Страница 30 из 138
Очнулся Дик от того, что ему осторожно смывали кровь с лица. На левом виске была здоровенная ссадина до самой скулы. Видя, что он открыл глаза, кто-то подал ему воды в оловянной кружке. Губами нельзя было шевельнуть, чтобы они не треснули, и не пошла кровь. Ребра тоже болели, словно катился с горы по острым камням. С удивлением Дик заметил, что вокруг собрались все арестанты. Коменданта и других посторонних в камере уже не было. Дик попробовал сесть, несколько рук поддержали его за плечи, помогая подняться.
— И что, лучше тебе стало? — сердито спросил Филин, присев рядом и снова подавая кружку с водой. — Не мог промолчать? Только получил вдесятеро больше…
Дик старательно облизал губы, проверяя языком раны и стирая запекшуюся кровь.
— А проверка после этого продолжалась? — с трудом спросил он.
Окружающие молча переглянулись.
— Нет, — ответил за всю камеру Август.
— Они сразу ушли, — добавил Тасиль, высовываясь из-за его локтя.
Дик сделал жест, означающий: "Ну, вот…"
— Завтрак принесли, — всё так же недовольно сообщил Филин. — Кашу есть будешь? Вообще удивляюсь, что нас ещё кормят после твоего "подвига".
— Рыцарь! — ухмыльнулся Хаттон, которого, оказывается, звали Эрик. — А твоя волшебная "шкура" не может помочь? — спросил он уже с искренним сочувствием.
— Не-а, — легкомысленно вздохнул Дик, взяв миску с кашей. — Раны затягиваются, только если нанесены через нее. А синяки всё равно остаются. Меньше, конечно, но…
Завтрак продолжался в молчании.
— Всё равно, это глупо так подставляться! — продолжал ворчать Филин, когда они с Диком перебрались на свои обычные места, у окна. На этот раз Дик не стал отказываться от излишней роскоши и вытянулся на лавке. — Таську мы тоже стараемся прикрыть, если можем. Но не так же, не напролом… Что будешь завтра делать? Они тебя на всю жизнь запомнили!
— Этого и хотел, — вздохнул Дик. — Снова явятся — разберусь. Не раньше. А где этот… Гусь, кажется? — он заметил, что второго старика, бывшего солдата, нет в камере.
Август сказал, что его забрали. Место на нарах освободилось.
— Улетел Гусь. Этот выберется из любой могилы и пойдет служить наравне с молодыми! Сейчас, во всяком случае, ему легче, чем нам. Он занят делом.
— Сегодня после обеда ко мне мама придет, — сказал Таська. — Что тебе принести из города, Дик?
— Воздушный поцелуй.
— А ну брысь, малявка! — рядом невесть откуда появился Хаттон. — Рыцарь… есть предложение.
— Если думаешь, что сейчас не могу тебе врезать, за то, что пугаешь ребенка, — усмехнулся Дик, — ошибаешься. Могу. Доказать?
— Да помолчи, — отмахнулся Хаттон, наклоняясь поближе. Его могли слышать только Филин и Дик. — Тебе ж охота весточку в братство отправить?
— Дальше.
— Ко мне девчонка придет, красотка Бэсс. Она посудомойка в трактире. Связи знает. А что передать?
— Чтобы кто-то из рыцарей, лучше вдвоем-втроем навестили Келлбор, непременно в светлое время суток. И спросили в магистрате о незаконной военной мобилизации. В том числе и детей дороги.
Хаттон тяжко вздохнул:
— Складно получается. Запомню. А доживешь ты до ответа, рыцарь?
— Ты передай, Эрик… Там видно будет. Ты кто по роду занятий?
— Хозяин. У меня детская банда. Была… Конечно, я для них — вроде нашего коменданта. Боятся. А ведь я не такой уж и злой, вообще-то. Что с ними без меня будет? Тех, что постарше, тоже заберут при первой облаве. А к остальным придет новый хозяин, и он может оказаться намного страшнее меня. Уж поверь, я знаю, что говорю.
— Охотно верю, — рассмеялся Дик, снова проводя рукой по губам, чтобы стереть кровь. — По тебе не скажешь, что ты слишком добр, но другой, действительно, может быть ещё хуже. А раньше кем был?
— Налетчиком. Грабил ночью кареты. Пока не попался один: на той же карете отвез меня в участок. Потом я решил подыскать занятие поспокойнее.
Дик проспал до обеда. Прогулки даже во внутреннем дворе крепости арестантам не полагалось. Зато после обеда человек десять вызвали на свидание. До вечера день прошел мирно. Даже появилась надежда на помощь из братства.
Утром снова пришел комендант. Он теперь не сиял, а был зол. Весь гарнизон уже знал о случае в камере "прочих", и за спиной коменданта солдаты посмеивались в кулак.