Вляпаться в куклы

–Чего смешного, ва-а-аша светлость?

–Какая, такая? – из-под маски донеслось неторопливое карканье. – Ты ведь не догадываешься, дитя. Да?.. Нет, слышишь Иннана, она не догадывается.

А ведь старик разговаривает сам с собой, заметила Карси. В комнате никого больше нет. Так что, Карси подобрала ноги и собралась под простынёй в плотный комок. Вдруг прыгнуть или бежать? Горло как-то само заскулило. В трущобах ночью проще: или сбежала или от тебя получили всё и убили. А этот, перед тем как убить, чего хочет? Живот заурчал. По телу разлились холодные струи страха. Руки затряслись. Карси поняла: деваться ей некуда. На окне решётка, дверь заперта. Не выпустят без признания, но мелкую она не выдаст. Не время бояться! Потребовала:

–Что вам нужно, ваша светлость?

–Зови меня Зуэн.

–А-а?.. – Да он издевается! Смерти моей хочет? Аристократа без титула да по имени. Точно смерти. Переспросила:

–Просто Зуэн, ваша светлость?

–Ты всё равно не выговоришь мой титул. Зови просто дедушка Зуэн. Я разрешаю.

Карси сморщилась. Чёрт. У старика на чердаке точно дряхлые крысы.

–Что Вам нужно от меня Зуэн?

–Дай руку. – Гость потянулся к ладони, сжимающей простыню, и Карси отпрянула. Сморщенная рука замерла ладонью вверх и поманила узловатыми пальцами. – Ну, смелей. – Старик замер. Глубоко вздохнув, Карси перехватила простынь и протянула руку. А куда денешься-то?

Ладонь старика оказалась на удивление тёплой и гладкой. Сморщенными бледными складкам кожи ныряла в переливающийся глубокой синевой рукав с золотой запонкой с черной горошиной. И, как ни странно, не принесла с собой бед. Зуэн осторожно повернул обветренную руку Карси запястьем вверх. Присмотрелся к маленькому коричневому кругу на коже поверх рисунка вен. Что он там ищет? Ч-чёрт! Ну конечно!

В центре, на запястье у самой кисти коричневая четыре.

Старик нарочито медленно, чтобы не испугать и без того напряженную девушку, накрыл её запястье пальцами второй руки, и, на безымянном, единственный перстень вспыхнул темно зелёным.

Старик хмыкнул:

–Вот и всё. Это так страшно?

Только теперь Карси поняла, как напряжена. Темное золото маски отразило готовую сорваться с кушетки невесть куда исхудавшую нищенку с перекошенным ужасом тонким пятиугольным лицом. Мелко дрожащим острым подбородком. Попыталась оправдаться:

–Простите, я…

Но старик и слушать не стал:

–Пустое, дитя. Всё хорошо.

–А можно мне забрать свою руку?

Старик отпустил. Каркнул довольным смешком:

–Конечно, можно, Карсария. Всё можно. Теперь я и её найду.

–Кого? – глаза Карси расширились от ужаса. – Кого? Мелкую? – пружина вновь напряглась. – Лиару?.. Асти?!

Медовые глаза вмиг налились яростью и, скрючив пальцы, Карси бросилась на аристократа. Никто не получит жизнь мелкой! Будь силы, она бы справилась. Разодрала старую глотку. Сорвала маску и выцарапала глаза. Но сил хватило с отчаянным воплем шлепнуться на пол, где только что стоял табурет. Зуэн приспокойно отошел на три шага. Всего три. Целых трех! Карси встала, покачнулась. Голод. Титулы. Этот долговязый. Собственная, уже перечёркнутая жизнь – всё перестало иметь значение. Зашипела, – не тро-онь. – Из последних сил шагнула к старику, метя в горло. – Не смей!

Шаг.

А длинный старик гордо выпрямился. Каркнул:

–На тот свет собралась, деточка? Не-ет. Не отпущу-у. Рано.

Ещё шаг. Сквозь волну боли пронзающей бок. Сквозь голод. Сквозь ненависть к чистенькому аристократу, уничтожившему всё в её жизни. Отца, мать, друзей. Мелкую Карси ему не отдаст.

Ещё шаг. Пусть маленький, но…

–Я найду её, – каркнуло из под маски, – а таких как ты, деточка, к Сойрис так просто не отпускают. – Старик вскинул руку. Перстень сверкнул бирюзой, и следующий шаг дался с диким трудом. Карси словно вдавливает себя в тёплое масло. Пытается шагнуть. Вязнет. А старик шепчет, – спи, деточка. Это сон. – В ярком зелёном свете перстня трясущиеся пальцы Карси тянутся к таящей в тумане маске. К горлу за синими переливами ткани. А силуэт старика расплывается. – Спи. – И Карси без сознания рухнула на пол под исчезающее, – это всего лишь сон, деточка.

Сознание вернул знакомый девичий голос:

–Эй, ты. Как там тебя? – палец осторожно потыкал в плечо, и тупая боль отогнала пустоту смешливым, – хватит дрыхнуть.

Карси открыла глаза и так захотелось расплакаться: всё те же серые стены. Косые лучи из окна. Та же расшитая серебром курточка под серебряной маской. Опять эта дурочка-аристократка, будь она неладна, мелодично кудахчет:

–Просыпайся, утро уже.

Карси села, инстинктивно сжалась, заталкала в себя беспомощную слезу, и, как смогла, осторожно поклонилась, борясь с воспоминаниями – сон ли этот старик? Зачем ему Асти? А аристократка восприняла всё как должное, – услышав тихое, – ваша светлость? – хихикнула:

–Моя, моя. Есть хочешь?

Карси стиснула кулаки – опять пытка? За что? Выдохнула:

–Не скажу.

Аристократка только рукой махнула и примостилась на табурет. Закинула ногу на ногу. Протянула:

–Странная ты. Диета?.. Ну не хочешь и ладно. – Уловила тихий скулёж гримасы муки из-под простыни, пожала плечами, – так как?

Нечёсаные тёмно-русые патлы мелко затряслись. Желудок Карси взвыл в предвкушении, и аристократка задрала вверх голову в серебряной маске. Распорядилась:

–Красотуля, тут вообще кормят? – С интересом уставилась на Карси, – так чего не скажешь-то?