Хранители

– Ты зачем ее оставила?! Ты не баба, что ли – чего там не видела? Кто в норме? Она в норме?! Тебе самой-то когда в последний раз пистолет к голове приставляли и любимого на глазах резали?! В норме она!

И забарабанил с удвоенной силой:

– Вера, открывай, не то выбью дверь!

Душевая у меня была крохотная, и, не вставая с пола, я дотянулась до задвижки. Глазом моргнуть не успела, как Ставрос проворно, что было удивительно, учитывая его широкое телосложение, вынул у меня из пальцев бритву:

– Дай-ка мне эту штуку. Она тебе не нужна. Что ты, как угорь, свернулась? Идем в комнату.

Моя кровать застонала под Ставросом. Я опустилась рядом. Отруганной медсестры не было. Из коридоров по-прежнему доносились крики, с улицы – звуки двигателей.

– Так, слушай. Йоргос в больнице. Состояние стабильное. Он не умрет. Поняла? Повтори.

– Не умрет, – повторила я.

И заплакала. Ставрос терпеливо подождал, пока эмоции утихнут.

– Это вы застрелили Александра?

– Ага. У нас с Йорги два один в его пользу. Но это только потому, что я приехал позже, – хохотнул он. – Первого он убрал сразу при входе в отель. Тот не ожидал нападения, конечно, но все же Йорги был невооружен. Так что молодец малыш.

«Это он специально для меня говорит, подбадривает», – поняла я. И улыбнулась.

– Давай-ка пройдемся, и ты расскажешь, что было, – поднимаясь, сказал Ставрос.

Мы вышли в коридор. Тело Александра еще не убрали. Вокруг работали судмедэксперты. Остановившись рядом, Ставрос пробормотал:

– Чертовски рисковый сукин сын! И ведь могло выгореть...

Я отвела взгляд, ни живое, ни мертвое лицо Александра мне видеть не хотелось. Возле стены лежала уже упакованная в прозрачный полиэтиленовый пакет книжка.

Вздохнув, я начала рассказ.

– А что ты телефон не брала? – спросил Ставрос.

Телефон я оставила в рюкзаке возле Ваниной подушки в таверне. Звонков потому не слышала, обнаружив позже страшное количество вызовов от Георгиса, Маши и еще кого-то (как потом выяснилось, от полицейского оператора).

Как кратко рассказал Ставрос, по пути в ущелье Георгис осознал мысль, усыпленную бурными событиями последних дней: он так и не видел фотографию Александра. В свое время в сети не нашлось ни одной, и он отложил поиски. Сейчас же позвонил Маше и попросил скинуть фото бывшего бойфренда. В ущелье связи не было, и Йоргос увидел его лицо уже на выходе из Агиофарагго…

– Не знаю, за кого из вас я боялся больше, – хмыкнул Ставрос, – за тебя или за него. Сперва испугался, что Йорги рехнулся. Он звонил в невменяемом состоянии, когда несся в отель. Хорошо, не сбил никого. В смысле надеюсь, что не сбил.

Мы постояли на террасе. Я показала, кто откуда стрелял. Труп «помощника», к счастью, уже унесли.

Через спальню провела Ставроса в комнату с круглым столом.

– Одного только не понимаю, – сказала я. – Откуда взялась книжка? Минут за двадцать до этого я вела Александра через мои комнаты, стол был пуст как всегда.

– Это вон та, что в коридоре? – прищурился Ставрос.

Я кивнула.

– То есть в отеле был кто-то еще?

– Нет, только мы. А книга до того лежала в мастерской. Я летом сверялась с ней, когда вырезала стихи на стульях, и не выносила ее оттуда.

Ставрос хмыкнул.

– И главное, – продолжала я. – Можно, конечно, списать все на состояние, в котором я находилась. Но понимаешь... пока я эту книжку не увидела, меня точно замкнуло. Я не соображала, что делать. А поглядела на нее, и в мозгу сложился четкий план действий: руки сами положили ее в контейнер вместо Евангелия. Хотя после я и ругала себя, что не убежала сразу из комнаты и попала в лапы Сандро.

Ставрос снова хмыкнул.

– Что бы или кто бы это ни был, оно сохранило вам жизнь. Мы едва успели подняться по лестнице. Собственно, я стрелял на ходу. Получи Александр сразу, что хотел, то есть Евангелие, или начни ты бегать по коридору, и, возможно, мы бы застали… хм… другую картину.

«Если родится сын, назову Ставросом», – внезапно, как и многое сегодня, решила я.

– Спасибо, – сказала я, дотрагиваясь до его рукава.

– Тут, видишь, много сил вмешалось, – усмехнулся он. – И потом мы с Йорго уже столько раз выручали друг друга, что и считать бросили. Я тоже обязан ему жизнью.

Выдвинув ящик под круглой столешницей, я достала рукопись. Тяжелую, в кожаном переплете. И два мелких контейнера, куда были спрятаны кусок уцелевшего подлинника и письмо Софии.

– Читала их? – спросил Ставрос.

Я покачала головой.

Открыла последнюю страницу списка. Если бы не знала, то вряд ли разобрала в вензелях и не совсем привычной грамматике:

«С любовью к Господу и Софии».

Вот они, все вместе: рукописи Георгиса и Софии и венчающее их Евангелие. Как и хотела София. Прав был иеромонах Тимофей в своем послании Ивану, оставленном в Арадене: есть нечто, не заканчивающееся со смертью. Вспомнилось, насколько беспомощными показались мне эти слова тогда, средь развалин. Но сейчас я сама не сказала бы иначе. Не знаю, кто положил на стол сегодня книжку, а прежде усадил за него четверых. Но я точно знаю, что есть сила, которая держит мир на плаву. Часть ее уходит вместе с нами, часть – делает нас бессмертными. Потому, София, я слышу тебя.

Подвинув к Ставросу оба мелких контейнера, я отдала и рукопись. А спустя полчаса была уже на пути к Рефимно – ехала в больницу к Йоргосу. Мы со Ставросом договорились, что я подброшу в город двух его коллег. Причем один из них поведет до госпиталя «ленд ровер» (руки у меня еще подрагивали), а второй по пути запишет для протокола мои показания.