Сама по себе она не страшна и не опасна. Плохо то что оно находится на девичьем теле, капризном и слабом.
И шуму-то от Лили сколько, хотя рану еще почти не трогали. Там, где мужчина вообще промолчит, скрипнув зубами, женщина сколько эмоций отпустит, просто жуть. Да успокойся, милая, это средняя рана, на фронте, как правило, раненого с такой раной даже в медсанбат не отправят. Если особенно на фронте плохо, отлежишься в блиндаже.
Ну хорошо, кое-кто, самые хитрые или впечатлительные пролезут в санбат, но и то им не дадут хвастаться своей раной. Медики просто засмеют, если не отругают. А здесь, поди ж ты!
А боль, что теперь делать, рана поболит. Как говорится, если есть боль, значит, ты еще не умерла. Так что даже можно радоваться! И мы с тобой за одним.
Собственно, сержант Камаева при раненой Белых оказалась не как сандружинница, а как представительница женского пола, которая, по задумке Логинова, должна была поддерживать рядовую Белых в трудную минуту перевязки (а, может, и легкой операции, которую он, может быть, проведет).
И все из-за женщин. Капитан Логинов даже постарался забыть о том, что он не медик и вообще-то не он должен проводить операции. И что именно Маша Камаева настояла на своем непременном участии в перевязке и на все его возражения ответила очень существенным и доказательным ответом: «Нет», подкрепленном девичьими слезами.
Да, она насильно навязалась ему, но Логинов надеялся, что ее присутствие здесь будет только на пользу и Лиля Белых не сильно закапризничает. А если и будет нервы грызть, то черт с ним. Оставалось надеяться, что за присутствие Камаева денег просить не будет. А если будет, то он натравит на нее ведущего хирурга госпиталя Елизавету Степановну, маму то есть. Мама же защитит своего сына! Должна, по крайней мере.
В общем, представительница женского пола настояла на своем. А мужчина сделал вид, что это именно его решение. И лаже сам поверил. Это было самый простой выход. Иначе, втянувшись в женские дрязги, он не сделает ничего. Бедная Лиля!
Помогать же ему в перевязке (и в предполагаемой операции) будет Алексей Петухов. Он уже видел на фронте достаточно крови, чтобы не падать в обморок при виде свежей раны. Рядовая Белых должна собою непременно гордится – ей занимались два командира, при чем не медика, а строевых. Какова честь простому рядовому НКВД!
Так Логинов и проделал будущий медпроцесс: слева в качестве медсестры, то есть медбрата – старший лейтенант Петухов. Справа – сержант Камаева Маша в роли штатного морального помощника. Лишь бы сама в обморок не упала от вида крови!
Хотя надо сказать, что в этом качестве Маша поработать пришлось и довольно много. И не для Логинова, естественно, тот сам мог быстренько «вдохновить» либо острым, но не соленым словцом, либо строгим приказом, за что девушка была очень благодарна. Либо просто ласково погладить ее по щеке.
Морально поддерживать приходилось коллегу Белых, которая поначалу ревела от непонятной девичьей стыдобы, а потом не в меньшей степени от острой боли, появившейся от протирания спиртом раны и кожи около нее.
К всеобщему негодованию девушек, их командир совершенно не обращал внимания ни к старательной работе Маши Камаевой, ни к храброму терпению Лили Белых. Вместо того, чтобы похвалить обоих девушек или, хотя бы, объявить благодарность, он постоянно разговаривал только со своим фронтовым товарищем и совершенно не обращал на них внимания.
Но и Логинова в какой-то мере можно было понять. Белых они с воплями, криками и, втихомолку, – матерщиннной руганью – обмотали бинтами, подаренными Петуховым, и приказали особо не дергаться и не шуметь. Осчастливленная Лиля, одевшая с помощью Маши рубаху и гимнастерку и понявшая, что ее мучения на сей момент кончились, еще не поняла, что от операции она все равно никуда не денется. Просто все развивается в наихудшем варианте.
Ведь перевязка проблему оставшейся в теле пули никак не решала. Первоначально Логинов про себя надеялся, что пуля, попавшая в Лилю, из-за большого расстояния, зашла неглубоко. Тогда ножом, крепкими пальцами и такой-то матери он ее вытащит. Лиле будет больно, противно, зато она окажется без пули. Он уже таким образом не один раз на фронте пулю вытаскивал. И подчиненные его выжили. А потому самодеятельный хирург без какого-либо образования оптимистически надеялся на хорошую операцию.
Увы, визуальное обследование показало только след от пули, а сама она ушла сравнительно далеко в мякоть плеча. И как теперь быть с Белых? И что ты не думай, но есть такое волшебное слово «целесообразность». То есть всяко бы ладно, но надо ее обязательно привезти под нож хирурга. Надо обязательно резать. Иначе девушка очень даже легко станет инвалидом.
Он поговорил с Петуховым, как единственным боевым командиром, кроме него, естественно. Тот его во всем поддержал. Пулю надо обязательно вытащить. Та еще свинцовая отрава.
- Резать надо при первой же возможности, - спокойно, как о пустяке, сказал он осунувшейся Лиле, - чем раньше, тем лучше. Я то знаю, меня уже шесть раз ранило. И поэтому я понимаю, что операция – это тяжело. Но я также понимаю, что без операции ты здоровой не будешь.
Отсюда разговор плавно переходил к бандитам. Нечаянная стрельба была обоими командирами к большому неудовольствию девушек приписана к военной обыденности. А единственная пострадавшая – рядовая НКВД Белых была обоими сторонами полечена. «Смерш» в лице старшего лейтенанта Петухова выделил индивидуальный пакет и йод, а НКВД через капитана Логинова и боевых подруг Белых окажут ей помощь в дороге и доставят в госпиталь.
Теперь вывод: команда Логинова будет занята раненой и под пули ее больше не пустят. Брать бандитов Бородатого будут профессиональные бойцы «Смерша» и просто ловкие и крепкие парни.
Все, казалось бы, логично и никому не обидно. Девушки пусть понимают, что это не их дело, Логинов еще не подлечен и тоже не обязан бросаться в бой. А вот для бойцов и командиров «Смерша» это как раз их прямая обязанность.
Логично то логично.
Но, во-первых, командиру оперотряда «Смерша» старшему лейтенанту Петухову было откровенно немного стыдно. Когда-то осенью 1942 года бывшего командира стрелкового взвода младшего лейтенанта Петухова командир разведроты тогда старший лейтенант Логинов ввел в разведроту, можно сказать, выкормил и выпоил, то есть сделал из одного из обычных пехотинцев не просто разведчика, но и профи высшего уровня. Метать в немцев ножи, маскироваться так, что в пяти метрах не видят ни свои, ни другие, драться руками и подручными средствами, стрелять по-македонски и из снайперской винтовки. А главное думать и анализировать, как замечательный командир разведки. Все это Логинов. А он чем его отблагодарил? В тыл послал, дескать, женщины и старики могут не воевать. Он кто баба или дед? Эх!
Во-вторых, Логинов в мучениях так сильно не страдал, но хотел бы сказать Петухову кое-что весьма неприятное. И главное даже не это. Ученик явно проигрывал врагу, не желая думать. Похоже, десяток хороших бойцов подменяло у него командирское мышление, и от этого Петухов действовал грубо и примитивно. Хотелось бы сказать:
- Эй, Алексей, твое личное оружие голова, вспомни, как мы работали в конце Сталинграда, в январе-феврале этого года! Думай, работяга!