Страница 7 из 20
Она сидит у почерневшей печки, греясь. Ветер поднялся ужасный, задувал в щели, пальцы чудесных рук становились холоднее льда. Зуля вошла, пригибаясь, ведь над порогом висят бусики, коралловые бусики, яркие. Он входит так, чтобы их не задевать.
– Белка, принесть тебе одеяло?
– Нет. Не надо. Иди к себе.
Зуля потопталась у порога, глянула на слабое пламя.
– Может, хоть для огня чего-нибудь? Так ты скажи, я сбегаю.
– Девка, не слышишь ты? Не надо мне ничего.
– Почему ты всегда: "девка" да "девка", – вдруг решила обидеться Зуля. Белка иногда кляла её приставучесть.
– Девка, не скажу, что любопытство плохая черта, но всему надо знать меру.
Зуля надула полные губы, отвернувшись к стене, и не уходила. А Белке очень хотелось остаться одной.
– Девка, ты ничем не примечательна. Совсем. Просто девка.
– У меня есть имя! – сразу среагировала Зуля.
– И что? Что мне это даёт? Почему его тебе дали?
– Ну, как... Мама говорит, ласковое имя, доброе. Вот и назвали.
– Считай, что это неопределенное, славное имя меня не устраивает. Оно не даёт понять, что ты есть. Хотя, как я уже говорила, ты ничем не примечательна. А теперь уходи.
Зуля растерялась, она не могла понять, обижаться ли ей дальше или всё-таки идти домой. Белка разрешила её сомнения. Да и свои собственные. Подошла в сундуку, вынула платье и шаль, добралась до шерстяных тёплых вещей, ведь стало так холодно, и начала скидывать с себя одежду лёгкую. Зуля потупила глаза стыдливо.
– Сегодня будут топить бани... Мама сказала передать, чтобы... мы шли после мужчин.
Смущённая Зуля вышла. А Белка, переодевшись, пошла к Кривому. Ей хотелось предостеречь его – ей снилась погоня, а хуже сна не придумаешь. Поэтому она сбросила с себя своё обычное тряпьё, следуя инстинкту.
Кривой полулежал на кровати, почти весь накрытый одеялом. Он тоже с себя обручи браслетов и кольца.
– Я пока Тесака подальше отправил, какое-то время его не будет в городе. Что тебе снилось, Белочка? – кивнул он на её одежку, сразу всё поняв.
– За нами гнались, наступали на пятки. Мне не хватало воздуха, я постоянно оступалась. Мерзкий сон. А что твой?
Кривой тяжело дышал, прищурив глаза, смотрел в потолок.
– Мне снилась казнь.
Сердце Белки упало.
– Дядь, а где ангел?
– Не знаю, Белочка, не слышал ничего о нём ещё с вечера.
Она подошла к кровати урода, села, обняла укрытую фигуру. Дрожащая рука погладила её волосы.
– Ничего, Бельчонок, ничего. Выправится всё... Ты только не выходи из своей норки, если надо будет что, пошли Зульку. Ей и так за то монетка отсыпается, – он долго колебался, прежде чем сказать: – Белочка, может, тебе тоже...
Он замолчал, не договорив, но Белка всё поняла – Кривой боится оставлять её в городе, он хочет, чтобы она ушла за Тесаком. Если что-то действительно случится, то она будет в безопасности. Хотя вот Тесака отослали совсем по другой причине.
– Нет, дядюшка, никуда я не уйду.
Белка бродила по городу, навещая всю разношерстную свою семью, выпила наливки с Лупой и Волом, посидела в погребной прохладе у Буханки, даже к Душечке зашла, хотя она в этот день была занята – многих нужно было утешить, обласкать. Наверное, думала про себя Белка, это естественно. Сроду никогда всем сразу дурное не снилось. А это о чём-то говорило. Потому почти вся семья проживала этот день и вечер так, словно никакого завтра не будет. Нашлись горожане, что присоединялись с охотой, упивались до беспамятства, тащили в постель случайных встречных, пели так, что в небе гром гремел. Белка не пела – не умела, но хотелось очень. Чтобы где-то далеко в окраинах Тесак тоже их слышал.
Она думала, что с Огоньком тоже будет так, грязно, по-звериному неистово, но, предложив пойти в бани позже всех, он странным, невиданным делом подхватил Белку на руки и долго бродил по берегу, босыми ногами наступая на беспокойные волны. Когда сделалось потише, видно, все стали засыпать, он отнёс её в сохранявшую пар постройку, затопил печь. И ничего не сделал.
