Страница 85 из 90
- Нет! — я так резко взвизгнул, что Фран отшатнулся от меня. — Я остаюсь!
Элемаль, прикрывая нас собой, отрицательно зарычал. Сильно встряхнул, жестко и властно, пытаясь расставить все точки над i. Раз и навсегда.
- Ты. Уходишь. Не вынуждай меня злиться. Это поле боя, тебе здесь не место. Дождись нас в безопасности. Мы…
Я понимал, что он пытается так надрывно и зло донести. Я знал — он старается всех защитить. Меня, отправляя извилистым, мало кому знакомым маршрутом на самую окраину, дальше от разъяренных зверей; Данаю, постоянно запихивая ее обратно в дом, отлавливая при очередных безрассудных попытках рвануть в гущу битвы; близнецов, отказываясь реагировать на их просьбы об освобождении от оков. Даже мелкую отчаянную девчонку, угодившую на пару с Тотани в драку. Он, как никто другой, желал сохранить хрупкое подобие мира, существовавшее до суда.
Я понимал его. И, признаться честно, разделял эти чувства. Но у меня было абсолютно другое мнение. Хлестко ударил его по руке, вынуждая замолчать и чуть ослабить хватку. Рванул за воротник рубашки, наклонил ближе. Заставил слушать.
- Я не уйду, — старался выцеживать слова так же четко и яростно, как минутой ранее делал он. — Пойми уже, Фран. Раньше умотал бы отсюда, не задумываясь. Но не сейчас.
Элемаль стоял, наклонившись и обреченно морща лоб. Хорошо, мне нет необходимости надрываться. Он и так все понял.
- Не уйду, — повторил, пытаясь улыбнуться. Дана успела выскользнуть из укрытия, освободить близнецов и теперь льнула к нам с Франом, цепляясь за руки. Она тоже все понимала.
Я набрал в легкие больше пропахшего битвой воздуха, потрепал серые волосы девушки и крепкую руку парнишки. И даже смог коротко засмеяться, обнимая друзей.
- Я вас не брошу. Теперь никогда.
Сзади лязгнул металл. Недалеко от нас командовал Зэиро и возбужденно рычали дорвавшиеся до крови Паррос. От объятий Франни хрустнули ребра. Дана между нами завозилась, поспешно утирая кулаком слезы. А я был по-настоящему рад. Мы ворвались на последнюю ступень ада.
Старое, никому не нужное оружие нашлось на заброшенных складах. На счету была каждая секунда — мы успели одновременно вдохнуть и ринулись с головой в бой.
Мной двигало единственное эгоистичное желание — если уж суждено умереть, так умру героем, защищая своих друзей и семью. И пусть внутри грызет дьявольский страх, отступать мне уже поздно.
Я искал ее, опять, неизменно. В голове набатом стучали чужие крики боли и собственное обещание. Если она будет мстить, я буду рядом; если она будет драться, я буду рядом. Я всегда рядом, если буду ей нужен.
Вокруг падали люди, пахло кровью и внутренностями. Никогда не испытывал такого отвращения, меня то и дело пошатывало. Война явно не для меня; в тайне я мечтал, чтобы все это закончилось как можно скорей, но все равно шел вперед, иногда отражая редкие скользящие удары.
Вокруг Хамиры жар, железо и тела. Она отобрала у кого-то топорик и пробивалась сквозь толпу разъяренных врагов, ближе к нам. Где-то рядом, мелькая, еле различимые глазу, носились Паррос — огненное проклятие небес для всех, кто осмелится встать на их пути.
Мои ноги с чавканьем прошлись по трупам; руки неожиданно цепко схватились за ее холодные ладони. Я смотрел в удивленные глаза и улыбался: я рад был видеть ее так близко. Только сейчас я мог сказать, на что был похож цвет ее глаз — на спелый гранат, сочный, налитый соком, с алыми бликами в насмехающейся глубине. Девочка, нет, девушка, подобравшая меня, стала самым восхитительным существом в моей жизни.
Я бесцеремонно прижался спиной к ее выпирающим лопаткам и нагло выставил вперед тронутый ржавчиной меч.
- Я рядом. Я тебя прикрою.
- Не утешил. Вот счастье-то…
Возможно, я должен был обидеться. Но мне спокойно и тепло.
Звери кружились в бешеном танце, кидаясь на нас и падая. Я не был готов, не могу убивать — меня хватало лишь на слабые блоки и минимальное нападение. Их всех раскидывала Хамира, маленькая, юркая и упорная. Но не такая сильная, как могло бы показаться, — тюрьма и пытки вымотали ее, девчонка неровно припадала на один бок и рвано вздыхала. Она держалась на честном слове. Я понимал, что долго она не выдержит; я должен ее защищать.
Прыти поубавилось, когда один изворотливый малец пропахал мне копьем плечо. Не глубоко, совершенно не опасно; но так сильно жгло и болело с непривычки, что мне пришлось на мгновение прикрыть глаза. Лязг, чужое срывающееся дыхание, колкие слова, перебегающие шаги по мягкой земле, гул мертвого здания завода — все настолько отчетливо пульсировало в затылке, что мне показалось, это последние мгновения на этом свете.
Но воздух вновь ворвался в легкие, и я рванул в бой с новой силой. В крови стучал норадреналин — и не было сейчас никого решительней и целеустремленней меня.