Страница 37 из 138
Выйдя на улицу, Филин с недоверием разглядывал на ладони один золотой из щедрой компенсации. Младшие брат и сестра подпрыгивали рядом, пытаясь рассмотреть отчеканенный герб Келлбора. Хаттон, проходя мимо, подбил ладонь Филина и поймал в воздухе монету. Его спутники захохотали, восхищено показывая пальцем на предводителя.
— Опять? — укоризненно, как маленькому, сказал Дик.
Хаттон прикусил монету, проверяя, настоящая ли. И царственно протянул рыжей сестренке Филина:
— На, не плачь, — он от души потянулся, раскинув руки, потом хлопнул Дика по плечу: — Настроение хорошее! Свобода! И денег навалом… Пошли, погуляем? Я угощаю.
— Нет, лучше к нам! — вмешался маленький Таська, сияющий ярче золотого. — Правда, мама? Дик, ты любишь пирог с ревенем?
— Не пробовал. Наверное, люблю. Но идти сейчас в гости не совсем удобно…
— У меня ничего не готово, — решительно вмешалась мама Тасиля, — но это пустяки! Я никуда вас не отпущу, мальчики! Мы с Тасиком вам так обязаны… Никаких возражений, идемте к нам, все-все!
— Я могу помочь по хозяйству, — вмешалась Бэсс.
— Нет, куда я пойду, — заупрямился Хаттон. — Я и манер никаких не знаю…
— Эрик! — зашипела на него Бэсс. — Не отказывайся! Не каждый день тебя приглашают в приличный дом!
— Так в том-то и дело!
Но счастливая госпожа Инчак не желала слушать никаких отговорок. Дик тоже считал свой вид, мягко говоря, не самым приличным для гостей и радовался, что хотя бы успел выстирать рубашку, в которой он катался по всем тюремным полам. Не все пожелали присоединиться к радушному приглашению, но Хаттон с подружкой и тремя приближенными и Филин со своими малышами, которых Таська взялся опекать и увел вперед, были здесь.
Обещанный пирог и другое наскоро собранное угощение удалось на славу и казалось бывшим арестантам пиром, равным королевскому.
После обеда, когда никто уже не мог двигаться, кроме женщин, у которых почему-то всегда хватает сил ещё и убирать со стола после такого пиршества, компания в самом благодушном настроении устроилась в гостиной особняка Инчаков.
Хаттон, откинувшись на мягких подушках, снова задирал всех. Значит, находился в прекрасном настроении.
— Кстати, — вспомнил Дик и дернул его за рукав. — Эрик, ты ведь так и не успел проверить, как срастается порез через куртку. Теперь и есть чем, — Дик похлопал по боку, где снова висели ножны Тореллинга.
"Дитя улицы" посмотрел на него с таким упреком, словно подобное поведение было как раз самым неприличным.
— Был бы ты в моей банде, — после долгой паузы мечтательно сказал Хаттон, — дал бы я тебе по шее за такой разговор…
— Дик, ты куда сейчас? — спросил Филин, пытаясь за сумрачным тоном скрыть грусть расставания.
— Куда поведет дорога. Рад, что у меня останутся не только неприятные воспоминания о Келлборе!
— А я не хочу оставаться в городе, — вздохнул Филин. — Как мне войти в ваше братство?
— Поговори с Августом. Или… сейчас ведь отпустят трактирщиков, ты должен знать кого-то из них. Это легко устроить. Но быть с нами очень опасно… С тобой младшие, ты не можешь их бросить. Тебе нужны люди, которые найдут вам постоянное жилье… У меня ведь этого нет.
— Да, Братство Дороги — сила! — хмыкнул Хаттон, жуя виноград. Он заталкивал в рот почти целую кисть сразу. — Не скажу, чтобы я так уж любил таких, как ты, Дик, но…
— А таких, как Бэсс? — засмеялись остальные.
— Да… В общем, с меня должок. Если смогу когда-нибудь отплатить, только скажи…
Дик прицельно взглянул на него.
— Хочешь, оплати прямо сейчас!
— Чем могу… — с готовностью развел руками Хаттон.
— А сделаешь?
Это выражение лица соседи по камере уже знали. Оно означало, что Дика посетила очень хитрая мысль.
— Ну… если только не встать на голову или пройти на руках, — ответил Хаттон. — Для подобных трюков я сейчас слишком объелся.
— Ты умеешь?
— Могу. А какое условие?
— Отпусти свою банду. Кто они у тебя — воришки, попрошайки?
— Артисты все. Так просят монетки, чувствительных дам слеза прошибает. Ещё петь могут.
— Вот и освободи их из рабства.
— Ох, — недовольно скривился Хаттон, потирая ухо и явно сожалея о поспешном обещании. — И куда они денутся? Пропадут ведь… А мне на что жить?