Страница 48 из 71
На девушку, так и оставшуюся сидеть, забившись в угол между аппаратурой, обхватив руками колени, не хотелось смотреть. Впрочем, как и на глянцево блестящий тёмный выплеск на светлой стене. Сколько таких уже было за последние полчаса? Пятеро? Больше? Оксана сбивалась со счёта. Паршин мрачнел. Кандидат наук больше не строил теорий касательно происходящего, ограничиваясь сухими приказами.
– Свидригайло, говори, это кто? – вот и сейчас, как будто ей приятно наклоняться и рассматривать труп.
– Н-не уверена, н-надо в лицо заглянуть, – пробормотала она, нервно похрустывая сцепленными в замок пальцами.
Кондратий жёстко взглянул на неё и снова уткнулся в список:
– Ну, так за чем дело стало?
Оксана опустилась на корточки. Колени дрожали. Слава Триединому, заглядывать мёртвой в лицо не пришлось. Цепочка чёрных галочек перечёркивала левый висок.
– Вилькова, товарищ кандидат наук, – Оксана резко выпрямилась, зачем-то отряхнув руки об штаны, и отступила на пару шагов назад.
– Новый интуитивный метод опознания? – поинтересовался Паршин, чиркая в блокноте.
Очевидно, он думал, что его нежелание пялиться на трупы абсолютно не заметно со стороны.
– Т-только у неё стая ласточек на виске была, – выдавила Оксана.
– Дожили, – вздохнул Кондратий, – опознаём по партакам, – он отвернулся, направившись на выход из закутка.
– Э-э, товарищ аспирант! О мёртвых либо хорошо, либо ничего, ага? – Оксана рванула за ним.
– Я и не говорю плохо о мёртвых. Только о тех, кто лепил им такие татуировки при жизни, – буркнул Паршин.
Некоторое время обходили уровень молча. Оксана долго пыталась сглотнуть комок в горле, но всё-таки не сдержала невольный всхлип. Паршин обернулся к ней так резко, что Оксана вздрогнула.
– Какого чёрта ты ревёшь, Свидригайло? – вызверился он. – Идиотов оплакиваешь? А нахрена?! Одно отделение вынесли полностью, потому что они не придумали ничего лучше, чем вшестером забиться в одну каморку. И пятый, пятый человек – ты только вдумайся! – сидел в позе больного голубя, «не вижу зла, не слышу зла», блять – пока его не прихлопнули. Каких овец мне подсунули?!
Оксана во время этой тирады стояла, нервно кусая губы и запрокинув голову к потолку – она надеялась, что слёзы затекут обратно, и тогда товарищ аспирант прекратит на неё орать. Кондратий, кажется, успокоился, махнул на неё рукой и ускорил шаг. Скоро узкий служебный коридор разлился широким бетонным пустырём на краю уровня. Там навзничь лежала последняя сломанная кукла из списка. Паршин поспешил туда. На каркасе помаргивали алые точки сигнального освещения.
– Им было страшно. С болот вернулись мертвяки, – сказала девушка совсем тихо, ойкнув, когда Паршин схватил её за локоть и отбуксировал ближе к трупу.
– Вредное заблуждение, Свидригайло. Из этого кровь прекрасно выливалась, если ты приглядишься.