Страница 10 из 50
Вернулся Корье с пластырем и каким-то пузырьком.
- Надо обработать ранки и залепить. Давайте.
Хьюстон протянул раненую руку и вместе с Корье обнаружил, что никаких порезов-царапин, никакой крови нет.
- И что это значит? - растерянно спросил Лил.
- Наверное, это - штучки Наблюдателя. - Луиз отнес ненужные пластырь и пузырек, возвратился и продолжил: - Кстати, сэр, вы не почувствовали в кабинете желание лечь в постель?
- Не успел, - улыбнулся Лил. - Эта рука...
- Да, конечно. А я, представьте себе, лишь переступил порог, как ощутил усталость и желание выспаться.
- И как это объяснить?
- Очень просто. - Корье указал на стоящие напольные часы, раздавленные колючей проволокой. - Они показывают пять минут десятого, а часы в кабинете – начало четвертого. Просто и ясно. Время застыло лишь в гостиной, во всей остальной квартире оно продолжает идти свои чередом, не отставая и не спеша. В кабинете я оказался примерно на шесть часов впереди и почувствовал естественную усталость, ибо получалось, что я всю ночь не спал.
- Но ведь так и есть.
- Не совсем, мистер Хьюстон. - Корье удобней устроился в кресле, закинул нога на ногу. - Просидев всю ночь в гостиной, мы все еще остаемся во вчерашнем вечере, а если вы глянете в окно, то увидите, что и перекресток немного не тот, точнее, совсем не тот.
- О чем вы? - Лил, неуверенно ступая, подошел к окну и напряженно вгляделся вниз. - Все вроде то же, но что-то не то.
- Именно, - подтвердил Луиз. - Во-первых, нет ни одного магазина, вместо витрин - обычные окна. А самое главное - пустота. Никого нигде нет, ни в одном из окон не светится. Как во время войны.
- Действительно. - Лил вернулся к столику и своему креслу. - И как вы это объясните?
- Объяснение нужно спрашивать у Сторнабла. Тем более, что вряд ли он оставил нас одних надолго.
- А как объяснить появление и исчезновение моей жены, миссис Граф, ваш мнимый уход, появление того странного типа, пропавшего в моем кабинете?
- Вопросов много, сэр. Мы можем задавать их друг другу до бесконечности.
- Чертовски запутанное дело, - барабанил пальцами по подлокотнику кресла Лил.
- И любопытное, - добавил Корье, глядя на черные капли, сползающие снаружи по стеклам окон.
За стенами дома шел дождь, мелкий, холодный, ноябрьский дождь. Он лизал уличные фонари, остужая их тепло и делая их слабый свет еще невнятнее. Дождь бродил вдоль безжизненно темных окон, сглаживая тени на тротуарах, причесывая их на свой грустный лад. Все плыло, тонуло в дожде, делилось на два мира - предметов и их отражений. А третий мир - мир мрака, вечно темный и постоянно грустный, смотрел сверху холодным, равнодушным взглядом.
Корье глядел на капли, стекающие по стеклу, но не видел перекрестка внизу, за окном. Если бы Луиз подошел к окну, он бы отчетливо различил в центре перекрестка мужчину.
Дождь гладил стекло единственного светящегося окна, нежно трогая его холодными пальцами капель.
А в центре перекрестка стоял в синей пижаме Лил Хьюстон, глядя на живое, дышащее светом окно гостиной, и манил кого-то рукой.