Страница 5 из 20
Море еле плещется, ослепляет отражённым светом. Белка щурит глаза, вглядываясь вдаль, глаза её тёмные, ранимые слишком яростным солнцем, влажно блестят, слезятся. Она чувствует на себе ангельский взгляд. Смотрит, задрав голову, на пришельца.
– Что ты хочешь спросить?
Голос у ангела тоже непонятный. Он твёрдый, но ему достаёт мягкости, тон исполнен живости любопытства, хотя при этом он останется спокойным. У Белки нет никакого вопроса, кроме одного. Нет, не так... просто среди всех имеющихся вопросов ей хочется задать лишь один. Но он не принесёт пользы её семье, а потому она не сомневается в том, что скажет.
– А что второй? Куда он пошёл?
– Его путь лежит севернее. Там другой город. Проблема.
– Этот город тоже проблема? Вас всего двое?
Ангел чуть заметно улыбается.
– Проблема, но не более серьёзная, чем все остальные людские поселения. И этой проблеме по величине не сравниться с тем, что назревает севернее. И которую он должен решить. И нет, нас много больше.
– А где остальные?
– Разошлись по разные стороны.
– И что теперь?
– Ждём дозволения уйти.
– В верхний предел?
Он кивает головой, снова уставившись в небо. Да, скорее всего он смотрит именно в небо.
– И скоро ты уйдёшь?
Он пожимает плечами, а Белка решает спросить о том, что ей интереснее всего:
– Что ты так усердно там выглядываешь?
– Я предвкушаю. Там, – он показывает белой рукой с чуть розоватыми ногтями, – я поднимусь. Как по лестнице.
Всё оказалось скучнее, чем ей казалось. Белка уже собралась уходить, но спросила всё же, напоследок. Вдруг потом скажется.
– Ты людей насквозь видишь?
– Насквозь?
Вот как, не понял он. Можно было предположить.
– Я имею ввиду, можешь ли ты сказать, что у человека за душой?
– А зачем тебе это знать?
Белка не дала сбить себя с толку.
– Хочу знать, чего мне ждать в будущем.
Ангел молчит какое-то время. Светлые длинные волосы его колышет ветерок, тот же ветерок поигрывает пёрышками в самодельных Белкиных серьгах. Ангел прикусывает нижнюю губу. Его зубы совсем человечьи, замечает про себя Белка, не то что у тех же тварей морских, у тех что не зуб, то острый нож, все длинные, с зазубринами. Русалы опасны, ангел опасным не кажется.
– Я не склонен, – наконец говорит он, – к принятию скорых решений. Или к скорому осуждению. Если это то, что ты хотела знать.
Именно то. Значит, видит и понимает, кто перед ним, верно? Надо идти к Кривому.
– Что ж, приятного тебе предвкушения.
Она оставляет ангела и дальше смотреть на его несозданную лестницу, уходит, ощущая тяжесть в глубине тела. Сперва она не спешит, но ступив на дорожки города, под нишу ненадёжных балкончиков, Белка срывается на бег. Кривому ведь донесли непременно, что ангел уже здесь, а что с этим ангелом делать – никто не сказал.
С урода градом льётся пот, непропорционально короткой рукой он держит тряпицу, которой смахивает влагу с лица.
– Белочка, что же ты делаешь? Уф... Не знал куда деться. Что там, как? Что творится?
Белка рассказывает ему о том, что было. У Белки отличная память, она повторяет разговор слово в слово, не упускает ни жестов, ни выражения лица. Кривой успокаивается, перестаёт потеть.
– Ну... Живём пока. А с севером дела плохи. Помнишь, мы с Синькой столкнулись, когда только приехали сюда, а? Они потом дальше, вверх пошли. Я пару раз совместно с его ребятами наших рубак посылал за долгами и мертвяками для русалок. Они, думается мне, слишком грести стали, вылезло это в противоборство с торговыми предприятиями. Да, думаю... Да. Что же, если тот, другой, по его душу ушёл, плохи дела Синьки.
Белку всё не отпускает. Не было тревоги раньше, нет её и сейчас. И лупоглазого Синьку ей совсем не жаль. Но тоска душит такая, что хочется взяться за бутыль. Крепко взяться, до ватных ног и омертвевшего языка. Белка думает, что надо выпить отвара – руки Огонька здесь тоже не помешали бы. И не только руки.
– Странно мне.
Кривой снова напрягается, да так сильно, что сжав в ладонях подлокотники, привстаёт на своём кресле.
– Что?.. Что, Бельчонок, что странно?
– Да не бойся, дядя, это я... Думаю просто.
– Скажи.
Давление в груди становится сильнее, Белка вскарабкивается на стол, сворачивается в клубок.
– Я думаю о том, что ангел всё торчит у обрыва, ждёт. Думаю, как странно, что и ангелы не могут возвести себе дорогу наверх. Думаю, что... если сидишь на дне, не поднимешься выше. Никакими силами.