Страница 36 из 138
— Ни в одном случае ваш приговор не будет иметь законной силы, можете не совещаться, — рыцарь братства взял со стола писаря несколько листов пергамента с винно-красными печатями — копии страниц из книги магистрата. — Не могу вмешиваться в вашу политику и советовать, вступать ли вам в военный союз с кем бы то ни было, Келлбор — свободный город! Вы так любите повторять это! И тех, кто нарушает законы, постигнет справедливый келлборский суд, верно? Вот сейчас это и случится с вами, уважаемые советники.
Узнаёте свой собственный закон "о всеобщих решениях"? Вести ли городу с кем-то войну, а тем более посылать ли своих детей в чужую армию, такое решение может быть принято только на общем совете, где кроме магистрата в полном составе должны присутствовать все главы ремесленных и торговых цехов, городских общин и другие старейшины города. В том числе и главари уличных банд. Как бы вы презрительно не высказывались в адрес господина Хаттона, вам пришлось бы спросить и его. И решение будет законным и общим, только если протестующих будет меньше десяти, а десять — будет меньше половины участников собрания. Вы проводили всеобщий сбор? Нет. Как справедливо заметил господин Стефлад, ваша мобилизация проводилась против воли города.
А теперь посмотрите сюда, — Трим бросил на колени одного из советников другой пергамент. — Это положение о ведении войны. Там указан допустимый процент налога и написано: "Жители свободного города Келлбора имеют право формировать добровольное ополчение из представителей любых городских сословий". Вы хорошо расслышали "добровольное"?
А вот недавнее постановление магистрата о запрете появления на улицах города после захода солнца. Читайте! "В связи с опасностью для города, вызванной восстанием против приказа мужчинам Келлбора явиться в магистрат для записи в городской полк, вводится особая мера…"
Это постановление горожане не обязаны исполнять. Поскольку их недовольство абсолютно оправдано. А значит, больше опасности для города в исполнении неправого приказа, чем в его неисполнении, — Трим улыбнулся, показав рукой на обвиняемых. — Именно за протест против нарушения закона или за нарушение, которого не было, арестованы все эти люди. Вам придется их всех отпустить.
— Но карманник… — пытались возразить советники.
— Вы же сами заменили его долг службой в армии, — сделал вид, что очень удивлен таким решением, рыцарь. — Он обвинялся только в возражениях против такой замены. Тем более, деньги были возвращены. Он городу больше ничего не должен. И не думаю, что господин Стефлад будет платить за разбитое стекло в магистрате. Это город должен ему и прочим, компенсацию за несправедливый арест. И молитесь, чтобы его сын был ещё жив, так же как родственники остальных горожан.
— Они вряд ли успели прибыть в расположение армии на Востоке, — недовольно ответил советник, передавая грамоты с печатями обратно Триму Анарду. — Хорошо. Этих мы отпускаем…
— Не вы, а закон, — не уступил им ни одного слова Трим. — Прошу позвать следующих. Давайте сразу разберемся со всеми камерами мятежников. Только теперь зачитывайте одни обвинения, без формальностей…
Благодаря своей хорошей реакции, воспитанной в боях насмерть, Трим успел отскочить с дороги раньше, чем стражники и советники поняли, что происходит. Поэтому волна сметающих всё на своем пути родственников и близких, плачущих от счастья и кричащих славу законам Келлбора и Братству Дороги, его не задела. А вот бывшим арестантам отступать было некуда: повсюду стража или стены. Никто не успел освободить их, а теперь охрана боялась подойти к разъяренным родственницам. Хаттон был самый длинный и его, конечно, снесло волной. Он упал под ноги остальным, и если бы не красотка Бэсс, что расталкивала всех, как черная тигрица, плохо бы пришлось одному из глав, имеющих голос на всеобщем собрании, — как он сам узнал только что.
В конце концов, веревки были сброшены, и все обнимали всех, без разбору. Недовольными голосами советники магистрата потребовали очистить зал суда и дать место следующим.
Пока в суматохе все толпились возле дверей, Дик подошел к Анарду.
— Тебя ждать?
— Это надолго, — поморщился тот. — Кстати, можешь присутствовать, если хочешь. Теперь, когда ты свободен, можешь быть таким же наблюдателем от братства.
— У Августа это лучше получится, — улыбнулся Дик. Трим осторожно провел ему тыльной стороной ладони по ссадине на лице.
— Хорошо выглядишь.
— Главное, чувствую себя неплохо. Спасибо.
— Мне? — удивился Трим. — А кто заварил это всё?
— Случайно, — смутился Дик. — И что сам сделал для справедливого суда? Ничего. Если бы не ты и красотка Бэсс…
— Да, она выдающаяся личность! Тогда не жди меня, Дик. Проследи, пожалуйста, чтобы компенсацию — по десять золотых — все получили внизу, в участке.
— Хорошо.
— И сам не отказывайся…
Дик легкомысленно отмахнулся и вслед за остальными поспешил прочь из зала.