Страница 10 из 202
— Амис, — поддакнул второй, уже громче.
— Я так хотела вдовствовать, что изменила истинам Яльте и честной борьбе предпочла ядовитую гнусь... — снова кашель, сухой и надрывный.
— Кайся, кайся, — едва слышно просипел первый монах, сгорбившись ещё больше.
— Амис, — ясно произнёс второй. Гарсиласо вздрогнул, догадка, неясное волнение, но он не успел понять, что это было. Он не хотел слушать дальше.
— Франциско[1]… Вселюцеаннейший король, Страж Веры… Жирный ворон, в одном крыле — чётки, в другом — прелести его шлюхи. Как я могла любить его? Я жалею о каждом дне, проведённом в Эскарлоте, кроме тех, в которые со мной был Рамиро... Только его я любила.
— Кайся... — почти шипение. Захотелось выскочить, закричать. Райнеро, нужен Райнеро... Что-то неправильно. Так не должно быть!
— Амис. — Второй монах качнул головой, зачем-то схватился за пояс. По спине пробежал холодок. Пусть вернётся брат, он должен быть здесь, он бы остановил...
— Я исполнила долг перед этой страной, которую ненавижу всем своим сердцем. Я родила королю сына, дочь и ещё сына. Дочь прожила совсем недолго. Младший сын так жалок и слаб, что лишь церковь примет его. — По привычке Гарсиласо закрыл косые с рождения глаза. Госпожа Диана всегда злилась, когда он смотрел на неё. Почему — он не знал. — Но старший… Любовь моя и отрада. В нём нет ни капли поганой крови Рекенья. Я не стыжусь. Нет. Только он и его отец были мне радостью. Мой Рамиро и наш с ним мальчик. И не отмолить вам у Отверженного ваших душ, если хоть отзвуки моих слов раздадутся извне.
В окружении короля и королевы мог быть только один Рамиро… Рамиро ви Куэрво, герцог, человек чести. Отец Райнеро?... Гарсиласо бы вскрикнул, но ужас залепил рот.
Второй монах сорвал с головы капюшон. Его рука рванулась к месту, где всегда висела шпага. Тогда Гарсиласо и узнал его. Герцог ви Куэрво. Друг короля. Военный. Настоящий отец наследного принца. Куэрво успел шагнуть к королеве, а потом воздух сотрясся от вопля. Так кричит раненый зверь, от бешенства и боли готовый убить любого. Так кричит король, обманувший и обманутый.
Мелко дрожа, Гарсиласо не отрываясь глядел, как первый монах скидывает капюшон, обнажая чёрную косматую голову, которая не знала других уборов, кроме эскарлотской короны.
[1] В этом мире нет государства «Франция», но есть имя Франциско. Просто давайте представим, что оно произошло не от племени франков, а, например, от древнеблицардского (по примеру древнегерманского) языка, в котором было слово «фран(г)» означает «вольный, свободный», но названием племени оно не стало.
2
Рог месяца продырявил чёрную мулету неба, растерзал на клочья туч и увлёк к Амплиольским горам, откуда с часу на час обещал явиться рассвет. Райне́ро досадливо отвёл от луны глаза. Поправил ножны с клинком из хеладской стали, плотней завернулся в плащ и как можно мягче двинулся вдоль замковой стены, стремясь невидимым добраться до лестницы в другом конце патио. Лестница приводила на крытую галерею, из которой любящий, но слегка загулявший сын поспешит к ложу хворающей матери. Песок паскудно шелестел под подошвами, тёрн цеплял на колючки бархат плаща, мстил древесным шорохом, розы ставили лепестками распутную метку, когда Райнеро ненароком задевал кусты плечом. Вся королевская стража сбежится приветствовать загульного принца, если не унять бычью поступь! Райнеро отшагнул от стены в просвет между кустами и очутился под сенью яблони. Яблоки висели маленькими круглобокими лунами, и вдруг на одно из них легла жасминной белизны рука.
— О нет, это не для вас, — женский смешок хрустнул переломленный веткой.
Райнеро вогнал назад в ножны выхваченную до середины шпагу и шагнул влево, позволяя женщине покинуть свое укрытие и пойти рядом.
— Поджидали меня? — он искоса глянул на спутницу, чей завидный профиль по обыкновению таял в тумане мантильи. — Решили облагодетельствовать всех мужчин Рекенья?
— А вам, как обычно, мало… Отцовская шпага, престол, любовница… Список ваших амбиций длиннее, чем ваш клинок. — Сладкие ароматы патио гасли вблизи этой женщины, обжигающей шафранно-розмариновой горечью.
— Как и ваш лексикон слишком богат, в то время как с вас бы хватило стыдных стонов и криков. — В иной раз он бы произнёс такие слова с ухмылкой, но в эту минуту он не хотел уязвить отцовскую шлюху — лишь отделаться от неё. До лестницы на галерею оставалось несколько пассо[1], желала видеть припозднившегося сына мать.
— Король призывает вас, Райнеро Рекенья.
— Король — ещё не Всевечный, Розамунда Море́но.
— Но и он вправе выставить вам за непослушание счёт.
— Заплачу́, когда час пробьёт.