Они прижимались друг к другу в густой жаркой мгле, руками намыливая руки, лица друг друга. Белка жалела, что раньше была холоднее, чем могла бы быть. Что Огонёк, милый Огонёк, остался недолюбленным, не обогретым и немного несчастным. Сейчас эта мысль раздирала душу ещё сильнее. Ведь казалось, что никакого завтра не будет. Не для них. Они вымылись, оделись, вышли в затихшую ночь без единого огонька в грязных окнах, держась за руки, дошли до Белкиного дома, улеглись. Они не разговаривали весь этот день, нужно ли было что-то говорить?
Они свернулись в один туго сплетённый клубок и дышали друг другом. А потом Огонёк заснул. К Белке сон не шёл. Она думала, выгадывала, старалась разгадать сны каждого. Не выходило. Светало, когда она вывернулась из крепких объятий, осторожно, не разбудив друга, укрыла его плотнее и вышла. Она хотела найти ангела. Город будто вымер, даже птицы не пели. Она понимала, что все просто сидят по домам, спят или просто пережидают, как Буханка, но чувство давления стало сильнее в тесных и совершенно пустых улочках. Белка обошла все садики, вышла к морю, осмотрела пустой обрыв, потом вспомнила, что нашла встревоженного ангела в лесу, и со всех ног бросилась туда.
Под раскидистым узловатым деревом он стоял, выглядывая что-то в листве. Он услышал её, обернулся, нахмурился.
– Иди обратно, укройся, – сказал он и резко крутанул головой в сторону леса, будто заметил движение.
– Что там?
Что-то действительно приближалось, Белка заметила какую-то фигуру, но не рассмотрела хорошенько: ангел схватил её за руку, завёл себе за спину. Белка вдруг оказалась прижата к мягким перьям, к перьям крыльев, свободных от накидки. Коричневатых, с белым и золотым пухом у самой кожи.
Потом её пробила дрожь, она не могла не говорить, не двигаться. К ним, отодвигая ветви со своего пути замаранными руками, шёл тот, другой ангел, крылатый, весь красный от крови. Звуки утихли, в ушах стоял писк. Ангелы говорили, а Белка и звука проронить не могла. Лишь когда Красный ушёл к воде, Ангел с коричнево-золотыми перьями повернутся к ней и ласковым голосом попросил:
– Иди обратно. Не обращай внимания на то, что услышала. Пока я здесь, всего этого не будет.
И он пошёл следом за Красным.
А Белка сорвалась так, что глаза от ветра слезились, добежала до дома с рваной болью в рёбрах, захлопнула дверь. Огонёк проснулся, наверное, даже раньше, чем она пришла, и куда-то собирался.
– Куда ходила? Зачем? Как бы я тебя искал?
– Конец Синьке и его шайке. Конец всему городу. Тот, другой, пришёл сюда. С него реками лилась кровь, и пах он гарью. Они говорили... я слышала, Огонёк, всё слышала... Он убил сперва банду, потом ждал, немного совсем, и... и решил уничтожить весь город. Он решил, что люди там достаточно тяжелы и черны. Там теперь больше ничего нет.
– Нам нужно уходить.
– Все не уйдут. Кого и куда ты возьмёшь?
Огонёк промолчал.
– К тому же, – немного успокоилась Белка, – Ангел сказал, что не допустит этого.
– А ты веришь?
– А вот это ты мне скажи, Огонёк, верить ли Ангелу?
Друг молчал. Его пальцы сильно стискивали Белкины плечи.
– А что, если... Если у него не получится сдержать Красного? Ты подумала об этом?
– Давай пока скажем всем, чтобы не выходили, совсем не выходили на улицы.
И они вдвоём выбежали из домика, пробежались по городку. По совсем пустому городку. Кто хотел выйти, тот остался дома, испуганный сообщением. Не выполз ни один местный. Белка прекрасно понимала – они тяжелы от грехов своих, трясутся в ожидании наказания. Глядела она в их глаза, как в глаза тупых испуганных животных, чья очередь быть забитыми приближается.
Белка решилась, несмотря на страх, ещё раз посмотреть, что делают Ангел и Красный. И думала-думала-думала о том, что вся их банда не так уж плоха!... Совсем нет... Убивали? Да. Но всегда ли несчастных овечек? Нет, подонков и гнид, каких мало. Трогали ли детей? Нет, она сама тому пример. Они ей жизнь спасли. Насиловали? А в монархиях не насилуют? А Вдовушка Рябого, как же она, давшая ему отпор, исцарапавшая ему всю морду? Только потом они с ним... Да важно ли это!? Белка находила всё больше и больше причин для защиты своей семьи и понимала с безнадёжным чувством неправоты, что ей-то, с её глаз, они никогда не покажутся грязными, погаными, лютыми.
Она видела ангелов издали, но смутно. Кралась тихо, неслышно, ближе и ближе, чтобы понять, что же происходит. Красный смывал с себя кровь, стоя почти по самые плечи в воде, особенно стараясь над крыльями, которые уже склеились от засохшей крови. Ангел стоял на берегу.