Приключения Благородного Дика (1 сезон)

— Наверное, поэтому, — медленно проговорил он. — Из-за чего вы здесь. Власти уверяют, что где бы я ни появился, всё переворачивается с ног на голову. И это происходит оттого, что дети начинают чувствовать свою силу и право. А когда дети ведут себя как самостоятельные люди, взрослые сходят с ума. Не знаю, почему так. Но давно заметил. Наверное, они считают, что я в этом виноват. И, наверное, они правы. Вы говорите, госпожа, почти поверили в то, что вашим детям было лучше в тюрьме, чем на свободе? И это так. Здесь они чувствовали, что правда на их стороне. А теперь снова победила несправедливость. Но что могу сделать? Их почти сто, а сам — один. Скажите, как мать считаете, мы с вашим старшим сыном, в самом деле, чем-то похожи?

— Да, Дик. Карел мечтал, чтобы это было правдой. И это правда до такой степени, что мне страшно. Это не внешнее сходство, а то, как вы устроены внутри.

— Сыновья не знают, где вы сейчас?

Амалия отрицательно, даже испуганно покачала головой.

— Так скажите им, — посоветовал Дик. — Пусть знают, что вы на их стороне. Что убедились в том, что они правы, и в том, что я похож на них. И спросите Карела, как бы он поступил на моем месте?

Лицо вдовы Герден осветилось надеждой. Она перестала всхлипывать, доверяя свою непонятную тайну чужому мальчишке, успокоилась и со светлой грустью смотрела на него.

— А что чувствует ваша мать, будучи на своем месте? Она знает?..

Дик неопределенно почал плечами:

— Наверное. Она давно отправилась туда, где всё известно, и где солнце никогда не заходит. Надеюсь, она не осуждает мой поступок, но не знаю материнской логики. Одна моя "крестная" не то что не удерживала, сама отправила меня на смерть. Так было необходимо, ради других.

— Время вышло! Пора прощаться, — объявили стражники, открыв дверь.

Амалия протестующе вздрогнула и схватила Дика за руку. Тут же посыпались предупреждения, что по закону это запрещено. Но бормотание было не слишком убедительным. И когда вдова Герден осторожно обняла Дика, никто из часовых не ринулся вперед, разделять их пикой.

— Прощай, — она отвернулась, снова приложив к глазам платочек.

— Надеюсь, вы не платили деньги за эту встречу? — весело спросил Дик.

— Нет. К тебе пускают бесплатно.

— Странно… В таком случае, буду рад гостям.

Амалия обернулась

— А можно… мои мальчики наверняка захотят…

— Сомневаюсь, что детям разрешат свидание. Прощайте. Удачи вашей семье и остальным… А когда позволят прийти всем, не отговаривайте сыновей, пожалуйста. Если они сами захотят, пусть видят.

— Да, Дик. Я не стану мешать им. Я поняла, что есть на свете вещи, которые они знают лучше взрослых.

 Амалия первой прошла мимо стражи и покинула ярко освещенную комнату. Конвой отвел Дика обратно в камеру, шепнув по дороге, что пусть не обольщается, выпустили примерно половину заложников, самых домашних и послушных мальчиков. Среди них нет ни одного из детей дороги.

Дик ничего не ответил на это, только поблагодарил за ужин. Ему дали выпить стакан молока с булкой там же, внизу, не утруждая себя тем, чтобы занести ужин в камеру, а потом забирать посуду.

Солдаты явно куда-то торопились. Дик подозревал, что на пирушку в честь его поимки, но не стал проверять догадку. Он также хотел как можно скорее оказаться в одиночестве.

Когда засов окованной железом двери за ним закрылся, Дик вздохнул с облегчением и сел на пол. Он чувствовал невероятную усталость. Единственное, о чем он сожалел, что казнь состоится не завтра.

Он поднял голову только после того, как далеко, за стенами крепости, пробило полночь. Очнувшись от мыслей, Дик с удивлением заметил, что различает пол и стены своей камеры. В бойницы лился свет луны. Днем Дик и не подумал обойти все уголки своего нового жилья, теперь не было смысла, всё равно ничего не разглядеть. Он не надеялся, что отсюда можно сбежать. Из крепости и из города — может быть, но не из этой камеры. Здесь не зря содержали шпионов, эти люди умеют ускользать из самых крепких ловушек. Значит, они проверили, выхода отсюда нет. Путь наружу могут открыть не стены, а только люди. А лучше, золото. Похоже, оно в этом городе открывает все двери. Хоть бы для тех, что ждут внизу, это стало правдой!..

За дверью послышались быстрые шаги. Дик обернулся. Стражники так не ходят. Лязгнул засов, дверь распахнулась настежь. На пороге с факелом стоял Адамар.

— Привет. Надеюсь, я вовремя? Ты не успел соскучиться? — он подал руку, помогая Дику подняться.

— Мы так не договаривались!

Адамар удивленно вскинул брови, изображая невинность:

— А что было делать? Мы уже всех освободили, а деньги ещё остались. Не пропадать же?! Идем. Ты просил наших не расходиться, все ждут.

— А гарнизон? Солдаты?

— Ах, да… у них накрыты столы отдельно. Знаешь, горжусь своим чутьем на людей! Наш добрый друг старший гвардеец Ольвер… боюсь, ему не долго оставаться в новом звании! В общем, благодаря его стараниям, в городе нет ни одного трезвого охранника порядка, способного отличить тебя от своей мамочки. Ты поймешь, если скажу, с кем столкнулся внизу. С Бейлем! И его громилой-напарником. Они были счастливы меня видеть. Так рвались обниматься и угощать выпивкой, просто неприлично! — Адамар престал смеяться. Молчал, пока они спускались по лестнице. Придержал Дика за плечо: — Как ты здесь?